«Отец Иоанн принимал меня так, что я плакал как ребенок»

Беседа с христианским правозащитником Александром Огородниковым. Часть 2

Часть 1: «У меня была идеальная советская биография»
Часть 3: ««На допросе в КГБ я ощутимо понял: СССР идет к концу»
Часть 4: «И вдруг вся камера, как одно существо, произносит: ‟есть Бог!”»
Часть 5: «Я поворачиваюсь к зоне и кричу: “Ад! Где твоя победа?!”»

Александр Огородников во времена учебы во ВГИК. Фото: facebook.com Александр Огородников во времена учебы во ВГИК. Фото: facebook.com

О поисках истины в студенческие годы и своем пути в Церковь, о владыке Антонии Сурожском и старце Иоанне (Крестьянкине) – в продолжении беседы с богословом, политиком, диссидентом, правозащитником Александром Иоильевичнм Огородниковым.

Первое Евангелие

– Александр, вы рассказывали о своих сокурсниках, о студенческой жизни и о духовных поисках…

– Мы все тогда активно искали Истину, хотели многое понять. Долго искали. Я даже убегал с занятий во ВГИКе, чтобы послушать лекции Мамардашвили, слушал лекции философа Пятигорского… Потом на какой-то период стал даже в некотором смысле буддистом: мы устроили такой «буддистский лагерь» в Прибалтике (конечно же, именно в Прибалтике: тогда это была наиболее прозападная часть СССР). Но все равно ощущение какой-то неполноты было очень острым. Настолько острым, что иногда просто душило! Просто душило!.. Ощущение какой-то неполноты – чего-то такого, что проходит мимо тебя, а ты не можешь этого понять. Ты чувствуешь, что существует рядом что-то такое, чего ты не знаешь, но как его нащупать и что это такое – непонятно!..

– Но, может быть, это ощущалось во многом благодаря давлению государственной идеологии?

– Разумеется, и из-за этого тоже. И тут кто-то мне подарил Евангелие… Я его просто поставил на полку, и, поскольку никто эту книгу не трогал, второй мой товарищ, студент Влад Ганев (болгарин, будущий режиссер), держал в нем свои болгарские деньги. Кладовая у него была такая.

А мы тогда уже активно развивали идею молодежной субкультуры, или контркультуры. Я познакомился с общиной хиппи, которые тогда уже полулегально существовали в Москве, и мы как бы искали ту среду, которая была бы нам близка: среду, ищущую смысла жизни.

Дело в том, что в ту пору нам, студентам, показывали фильмы, которые нигде в СССР просто не увидишь. А нам, как будущим специалистам (тем, кто делает кино), показывали картины, которые не шли у нас в прокате: или были почему-то запрещены, или просто их у нас не показывали.

– Запрещенные фильмы показывали в каком-то особом кинотеатре?

– Да, нас возили в местечко Белые Столбы, где находился Госфильмофонд СССР (такое было закрытое заведение с жесткой охраной). Нам выписывали билеты, и на электричке мы въезжали в эти Белые Столбы.

Обычно я всегда брал с собой в дорогу что-то почитать, а тут как раз читать было нечего, ничего не взял с собой, кроме подаренного мне Евангелия. Переложил из него болгарские деньги в другую книгу, взял с собой, и мы поехали.

В электричке я открываю Евангелие и мысленно убеждаю себя, что «эту книгу нужно каждому знать», что «это такой известный миф, что образованному человеку просто нельзя его не знать как один из величайших мифов человечества» и пр.

Государственный фонд кинофильмов Российской Федерации. Находится в Московской области, в городе Домодедово, в микрорайоне Белые столбы Государственный фонд кинофильмов Российской Федерации. Находится в Московской области, в городе Домодедово, в микрорайоне Белые столбы

Итак, открываю Евангелие, начинаю читать… Но по мере чтения вдруг возникает что-то типа раздвоения сознания! То есть всё мое образование, весь мой образ жизни говорят мне о том, что это – просто красивая сказка, миф. А с другой стороны, где-то из глубин, откуда-то из сердца у меня вдруг возникает некое давление, и какой-то скрытый голос говорит, что это – Великая Правда, которую я просто не способен сейчас осознать своим сознанием, своим образованием, всем тем, что у меня есть!..

