Православие.Ru

Русский Дом
ПРАВОСЛАВИЕ.RU

   
 Rambler's Top100

РУССКИЙ ДОМ № 8,  2001

ЗАПИСКИ ВОЕННОГО ХИРУРГА


Наконец случилось то, что занимало все мои мысли на протяжении последних двух недель. Я перемещаюсь в пространстве и времени по маршруту Санкт-Петербург - Моздок в купейном вагоне кисловодского поезда. Вместе со мной следуют еще четырнадцать врачей и восемь медсестер - так называемая "группа медицинского усиления Военной медицинской академии". Мы - уже четвертая по счету группа из академии, направленная для оказания специализированной медицинской помощи в моздокский госпиталь. В состав группы включены специалисты всех профилей.

День первый
Вот мы в Моздоке. Госпиталь развернут в четырехэтажном здании бывшей картонной фабрики на самой окраине города, по соседству с кладбищем, мясокомбинатом и кирпичным заводом. Территория госпиталя, включая, кроме основного корпуса, палатки для легкораненых, модуль инфекционного отделения, хозяйственные постройки, обнесена снаружи бетонным забором, исписанным предупреждающими надписями: "Стой, граница поста" и "Стой, стреляют без предупреждения". Пока мы шли по тропинке вдоль забора, несколько шустрых ящерок метнулись из-под ног в бурьян. А с забора сорвался прямо перед нами и полетел в степь красавец удод, которому наша шумная ватага испортила всю охоту на ящериц. В госпиталь пришли мокрые от пота. Полуденная температура превышает 30 градусов в тени.

Во время ужина, на который вся группа собралась в госпитальной столовой, познакомились с начальником госпиталя. Он поздравил нас с прибытием в его хозяйство и пожелал отработать так же, как отработали наши предшественники. Ужин совсем не походил на праздничный и состоял из пшенной каши с килькой в томате, белого хлеба, кусочка масла и чая. Черного хлеба здесь почему-то не бывает. После ужина познакомились с госпиталем, устраивали свой быт.

День второй
Утром на вертолетной площадке приземлилась "вертушка" из Ханкалы с ранеными, в том числе носилочными. Из нашего окна хорошо было видно, как к "вертушке" подрулили задним ходом две санитарные машины, в открытую дверь метнулись санитары-носильщики и стали вытаскивать из вертолетного чрева носилки с тяжелоранеными. После погрузки тяжелых в машины уселись ходячие. Вертолет сразу же взлетел, а машины медленно, чтобы не растрясти тяжелых, поползли в госпиталь.

В приемном отделении все уже было готово к сортировке. Санитары расставили в холле станки для носилок, медсестры и регистраторы выстроились в ряд с чистыми историями болезней. У входа в госпиталь собралось так много народа, что пришлось расчищать проход для носилочной команды. Первичная медицинская сортировка раненых - мероприятие архиважное, зачастую определяющее жизненный прогноз. Поэтому согласно всем руководствам проводить ее должен самый опытный хирург, в данном случае - руководитель нашей группы. Однако осуществить это на деле в первый день оказалось нелегко. Из семи носилочных у троих оказались ранения разных сегментов тела.

Троих поступивших прооперировали. Мы с Анасом взяли на релапаротомию чеченского милиционера, раненного в Урус-Мартане бандитами Ахмадова и прооперированного в Урус-Мартановской ЦРБ. У него оказалось пулевое торакоабдоминальное ранение слева, в оперативном лечении которого чеченские врачи допустили ряд ошибок. Единственным медицинским документом, доставленным с раненым, оказался тетрадный листок с неправильно сформулированным диагнозом и перечислением оперативных вмешательств. Типичный пример нарушения одного из важнейших принципов военно-медицинской доктрины - преемственности лечебных мероприятий на этапах медицинской помощи. Для себя из этого случая сделали вывод: если впредь будут поступать раненые после лапаротомии без надлежащей медицинской документации, без ясного описания повреждений и оперативных пособий, будем брать на повторную операцию, не дожидаясь осложнений.

