Христос проповедовал, взойдя на гору, а я решаюсь проповедовать только у подножия горы. Невидимый Христос и сегодня стоит на горе, то есть над всеми нами, и говорит с людьми с высот Своего Духа и Евангелия, а я стою под горой, прислушиваюсь к Христу и веду беседу с братьями своими, которые собрались около меня здесь, внизу.

Христос говорил авторитетно, а я говорю без авторитета. Весь мой авторитет во мне, его нет вне меня. Мой авторитет не в моем происхождении, не в моем звании и не в моей миссии, но в моей вере, которой я живу, и в моей любви, с которой я предлагаю свою веру братьям моим. Я лишь предлагаю свою веру, я ее никому не навязываю. А примет ли кто мою веру? Если ее никто из людей не примет, я останусь под горой один — один со своей верой. Но такого одиночества я не боюсь. Я не боюсь одиночества без людей, но боюсь лишь одиночества праздного — боюсь одиночества без веры.

Я хотел бы, чтобы мою веру приняли все, кто ощутил одиночество без веры или, другими словами, праздность жизни без веры. Я хотел бы этого не ради того, чтобы еще более прославить нашу веру за счет множества своих последователей, но для того, чтобы через эту веру последователи ее стали более достойными в жизни своей и в смерти своей.

Я почитаю не веру, но почитаю людей. Вера не цель, а мотив жизни. Не существует ни веры ради веры, ни веры ради Бога, но есть только вера ради людей. Своей верой люди могут сделать лучше и выше только самих себя, а не Бога. Перед величием Бога одинаково ничтожны и людская вера, и людское безверие. Бог хочет, чтобы люди верили, не ради утверждения Своего величия, но ради них самих.