И откуда-то из сердца голос говорит мне, что Евангелие не миф, что тут – Великая Правда

И находясь в таком раздвоении мыслей, я продолжаю это чтение…

А надо сказать, что мы уже тогда бросили некий вызов обществу: мы, студенты ВГИКа, представляли собой очень пеструю картину. Были пестро одеты, у нас были длинные волосы (повсюду исключали из вузов за длинные волосы, а во ВГИКе это терпели, потому что были вынуждены терпеть). И, разумеется, мы ехали без билетов.

– Почему без билетов – не хватало денег?

– Такой у нас был образ жизни. Не то что мы не могли их купить – мы не покупали их просто принципиально!

И вот, едем на электричке, входит контроль. Тут же обалдевшим контролерам кто-то говорит: «Тихо-тихо проходите мимо…» И, указывая на одного из наших, продолжает: «Его душа сейчас в Гималаях, а если вы его потревожите, она не успеет вернуться и вы будете отвечать за его смерть!» Те, конечно, обалдевшие: ничего не могут понять, но видят очень странную публику, явно не советскую, но говорящую на отличном русском языке, одетую в западные шмотки, джинсы и пр., длинные волосы… Явная элита, понимаете?

Но тут я сам вдруг разрушаю эту ситуацию тем, что внезапно вынимаю деньги и оплачиваю проезд. Я сам этого не мог себе объяснить, потому что обычно бывал инициатором всех подобных розыгрышей, обычно сам разыгрывал такие мизансцены. Наши зашушукались: «Зачем? Ты что?!» Уже потом я понял, что просто не хотел, чтобы меня отрывали от книги, от чтения Евангелия.

Фильм Пазолини

Кадр из фильма «Евангелие от Матфея» Кадр из фильма «Евангелие от Матфея»

– Итак, контролеры вышли, мы приезжаем в Белые Столбы. Идем небольшое расстояние лесом, потом – контроль, где проверяют паспорта и пр. И вот нас запускают в зал. Одним из фильмов, который нам показывали, было «Евангелие от Матфея» Пьера Паоло Пазолини. Он был, конечно же, запрещен к просмотру в СССР.

– Вы смотрели фильмы профессиональным взглядом или позволяли себе стать простыми зрителями?

– Мы – киношники и были уже научены тому, чтобы смотреть на фильм не как на произведение искусства, а с точки зрения рабочих технологий: как фильм сделан, как поставлен съемочный свет, как выстроена режиссером мизансцена, как ведут себя актеры на сцене, насколько они соответствуют замыслу автора сценария. Такое чисто техническое восприятие…

Обычно мы смотрели в день по нескольку фильмов, причем всё это были шедевры! Нас же учили на шедеврах!.. И этот фильм я поначалу начал смотреть именно так, как образец, но через некоторое время забыл об этом…

Надо сказать, что Пазолини, во-первых, был извращенцем (тогда мы об этом, слава Богу, не знали) и еще он был «левым». И в его фильме те моменты, когда Господь произносит Свои проповеди, имеют фоном русские революционные песни типа «Варшавянки» или «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Они звучат в фильме по-русски, таким мощным песенным «разливом», как бы подчеркивая некий трагический вызов миру и его косности.

И еще нужно отметить, что в фильме этом не было задействовано ни одного актера: режиссер набирал для съемок людей с улицы. Даже роль Иисуса Христа – наиболее сложную роль фильма – у него сыграл какой-то испанский студент. А если говорить точнее, актеры не играли: они жили там, в этом фильме, своей жизнью. Режиссер этого и хотел: чтобы в фильме были не актеры (каждый со своей школой), а люди, которые могли бы сопереживать евангельским событиям!

– Настолько хорошо был снят этот фильм?

– Надо сказать, что этот фильм настолько меня потряс, что, когда в зале включили свет и мы вышли на лужайку, залитую светом солнца, я впервые в своей жизни сказал импровизированную проповедь: «Ребята, вы знаете, что мы сейчас видели?! Вы знаете, ведь Господь, оказывается, есть! Долго Его прятали от нас, но вот, мы сами увидели, что Он есть!..»

Я уже не помню, что я еще тогда говорил: впоследствии эта речь будет одной из причин моего исключения из института. Но этот момент для меня был очень важным: я себя осознал именно христианином! Не православным – о Православии я, естественно, тогда ничего не знал – но именно христианином!

И, как человек активный, я тут же начал искать какие-то формы для новой жизни.

«Jesus people»

– Что и как вы делали?