День третий
Главная задача нашей группы медицинского усиления - сортировка поступающих раненых, быстрое и полноценное оказание специализированной медицинской помощи и, наконец, подготовка их к дальнейшей эвакуации в тыловые госпитали. По сути, моздокский и владикавказский госпитали работают в режиме "эвакогоспиталей первой линии", что накладывает свой отпечаток на работу тех или иных специалистов. Так, нейрохирурги, ангиохирурги, офтальмологи, челюстно-лицевые хирурги оказывают первичную хирургическую и одновременно раннюю специализированную помощь по своему профилю. В то же время военно-полевым хирургам (мне, Анасу и Эдику) приходится иметь дело с раненными в грудь и живот, прооперированными на предыдущих этапах. А это означает, что нам, с одной стороны, нельзя пропустить допущенные ранее ошибки, чтобы исправить их, не дожидаясь тяжелых осложнений, с другой - необходимо избегать ненужных операций. Наши ошибки скрыть и исправить самим будет невозможно, так как обнаружатся они уже в тыловых госпиталях. Отсюда вывод: расслабляться нельзя, так как по нашей работе будут судить об академии.

Этим вечером состоялся "бенефис" нейрохирургов. Сначала они сделали ПХО сквозной пулевой раны черепа у солдата, доставленного из Ханкалы, а уже за полночь им пришлось делать трепанацию черепа солдату из МЧС. Удивила необычная заинтересованность его командиров, предлагавших любую помощь по приобретению необходимых лекарств. Но вскоре все прояснилось. Оказывается, травму солдат получил на "левых" работах, когда при разгрузке грузовика упавшим с кузова металлическим швеллером ему раскололо лобную кость.

День медицинского работника
Утром приняли шестерых носилочных раненых, обработанных в Ханкале. В операции никто из них не нуждался. Поменяли повязки, выполнили необходимые исследования, завели истории болезни. Завтра все они санитарным самолетом будут эвакуированы в Ростов.

Жара изнуряющая. После обеда ходили купаться на карьер, расположенный в полутора километрах от госпиталя. На обратном пути нас застала настоящая песчаная буря. Небо заволокло тучами, налетел шквальный ветер, поднявший в воздух пыль и песок, но ни одна капля дождя на упала на землю. Вечером собрались всей группой в ординаторской отметить свой профессиональный праздник. Праздновали под грохот и хлопанье незакрытых форточек и дверей, сопровождавшие каждый сильный порыв ветра.

Ночью на двух автомобилях под охраной пулеметчиков привезли коменданта Надтеречного района с вывихом плеча. Общими усилиями вывих ему вправили и госпитализировали в 1-е хирургическое отделение.

День одиннадцатый
В 6.30 меня разбудил и вызвал в операционную дежурный хирург Пронченко. На операционном столе лежал солдат внутренних войск с ранением поясничной области. Его только что привезли из МОСНа МВД. Ранение он получил ночью на блок-посту в Самашках. Оказалось, что пуля вошла в поясничной области справа, разбила левую почку и селезенку, прошила диафрагму и застряла под кожей в восьмом межреберье слева. В животе около двух литров крови. Кровь собрали в стерильные флаконы и перелили раненому. Я зажал рукой сосудистую ножку разбитой вдрызг селезенки и наложил на нее зажимы. Через несколько минут селезенка полетела в таз. Осматриваемся. Из забрюшинного пространства струйкой поступает кровь. Рассекаю брюшину над почкой - почка разбита пулей пополам. Необходимо выполнить нефрэктомию. Проверяем наличие и состояние другой почки. Она на месте и цела. Накладываю федоровский зажим на почечную ножку и обычный зажим на мочеточник. Удаленная почка лежит рядом с селезенкой. Прежде чем ушивать рану диафрагмы, под контролем заведенных в плевральную полость пальцев ставим дренажную трубку в восьмом межреберье. Заодно удаляем застрявшую в межреберных мышцах пулю. Пуля калибра 7,62 мм, имеет стальной сердечник. На забыть бы отдать ее пациенту перед эвакуацией.

