Культура New age - это безличный коллективизм, грех как норма (грех стирает черты личности). Для этой культуры Бог - не личное существо, а "космическое первозданное сознание", "космическая энергия". Они не отрицают Христа, но для них Христос в ряду Будды, Гермеса, Кришны. Космический Христос придет, чтобы помочь нам освободиться от ограничений этого тварного мира и соединиться с Божественной энергией, в которой мы найдем свое завершение. Бог не личное существо, и человек не имеет нужды в посредниках - в Церкви, в догматах, в таинствах, в иерархии, чтобы встретиться с ним. Надо только "открыться" Ему.

Тайна христианской веры - Бог послал Своего Сына Единородного, чтобы разделить с нами нашу жизнь, наши радости, наши страдания и нашу смерть и засвидетельствовать тем самым о великой любви к людям. В этой тайне мы достигаем самых глубоких личных отношений с личным Богом.

Культура New age предлагает нам обратное: слияние с безличным божеством. Отсюда либо идолопоклонство, обожествление того, что дано природой, то есть энергией, - пантеизм, либо инфантилизм сознания, различные секты, "гуру"... При этом адепты New age называют Божественное Духом, любовью. Но мы познаем Бога и созерцаем Его как Божественную личность, а не как олицетворение космических сил.

Дух Святой совершает в нас и с нами дело Воскресения Христова. И Он должен преобразить весь мир. Бог для нас - общение любви. Мы вступаем в это общение, научаясь любить, как Христос возлюбил нас, вдохновением и помощью Духа Святого. Мы не сливаемся с силами природы, но трудом, мыслью, молитвой, покаянием, жизнью по заповедям Божиим продолжаем дело Христа.

Для New age каждый может непосредственно погрузиться в Божественное, без посредников, потому что оно окружает со всех сторон. Все прежние религии мира для них ограниченны. Тем не менее они признают все пути в их разнообразии, с их особенностями: они хороши, если подходят кому-то.

Из этого прямо вытекает так называемое "правильное мышление": можно делать, что угодно, не стесняя себя никакими ограничениями нравственного порядка.

- Чтобы быть христианским писателем, необязательно писать на христианские темы. Потому что все наше - оно и Христово, как говорит Апостол. Пушкин, например, является более христианским поэтом не тогда, когда перелагает на стихи христианские сюжеты. Точно так же, как чисто внешним являются все его "Подражания Корану" или переложения античных сюжетов, - он не делается от этого ни мусульманином, ни язычником. Гораздо более христианский писатель чувствуется в таких, казалось бы, светских произведениях, как "Капитанская дочка" или "Метель". Или в стихах, где, воспевая красоту творения, он, кажется, уже возносит славословие Творцу.

Мориак - это тонкая, глубокая психологическая попытка показать через внешнее внутреннюю жизнь христианина. И нет оснований сомневаться в законности этих попыток.

Что касается повести о святом, здесь все несколько иначе. Разумеется, имеет право на существование и художественное переложение Жития святых, даже библейских сюжетов (например, повесть об Иосифе Целомудренном у святителя Игнатия Брянчанинова). Но жизнь верующего человека в принципе - это жизнь, связанная с благодатью вечной жизни. Как сказано в книге "Старец Силуан", святые минус святость - просто психопаты. Иллюстрацией этого может служить известный фильм Тарковского про Андрея Рублева, где, кажется, все сумасшедшие. Нам трудно понять, как то, что относится к благодати, может стать сюжетом романа, предметом художественного вымысла. Это более сокровенно для человеческой жизни, чем сама человеческая жизнь.

- Что такое Ренессанс, Возрождение по сравнению с предшествовавшей ему эпохой? Я бы сказал, в слове изменилась одна буквочка. Не в слове "Ренессанс", а в слове, которое обозначает суть происшедшего в то время.

Позволю себе привести такую параллель. Когда в Церкви были христологические битвы о соединении Божественной и человеческой природы во Христе, все, в конце концов, решила одна буква. В греческом языке есть два слова: "Омоусиос" и "Омисиос" - "Единосущный" и "Подобосущный". Святые отцы нашли точное слово для выражения непостижимой тайны. Православие победило. Это исповедание веры имеет непосредственное отношение к нашему спасению. "Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом", - говорит святой Афанасий Великий.

Человек призван к обожению. В эпоху Ренессанса, по сути, изменилась только одна буквочка: в слово "обожение" вместо буквы "е" стала буква "а". Вместо обожения человека стало обожание человека. И это обожание человека стало главным содержанием современного мира. И оно определило все главные исторические события последних веков. Парадоксальным образом это обожание человека все более приводило к попранию его достоинства, к обесцениванию его жизни. "Человек в чести сый, не уразуме, уподобися скотам несмысленным и приложися им".

Разумеется, были в культуре Ренессанса свои великие достижения. Мы говорим, что есть гуманизм, знающий тайну Воплощения Христова, и гуманизм, отвергающий ее. Следует разобраться, какому роду гуманизма принадлежит культура Ренессанса. Посмотрите на картины великих художников Возрождения - чаще всего красота здесь сохраняет еще благоухание добродетели, но молитва, дух молитвы исчезает там, где изображаются христианские сюжеты. Вместо нее царит очарование земной любви и юной чувственности.

Однако этот гуманизм не так быстро стал бесчеловечным. То, что мы имеем теперь, пришло не сразу. Но направление было задано тогда.

Любопытно, что эпоха Возрождения в общественной и политической жизни произвела таких монстров, как Борджиа, Медичи, Макиавелли и ряд других, им подобных. Явление, сравнимое разве только со временами упадка языческого Рима, или, пожалуй, ни с чем не сравнимое, потому что эти люди еще и считали себя христианами.

Что касается обличений святого праведного Иоанна Кронштадтского перед революцией (не он один, кстати, обличал тогдашнюю интеллигенцию), кому дано, с того и спросится. И кому дан дар слова, с того особый спрос: за всякое слово праздное даст ответ человек в день Суда.

Можно, в известном смысле, сказать, что много было в литературе как бы яркого и глубокого в начале ХХ века. Но ярче всего и глубже всего был разрыв Церкви и культуры. Разрыв, который создавала интеллигенция. Федор Степун так писал о русской интеллигенции перед революцией: "Всюду царствовало одно и то же: беспочвенность, беспредметность, полет и бездна". В эту-то бездну и увлеклась, провалилась Россия. Она-то и вела к Соловкам. Россия была обречена, приговорена к революции.

Те же перспективы, только более грозные, сейчас. Потому что разрыв уже становится бездною сатанинскою.