Существует предание, что на месте Спасо-Преображенской пустыньки, принадлежащей Рижскому Свято-Троице-Сергиеву монастырю, жил когда-то старик-лесник, латыш. Ему было трижды видение православного креста. "Что-то здесь должно быть, - говорил он своим собратьям, - наверное, русская церковь".

Началом основания Рижского Свято-Троице-Сергиева женского монастыря послужило открытие в Риге в мае 1891 года сестрами Мансуровыми - Екатериной Борисовной (1861-1926) и Наталией Борисовной (1868-1935) - подвижницами, принадлежавшими древнему русскому дворянскому роду, детского приюта и богадельни. Год спустя они организовали женскую общину, переименованную в 1902 году в Свято-Троицкий женский монастырь - оплот Православия в Прибалтийской окраине.

Одним из благотворителей стал отец Иоанн Кронштадтский, посетивший общину и предсказавший ее процветание.

Первой игуменьей Свято-Троице-Сергиева монастыря стала Екатерина Мансурова, постриженная в рясофор с именем Сергия, а ее главной помощницей - сестра Наталия - монахиня Иоанна. Их постригу предшествовали недовольство отца и холодное презрение света. Но светская суета, в особенности балы, уже давно тяготили души подвижниц, и они стали достойными наставницами, старицами для сестер.

Духовно опекали сестер и старцы из разных обителей: наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Павел (Глебов +1904), настоятель Псково-Печерского монастыря архимандрит Мефодий (+1906).

В Первую мировую войну жизнь пустыньки замерла, сестры эвакуировались в Ригу, а затем - в Россию, в Новгородскую губернию, взяв с собой сосуды и иконы, а престолы храмов при пении "Святый Боже" сожгли, пепел захоронили у Преображенского храма.

Примерно с 1922 года жизнь в пустыньке стала постепенно возобновляться. Вернулись из России сестры во главе с игуменьей Евгенией (Постовской), которая до эвакуации была игуменьей Илукстского монастыря.

В конце 50-х годов на служение в Спасо-Преображенскую пустынь приезжает о.Кирилл (Смирнов) (схиархимандрит Косьма). Свой монашеский подвиг он начал послушником Валаамского монастыря. Начав служение духовника в пустыньке, о.Кирилл возрождает ее прежний дух - простоты, бедности, уединения и созерцания, который был присущ валаамским скитам.

Схиархимандрит Косьма отошел ко Господу 28 июня 1968 года на 83-м году жизни. После его кончины пустынь оставалась без духовника.

В настоящее время в Свято-Преображенской пустыни живет около 100 сестер - не только русские, но и полукровки (когда один из родителей - русский) - польки, немки, норвежки, датчанки, финки, а также латышки и одна литовка. Служба сегодня ведется на церковно-славянском языке, но возможно, по распоряжению латвийских властей, она будет проводиться на латышском.

За последние годы обитель значительно помолодела. Однако, как и прежде, постриг совершается не сразу, потому что нелегкая монашеская стезя требует духовной зрелости. Необходимы внутренняя готовность к этому выбору, осознанное понимание своих устремлений и возможностей.

Мне удалось поговорить с матушкой Феодорой (Кондаевой), проживающей в пустыньке более пятнадцати лет.

- Вообще-то я из неверующей семьи, - рассказывает монахиня. - Родилась я в деревне, в Мордовской области. В семье было четверо детей. После окончания школы отправилась в Москву, отучилась, работала в инженерной организации архивариусом.

Господь потихоньку начал призывать меня: я стала ходить в храм, интересоваться. Мне нравились церковное пение, убранство храма. Однажды подруга предложила мне поехать за советом к старцу о.Науму в Троице-Сергиеву Лавру. Ольга была из воцерковленной семьи, где все были певчие. В то время нам было чуть больше двадцати. Я согласилась.

Отец Наум сказал ей тогда: "У тебя будет жизнь семейная: ты выйдешь замуж и родишь девочку". Меня же он спросил: "А что бы вы хотели: выйти замуж или быть монахиней?" Я спрашиваю: "А что мне Бог написал на роду?" Старец ответил: "Бог вам уготовил монашество, и вы от этого никуда не уйдете. Это - ваш путь". Он посоветовал мне поехать в Прибалтику, в Латвию, в Спасо-Преображенскую пустынь.