День четырнадцатый
"Борт" из Ханкалы приземлился в 10.50. Вместе с ранеными прилетел Самвел Маргарян, который в штабе группировки решал свои служебные вопросы. Самвел - мой однокашник по академии. Через двенадцать лет после выпуска впервые встретились в Моздоке. Здесь, в госпитале, он уже два месяца исполняет обязанности в палатках для легкораненых. Таких неожиданных встреч с однокашниками в Моздоке у меня было уже несколько. И каждая такая встреча становится приятным сюрпризом. Война собрала здесь медиков из разных округов, учреждений и ведомств. Большинство из них - выпускники академии.

Самвелу пришлось провести в Ханкале несколько дней. Он рассказал, что прошедшей осенью в полной темноте село несколько "вертушек" с ранеными. Привезли также девять "двухсотых". Это под Шали попала в засаду колонна. А по телевидению сообщалось, что с нашей стороны имеются только легкораненые.

День пятнадцатый
"Бойтесь белого вертолета", - неоднократно предупреждали нас все предыдущие группы. Белая эмчеэсовская "вертушка" обычно доставляет раненых из госпиталя МЧС "Защита". И самые грубые, "школярские" хирургические ошибки мы обнаруживаем у пациентов этого госпиталя. Сегодня предупреждение наших коллег мы смогли оценить по достоинству сами. На белом вертолете к нам перевели из "Защиты" собровца, раненного в живот. Олегу Уфимцеву, так зовут собровца, в госпитале МЧС была сделана лапаротомия. Однако детали оперативного вмешательства оценить было трудно. В госпитале "Защита" истории болезни не ведутся, а вся медицинская документация представлена картонным формализованным бланком с контуром человечка в правом верхнем углу, отдаленно напоминающим армейскую "форму 100".

Уже при поступлении у Олега мы диагностировали перитонит и после кратковременной подготовки взяли его на релапаротомию. В брюшной полости у него оказалось большое количество геморрагического выпота и множество пятен "стеатонекрозов", как будто кто-то плавящейся свечой накапал в живот. Оказалось, что на первой операции не было замечено ранение поджелудочной железы, и у раненого за двое суток развился самый настоящий посттравматический панкреатит с ферментативным перитонитом. После операции назначили мощную антиферментную и антибактериальную терапию, прокапали фторурацил. Начмед группировки МВД обещает помочь с медикаментами, а пока забрали для него все госпитальные запасы тиенама. На длительное лечение таких тяжелых раненых ресурсы госпиталя не рассчитаны. Парня надо быстрее эвакуировать в Ростов, а лучше в Москву.

Собровцы - друзья Олега, сопровождавшие его в госпиталь, рассказывают, что бандиты ходят по Грозному чуть ли не в открытую, с "чистыми" документами. За неделю на центральном рынке застрелили уже четырех военнослужащих выстрелом в затылок.

Восемнадцатый день
За сегодняшний день приняли четыре "борта" с раненными при взрыве грузовика со взрывчаткой у ворот комендатуры Урус-Мартана. Двое извлеченных из-под завала умерли в вертолете. Их завернули в фольгу и положили под лестницей рядом с приемным отделением, чтобы затем отправить на аэродром в пункт сбора погибших. Прооперировали двоих. Наш ангиохирург Шура Пронченко выполнил ампутацию бедра раненому с необратимой ишемией голени вследствие ранения подколенной артерии. Нейрохирурги выполнили ПХО огнестрельной раны черепа. После операций до 2 ночи оформляли историю болезни.