– Мы назвали себя «Jesus people» («Люди Иисуса») и стали проводить встречи, не зная, что такими, оказывается, были и традиции Древней Церкви! Конечно, мы тогда об этом ничего не знали, но стали проводить встречи по типу христианских агап: мы где-то собирались, на какой-то квартире, делали общую трапезу и просто говорили, общались. Читали, конечно, Евангелие, но в основном общались. И какое же было у всех нас ощущение братства! А потом мы стали разрастаться…

Если взять молодежную субкультуру, то мы в каком-то смысле были ее лидерами. Обычно как выглядит верующий молодой человек? Он под крылом у мамы, он, конечно, никуда не ходит, он погружен в домашний образ жизни, смиренный, тихий и т.д. А мы – мы жили совсем наоборот: наши молодые люди как бы определяли modus vivendi новой молодежной субкультуры. И это придавало подлинное обаяние нашим словам: нам верили! Наше движение стало разрастаться настолько, что мы даже решили снять фильм о религиозных исканиях молодежи. Я сам подал такой сценарий, потому что знал твердо, что он пройдет. На самом деле обманул просто. Но это ведь сейчас можно всю съемочную технику легко приобрести в магазине, тогда же ничего еще просто не было! Даже чтобы получить только камеру, надо было обосновать идею, получить разрешение на съемку, твой фильм должен был войти в образовательные планы и т.д. Поэтому я и написал сценарий, который определенно «проходил». Оператором же был мой друг (потом он с большим трудом уедет в Соединенные Штаты). В общем, команда была полностью своя.

И в это время мы решили провести первый съезд «Jesus people». Где? Разумеется, под Таллинном, все-таки это «советский Запад»! Но, конечно же, уже тогда за нами следили.

И во время нашего сбора, пока мы все собирались под Таллинном (а туда съехались люди из разных городов, это обещало быть настоящим событием), нас задержали. Меня – в первую очередь. Изъяли то, что было уже отснято.

Съезд «Jesus people» провести не дали: нас задержали, меня – в первую очередь. И изъяли то, что было уже отснято

Но, к счастью, что-то мы снимали в Москве. В общем, нам удалось это спрятать, потом мы снова искали камеру, еще что-то доснимали… А потом мой оператор женился на американке (сказать «женился» – это, конечно, чересчур: жениться на иностранке тогда было невозможно). У него началась целая большая кампания, он себе даже харакири сделал (но, слава Богу, выжил), и только потом ему разрешили брак с невестой. А когда он, наконец, добился своего, то просто все материалы вывез с собой в Соединенные Штаты (отправил через разные каналы: американское посольство и пр.). А потом сделал фильм, о котором я уже впоследствии, сидя в тюрьме, слышал отзывы. К сожалению, я не помню сейчас названия этого фильма.

– Удалось даже снять целый фильм? А какой хронометраж?

– Я не видел ничего! Он же уехал и как бы оказался в полной изоляции от нас. И мы тоже были от него изолированы. Потом мне, уже в тюрьме, шпионы рассказывали про этот фильм. И он, оказывается, даже собрал прессу, его многие видели.

– То есть ваш съезд не состоялся…

– Нет, не состоялся. Но мы продолжали нашу деятельность. Именно тогда уже начал складываться семинар.

– И никого не арестовали?

– А в то время у нас еще были простые встречи, по типу древнехристианских агап, на которых мы просто собирались вместе и иногда читали что-то из Евангелия. Пытались понять это, обсудить…

– А за вами следили со стороны, или были какие-то предатели среди своих?

– Знаете, арест мой, слава Богу, показал, что в среде нашего семинара не было ни одного предателя! Был один человек, который, скажем так, «дал излишние показания», но и он вел себя порядочно. Меня это очень радует. Но уже тогда я понимал, что надо идти дальше, что «Jesus people» – это все-таки не глубоко, понимаете? И если первая встреча с Богом – это открытие Христа, то потом ведь должно быть Богопознание. Значит, надо идти как-то дальше, выстраивать свою жизнь сообразно учению Иисуса Христа. Но это – огромный опыт, а он был тогда закрыт для нас. И я понял, что мы опять как бы на мелководье, а нужно было идти дальше!

Видение в Печорах

Свято-Успенский Псково-Печерский Мужской Монастырь Свято-Успенский Псково-Печерский Мужской Монастырь

– А примкнуть к Церкви мысли не приходило?

– Я начал иногда заходить в храм. Но, во-первых, я там, конечно, ничего не понимал. Что чувствовал реально, так это то, что я почему-то никак не могу перекреститься! