Дефицит праведников

Святители Василий Великий, Иоанн Златоуст и Григорий Богослов (слева направо) со своими матерями – праведными Эмилией, Анфусой и Нонной

Преподобный Сергий Радонежский со своими родителями - преподобными Кириллом и Марией

Нам приходится идти по пути «собирательства» преподобного Антония Великого. В начале своего подвижнического поприща он не имел еще определенного правила пустыннического жития, поэтому обращался к опыту известных подвижников. Он переходил от одного монаха к другому в надежде получить для себя драгоценный опыт. И от одного перенимал устав приема пищи, от другого – чин молитвы, от третьего – образ бодрствования и сна и так далее. За неимением других возможностей мы вынуждены из книг собирать опыт святых, но не всех, а наиболее близких к нам по условиям жизни, и не всё, а лишь то, что подходит к нашим обстоятельствам.

Деревенский сапожник. Джон Джорж Браун

И первым нас учит все тот же Антоний Великий. Однажды преподобный Антоний молился в келии и услышал голос, говоривший ему: «Антоний, ты еще не пришел в меру башмачника, живущего в Александрии!» Подвижник пошел в Александрию, нашел этого башмачника и убедил его открыть, что есть особенного в его жизни. Тот ответил: «Я не знаю, чтобы когда-нибудь делал какое-либо добро. Поэтому, встав утром с постели, прежде чем сяду за работу, говорю: все в этом городе от мала до велика войдут в царствие Божие за свои добрые дела, один я за грехи мои осужден буду на вечные муки. Это же самое со всей искренностью сердечной повторяю я и вечером прежде, чем лягу спать». Смирение и кротость – смысл этого урока.

Второй пример, также широко известный, – из жития преподобного Макария Великого. Ему также было сказано в откровении, что он не достиг еще такого совершенства, как две женщины, живущие в городе. Смиренный подвижник отправился в город, нашел дом, где жили женщины, и расспросил их. Вот что женщины рассказали ему: «Мы вышли замуж за родных братьев. За всё время совместной жизни мы не сказали друг другу ни одного злого или обидного слова и никогда не ссорились между собой. Мы просили своих мужей отпустить нас в женский монастырь, но они не соглашаются, и мы дали обет не произносить ни одного мирского слова до смерти».

Этот пример совсем близок к нам по обстоятельствам, и тем не менее нам до этих женщин как до луны. Они не прославлены в святцах, но дыхание святости доносится из этих нескольких строк. Две хозяйки на одной кухне – и никогда не ссорились и не сказали друг другу ни одного дурного слова? Две женщины в одном доме – и не пустословят? Это подвиг и результат подвига. Чтобы так удерживать уста, нужны постоянные молитвенные и постнические труды, и это уже мирской образ жизни только по форме, а монашеский по сути. Как говорит преподобный Ефрем Сирин: «Не пострижение и не одеяние делают монахом, но небесное желание и божественное житие, потому что в этом обнаруживается совершенство жизни».

Целые ночи просиживала она за работой, но шила не для себя, а для нищих

К кому далее обратим наш взор? В просторы земли Русской. Праведная Иулиания Лазаревская – святая XVI века, день ее памяти – 15 января. Иулиания родилась в дворянской среде, ее родители имели хороший достаток. Несомненно, что она бы росла в счастливой семье, но рано осиротела. Какое-то время ее воспитывала бабушка, но потом умерла и она, и 12-летняя Иулиания была взята на воспитание в дом своей тетки. С детства Иулиания не любила забав и игр, а более предавалась посту и молитве. Всякое дело, порученное ей, исполняла прилежно. Занималась рукоделием, особенно шитьем и прядением. Целые ночи просиживала она за работой, но шила не для себя, а для нищих.

Уже в 16 лет она была отдана замуж. Мужа часто надолго призывали на царскую службу, и Иулиания оставалась одна управляться с имением и хозяйством. Как и раньше, она продолжала обшивать малоимущих, заботилась о вдовах и сиротах, причем совершала свои благодеяния тайно от свекра и свекрови. Когда наступило голодное время, Иулиания кормила голодных, недоедая сама. Вслед за голодом начался мор, и когда другие люди и к самой одежде зараженных боялись прикоснуться, праведница все так же тайком мыла в банях больных, лечила их, как умела, умерших сирот и бедняков омывала своими руками и помогала в погребении.

Святая праведная Иулиания Лазаревская, Муромская

Боль­ше все­го Иулиания за­бо­ти­лась о де­лах ми­ло­сер­дия. Ча­сто у нее не оста­ва­лось ни од­ной мо­не­ты для милостыни, то­гда она бра­ла взай­мы и оде­ля­ла бед­ня­ков. День­ги на покупку зимней одежды для себя она раз­да­ва­ла бед­ным, са­ма же зимовала без теп­лой одеж­ды и в са­по­гах на бо­су но­гу. Ради подвига и умерщвления плоти она под свои бо­сые ступни под­кла­ды­ва­ла в са­пог би­тые че­реп­ки и оре­хо­вую скор­лу­пу и так хо­ди­ла.