Одна мысль уехать в чужой край, где у тебя нет ни родных, ни знакомых, была для меня тяжела. Молодой была - боялась, сомневалась. Но о. Наум мне сказал: "Не пройдет и двух недель, как ты уедешь. Твое время пришло". Какое-то время я еще брыкалась, сопротивлялась. Но Господь показал мне, что от своего креста никуда не уйти. Я вдруг поняла, почувствовала, что какая-то сила выталкивает меня из дома: я даже ощущала толчки за спиною, как будто кто-то берет меня за руки и выводит из дому. Я стала это реально ощущать. И, наконец, поняла: мой час пробил. Я попросила на работе расчет и, взяв благословение старца, отправилась в Латвию. Постриг произошел через три года.

- В Прибалтике чище - никто не бросит на тротуар бумагу или шелуху от семечек, с Москвой не сравнить. Но в России, конечно, духовнее.

Хотя очень много латышей сейчас обращаются в Православие - крестятся. Я не знаю, почему. Многие из них говорят, что находят в Православной Церкви какую-то отдушину. Приходят, ставят свечи, спрашивают, как надо креститься.

Правда, у русского населения возникают здесь проблемы в отношении латышского языка, который надо знать "от и до". Возможно, это коснется и нас. Появились определенные трудности с оформлением виз.

- Многое можно услышать. Вообще-то к Церкви, монастырю, верующим они стараются относиться нормально. Но мне приходилось встречаться и с нацистами. Одна латышка мне сказала: "Вот вы, русские, любите в любую страну проникнуть и уютно устроиться - построить свои церкви и монастыри". Возможно, если бы людям с таким мировоззрением дали волю, они бы нас сразу отсюда убрали.

- Самое обидное - это то, что сейчас о нашей пустыньке стали забывать. Мы совершенно перестали соприкасаться с Россией. Никто здесь не знает о происходящих у нас чудесах. А ведь у нас мироточат 17 икон: Иоанна Лествичника, Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Божией Матери Феодоровской, Толгской, Иверской, Спасителя на амвоне, Распятие Христа и др.

В келье архиерея Великим постом обновился черный металлический крест. Как-то келейница захотела его почистить, но как только она прикоснулась к нему, крест мгновенно заблестел: стал желтым, светящимся.

Недавно обновилась литография: у нас хранится такая икона под стеклом - Киево-Печерский патерик. Однажды по нему, прямо по середине, прошла белая полоса, как чистый лист бумаги, края же остались желтыми. Сама литография очень старая, от времени стала темно-желтого цвета.

Чудес у нас очень много. Когда проезжают по дороге, проходящей вблизи монастыря, многие видят белое сияние. Некоторые свидетели этого чуда даже не знали, что здесь находится монастырь.

Были и явления святых, чаще мирянам, даже совершенно неверующим. Мне известен случай, когда Иоанн Лествичник спас одного мужчину от аварии. Он сам об этом рассказал и в знак благодарности принес в наш храм 100 свечей. "Вы, - говорит, - ставьте их Иоанну Лествичнику. Он меня спас. Я ему обязан жизнью и должен до конца моих дней благодарить". Не знаю, кто был этот мужчина - латыш или русский, говорил по-русски. От мирян приходится многое слышать. Господь их направляет.

Конечно, жизнь в монастыре тяжелая. Здесь ты делаешь не то, что хочешь и как хочешь, а наоборот. Труд монахини - отсечение своей воли. Дни проходят в молитве и послушании.

Если говорить о материальной стороне, то есть нужда в медикаментах. В Латвии знаете как: только зайдешь к врачу - сразу плати деньги.

Но не это главное. До перестройки к нам ежегодно приезжали тысячи людей, много паломников было из России. В 90-е годы из-за возникших таможенных барьеров их число значительно сократилось. Сегодня монастырь оказался "святыней под спудом". Вы, пожалуйста, напишите в "Русском Доме" нашу просьбу: "Не забывайте нас!"