Двадцатый день
В 15 часов из Ханкалы доставили трех носилочных. Двоих из них, подорвавшихся на одной растяжке, сразу взяли в операционную. На одном столе Эдик и Костя Надулич выделяли поврежденную бедренную вену и накладывали аппарат Илизарова, на другом - Пронченко, я и Плохов выделяли подмышечную артерию. Все шло благополучно, на артерию были наложены сосудистые зажимы и турникеты. Пронченко приготовился к циркулярному шву артерии, и я отлучился к соседнему столу помочь другой бригаде. Вдруг - через несколько минут - послышался взволнованный голос Эльбруса, дававшего наркоз первому раненому: "Сан Саныч! Скорее иди сюда!". Подхожу и вижу бледного, обескровленного раненого, бледных и мокрых от пота хирургов, в четыре руки прижимающих к ране тампоны. Все ясно. Центральный конец артерии освободился от зажима и ускользнул под ключицу. Пока ассистенты удерживают тампоны, обнажаю и перепиливаю ключицу, нахожу и захватываю убежавшую артерию. В это время анестезиологи переливают кровь. Теперь можно осмотреться. После всех наших манипуляций дефект сосуда превышает 1 см. Будем делать аутовенозную пластику. С правого бедра забираем большую подкожную вену и подготавливаем ее к пластике. Затем, ротировав ее, чтобы венозные клапаны не препятствовали кровотоку, Пронченко начинает подшивать трансплантат по Каррелю. Через час пластика закончена, пульсация артерии отчетливая. Танталовой проволокой стягиваем концы перепиленной ключицы, ушиваем мышцы и кожу. Теперь раненого перевезут в реанимацию, где продолжат переливание крови и антикоагулянтную терапию.

Двадцать третий день
Ночь спал плохо из-за духоты. Половина группы слонялась по госпитальному двору часов до двух ночи, так как накаленные за день стены вечером начинают отдавать тепло, превращая палаты в духовки.

В 10.30 был "борт" с ранеными. Одного из них, чеченца-гантамировца, травматологи взяли на операцию, наложили на голень аппарат Илизарова. В вертолете его сопровождал товарищ. Так как других вертолетов в этот день не было, начальник госпиталя разрешил ему переночевать в госпитале. Завтра и послезавтра эвакуации от нас не будет, поэтому Сухомлинов звонил в округ с просьбой ограничить поступление раненых к нам.

Двадцать четвертый день
Чеченский ополченец, сопровождавший прооперированного вчера раненого, целый день болтался по госпиталю, выходил куда-то за ворота, потом снова возвращался, заговаривал с медсестрами и солдатами. Маша сказала, что он бывший боевик и ведет себя очень подозрительно: выспрашивает о количестве раненых, врачей, о составе караула и его вооружении, то есть собирает разведывательную информацию. Все это вызвало подозрение у вахтера, который высказал свои подозрения дежурному врачу. Дежуривший по госпиталю так ничего и не предпринял, поэтому я попросил заходивших в госпиталь милиционеров сообщить о странном чеченце в ФСБ. Часа через два приехали собровцы, проверили у чеченца документы, оказавшиеся "чистыми", извинились и уехали. В 17 часов села "вертушка" с легкоранеными, на которой "чех" улетел в Ханкалу.

Двадцать пятый день
Сегодня воскресенье. Это первое воскресенье в Моздоке, которое оказалось действительно выходным днем. Утром приняли "борт" с ранеными. Одному из них я переставил плевральный дренаж. Зато в 14 часов нас пригласили к себе на дачу родственники одной моей пациентки. Оставив в госпитале свои координаты, поехали в гости. Дача - это небольшой кирпичный домик посреди тенистого сада. В нем никто не живет, и дом служит складом для садового инвентаря и всего необходимого для пикников. Хозяин дома - один из четырех сыновей моей пациентки - православный кабардинец. Он провозгласил три обязательных в Осетии тоста: за Бога, за святого Георгия - покровителя всех путников и за Моздокскую Божию Матерь. Святой Георгий считается еще и покровителем Осетии - Алании. Моздокская Божия Матерь - это старинная икона, пропавшая после того, как коммунисты взорвали главный собор в Моздоке. Сейчас ее разыскивают по всему миру. Существует предание, что мир на Кавказе установится тогда, когда икона вернется на свое место. А пока заложен и освящен фундамент храма, строящегося взамен взорванного.

Затем разговор перешел на чеченскую тему. Население Моздока в основной своей массе чеченцев не любит, презирает и боится одновременно. Здесь их называют "нохчами". Особое беспокойство вызывает тот факт, что нохчей в Моздоке становится все больше и больше. Только официально зарегистрированных чеченцев в Моздокском районе около восьми тысяч. Пока они ведут себя тихо, но местные жители видят в них "пятую колонну".

