«Молитва – наше оружие»

Православный Сайднайский монастырь Рождества Богородицы расположен на вершине холма, в часе езды от Дамаска. Монастырь возвышается над городком Сейднайа, известным благочестием своих жителей – православных христиан. Недавно обитель была обстреляна боевиками.

Наш микроавтобус, везущий ливанскую телевизионную съемочную группу, четырех европейских журналистов и двух молодых людей из Министерства информации Сирии, поднимается по узкой мощеной дороге, ведущей к Сайднайскому женскому монастырю, и паркуется позади него. Вот сюда, где виден след от большого отверстия, пробитого в розовато-бежевой каменной стене XIX века, попал минометный снаряд. Пробоина уже заделана камнями, скрепленными известковым раствором.

Худая женщина в синем шерстяном халате слушает государственное радио Сирии по местной системе трансляции. Бывшая школьная учительница, Матильда Мансур была дома, когда в воскресение, 29 января, в монастырь ударил снаряд.

– Это случилось примерно в 1:15. Я выбежала, чтобы посмотреть, что произошло, и увидела пробоину.

– Почему они стреляют по монастырям? – спрашиваю я ее.

– Чтобы запугать христиан… запугать детей. Прежде здесь такого никогда не было… Бог хранит президента Асада. Больше мы не можем доверять никому, – говорит она. – Они должны убедить террористов прекратить нападения. Я боюсь… Я каждый день смотрю телевизор. Все эти мертвые люди… Уже не хочется включать новости.

Она добавляет, что никогда не смотрит «Аль-Арабия» или «Аль-Джазира» – арабские спутниковые каналы, известные тем, что поддерживают сторону мятежников.

Мы направляемся к монастырским воротам. Женщины в своих лучших воскресных одеждах, девочки в коротких юбках и платках с блестками, юноши в джинсах и кожаных куртках, мужчины в костюмах спускаются по каменной лестнице с черными перилами, украшенными крестами: кончилась служба. Мы ждем, пока этот поток минует нас, чтобы пройти на площадку, где нас ожидает священник.

Отец Георгий Ниджмах – полный лысеющий человек в надетом поверх подрясника черном свитере с четками.

Он эхом вторит госпоже Мансур:

– Пресвятая Богородица защитила нас. На сегодняшней службе было больше народа, чем обычно. Молитва – наше оружие, защищающее нас и отгоняющее черное облако, нависшее над Сирией.

– Мы не должны воевать друг с другом, – добавляет он. – Но есть много таких людей, в чьих интересах расшатать наше государство. Они разжигают в деревнях религиозную вражду… Мы боимся, что наступит полный хаос. Европейцы слепо следуют за американцами, не представляя реального положения дел. Россия – другое дело. Русская Церковь понимает, в какой ситуации мы находимся.

Мы идем в покои матери-настоятельницы, внушительного вида женщины, одетой в черное, с тяжелым, украшенным каменьями крестом на груди. Она указывает на поднос, стоящий на элегантном деревянном инкрустированном столике в центре комнаты. На подносе – корпус неразорвавшегося снаряда: сотрудники службы безопасности, прибывшие, чтобы обследовать место происшествия, удалили заряд, оставив оболочку.

– Это было послание от Девы Марии, Которая сказала: вы не можете вредить женскому монастырю, – говорит мать настоятельница.

Мишенью минометчика стала комната для гостей возле спальни, где спят некоторые из 25 воспитанников монастырского приюта для детей.

– Гость, останавливавшийся там, уехал за час до этого. У людей, [стрелявших из миномета], промыты мозги.

Веселая сестра ведет нас в комнату, куда угодил снаряд и где была разрушена треть стены. Она показывает на заснеженные горы, виднеющиеся вдали.

– Император Юстиниан охотился там. Его свита погналась за газелью. Газель привела их сюда и сказала: «Вы не убьете меня, но построите здесь женский монастырь».

В коридоре мы снимаем обувь, чтобы войти в маленькую часовню, где полдюжины женщин собрались, чтобы получить благословение от иконы Пресвятой Богородицы, написанной апостолом Лукой.

Икона в золотом киоте. Изображение Борогодицы маленькое, темное; оно окружено крошечными главками святых. Мусульманин из нашей группы опускается на колени, выражая свое глубокое уважение, и получает от монахини благословение – ватку, смоченную в мирре, истекающем от иконы, упакованную в пластиковый пакетик.

Перевела с английского Анастасия Кузминская