В царствование Бориса Годунова был страшный голод. Иулиания распродала все, что было, отпустила на волю холопов, но некоторые предпочли остаться со своей святой хозяйкой. Иулиания собирала лебеду и древесную кору и пекла из них хлеб, которым кормила детей, слуг и нищих. И хлеб тот был слаще пшеничного…

За два го­да тя­же­лой нуж­ды пра­вед­ная Иули­а­ния ни разу не сму­ти­лась, не под­ня­ла ро­по­та, не па­ла ду­хом, но бы­ла бла­го­душ­на и ра­дост­на, как все­гда. Да и вообще она всю жизнь была со всеми приветлива, ласкова, добра и проста. Могла утешить мудрым словом, хоть и была сама неграмотна, а поучалась только от службы церковной да от молитвы. Перед самой смертью она разболелась и лежала днем, но по ночам все равно вставала и молилась. «Еще в мо­ло­до­сти я силь­но же­ла­ла ве­ли­ко­го ан­гель­ско­го об­ра­за, но не удо­сто­и­лась его по гре­хам мо­им... Но сла­ва пра­вед­но­му су­ду Бо­жию!» – сказала она собравшимся около смертного одра близким.

Так она и почила – земной ангел и небесный человек – в 1604-м году. А через десять лет были обретены ее нетленные мощи, от которых стали совершаться многие чудеса.

Ее житие – даже не урок для нас, нет. Это приговор

Итак, вот она – праведница во всем. Ее житие – даже не урок для нас, нет. Это приговор. Чем мы можем оправдаться сейчас, в своих глазах? И чем сможем оправдаться там? Мы ленивы, праздны и невнимательны, гневливы, сластолюбивы и самолюбивы.

Мы всё сами себя обманываем тем, что якобы много у нас дел. Можно даже придумать себе, что, дескать, Иулиания была богатой помещицей, имела «холопов». Ну да, имела. Крестьянкой не была, а была дворянкой. Но если сравнить ее жизнь с жизнью княгинь и цариц, то она все же ближе окажется к нам, чем к ним. Вроде и дворянка, а неграмотная. Вроде и богатство имела, а жила впроголодь. Мы видим сами, Иулиания слуг имела, однако предпочитала сама трудиться с утра до вечера. Не позволяла себя одевать-раздевать и прислуживать себе, как прочие барыни. Она в жизни видела и радость и горе, и замужество и вдовство, и достаток и голод. И ни разу не позволила себе согнуться под тяжестью своего креста, даже когда умирали дети или приходилось есть хлеб из лебеды.

В чем между нами разница? Четырехсотлетняя пропасть между нами исчезает, когда мы говорим о нравственности и духовности. Как было тогда, так и сейчас. Сейчас мы часами проводим время в Интернете и за просмотром телепередач, пустословим по телефону. Раньше для этого устраивали приемы, пиры, отправлялись на ярмарку. Для многословия не нужны электронные технологии, вполне достаточно одной соседки. А для парения ума не нужно вообще ничего. А вот чтобы отсечь от себя все эти соблазны, нужны мужество и решимость, молитва и подвиг. У нас их нет, как не было у многих и в XVI веке, а вот Иулиания стяжала их.

У мирян подвиги принимают форму иную, нежели у монахов

Досужие пустословы все придумывают, что, дескать, в мирской, семейной жизни для спасения не так уж сильно нужны подвиг и молитва, что для них и места нет в семье. Просто пытайся жить по заповедям, да и все. Проблема-то в том, что без первого не будет и второго. И место для подвига есть всегда. Устал после трудового дня, сил нет, – и еще правило читать? Вот тут и начинается подвиг. Ноги гудят, голова шумит, кажется, что если сейчас не сядешь или не ляжешь, – все, умрешь сию минуту. Вроде бы и слово есть разрешающее: «Лучше сидеть и думать о молитве, чем стоять и думать о ногах». Но верь мне: если сдашься сегодня, капитулируешь и завтра. И если уступишь сейчас в этом, завтра тебя демоны повлекут туда, куда не хочешь. Молиться в таком состоянии – это и есть кровь проливать за Христа. Подвиг – и есть христианство. В первую очередь он совершается внутри и заключается в полной решимости отречься от всего ради Христа и исполнения Его заповедей. И «извнутрь», из сердечной клети, он исходит и обретает определенную форму.

У мирян подвиги принимают форму иную, нежели у монахов. Мы не можем уйти в затвор, но зато можем уединяться в течение дня. Мы не можем безмолвничать, зато можем просто помолчать. Мы не можем обречь себя на странничество и столпничество, не можем месяцами не мыться, отвергнуть полностью попечения о земном, пребывать в абсолютном послушании. Зато, в отличие от монахов, мы можем творить дела милосердия, заботиться о своей семье, дарить любовь детям. Ну, и, конечно же, никто нам не мешает молиться и поститься.

Время всегда одно: спасать свои души и благоугождать Христу

Цель у нас одна – и у мирян, и у монахов: распять свои грехи и страсти, очистить свою душу для благодати Святого Духа. А для этого может понадобиться очень многое. Даже вериги. Великая княгиня Евдокия Московская – супруга Димитрия Донского – после смерти мужа помогала в управлении княжеством своему сыну. Эти заботы неизбежно вели к суете. В таких условиях нужен был постоянный подвиг трезвения – и под княжескими одеждами на изможденном постом теле святая носила вериги. В наших святцах она именуется «преподобной», хоть и прожила после пострига всего два месяца. Однако вся ее жизнь, исполненная молитв, постов и бдений, была подлинно монашеской.

Семья Василия Великого. Слева направо: Святитель Григорий Нисский (брат), праведная Макрина (сестра), праведная Эмилия (мать), святитель Петр Севастийский (брат) и святитель Василий Великий

В чем нам их упрекнуть? Что у некоторых из них были слуги? Нам их заменяют стиральная машина, центральное отопление и водопровод. Что некоторые из них были богаты? Кто имел богатство, тот его расточил и раздал нищим. Что время было другое? Но время всегда одно: спасать свои души и благоугождать Христу. И это время идет. И уходит.