Тридцать первый день
Сегодня исполнился ровно месяц нашего пребывания в Моздоке. Жара стоит изнуряющая: температура в тени 48 градусов, на солнце - все 52. В обед из Ханкалы вернулись Анас и Эдик. После ночи, проведенной там, они производят впечатление немного свихнувшихся. Наверное, радость, которую выражали их лица при возвращении в Моздок, можно сравнить с радостью возвращения в Питер. Главное впечатление, вынесенное ими из Ханкалы, это большой бардак, присыпанный сверху пылью. Больше всего их потряс эпизод, когда на сортировочную площадку медицинского батальона влетели "жигули" с тремя увешанными оружием чеченами, которых сопровождал омоновец. "Чехи" выгрузили своего раненого товарища и уехали. Никто из медперсонала не рискнул спросить у них документы. Выяснилось также, что чеченец, болтавшийся по госпиталю 8 июля, так же как и его раненый товарищ, оказались боевиками. Сначала собровцы его отпустили, проверив документы, а теперь его разыскивает ФСБ.

Пятидесятый день
Анас улетел на Ханкалу только вчера вечером вместе с возвращавшейся из отпуска женой командира ОМедБ. Утром "вертушкой" доставили бойца с ранением плечевой артерии, которого он прооперировал ночью в Ханкале, наложил сосудистый шов.

Из Чечни сегодня вернулся полковник Сокольников с кафедры термических поражений. Он уже был здесь со второй нашей группой в декабре - марте и заслужил тогда прозвище Рембо. Как и в тот раз, он мотается по всей Чечне вместе со спецназом. С его слов, вчера спецназ ГРУ уничтожил кучу "чехов" и захватил шесть миллионов долларов, отпечатанных в этом году. Сокольников прогнозирует активизацию боевых действий в сентябре - ноябре, с началом листопада.

Третий день реанимация пустует. Такого еще не было за всю войну. Пользуясь случаем, отсыпаемся в кондиционированных палатах реанимации.

Пятьдесят пятый день
За день приняли четыре "вертушки" с ранеными. Первая приземлилась около 10.30 и доставила несколько человек с осколочными ранениями после подрыва на фугасе БТРа в центре Грозного. Тяжелых среди них не было, но два военнослужащих погибли на месте взрыва.

С этим "бортом" улетела в Шали группа врачей и сестер из Ростова, ожидавших оказии со вчерашнего дня. Но улетели они из Моздока с потерями. Одного здоровенного плешивого старлея по приказу начальника госпиталя посадили на губу после того, как он в пьяном виде порезал ножом госпитальную палатку. После губы его собираются отправить обратно в Ростов. Оказывается, даже с войны могут выгнать.

Потом были еще два армейских и один эмчеэсовский борт. Девять раненых оказались тяжелыми, в основном это тамбовские омоновцы, подорвавшиеся на фугасе под Самашками.

Семьдесят седьмой день
Около 19 часов "вертушка" доставила из госпиталя МЧС "Защита" двоих саперов, подорвавшихся на противопехотной мине. Один из них, наступивший на мину, получил типичное минно-взрывное ранение с отрывом голени, разрушением мошонки, множественными осколочными ранениями конечностей и промежности. Второй отделался множеством осколочных ранений мягких тканей задней поверхности тела. Очевидно, он успел отвернуться от источника взрыва. Как всегда после врачей из МЧС, пришлось исправлять множество дефектов. Самое страшное, что раненого эвакуировали, не остановив наружное кровотечение из культи голени и половых органов. Поэтому доставили его к нам в шоке. Левый коленный сустав у него был практически разрушен, но наши коллеги из "Защиты" выполнили ампутацию ниже сустава, забыв при этом остановить наружное кровотечение из ветвей подколенной артерии. Пришлось после выведения из шока выполнить реампутацию.

День последний
Сегодня мы в последний раз взглянем на моздокский вокзал из окна электрички и через три часа уже будем в Минводах - городе, в котором о войне напоминают только люди в камуфляже, отличающиеся от курортников не столько одеждой, сколько выражением лиц, несущих на себе печать пережитого. Отныне и каждый из нас будет нести на себе эту печать - незримую печать, оставленную войной...

Александр Александрович Найденов
Rambler's Top100 TopList
<< НАЗАД НА ПРАВОСЛАВИЕ.RU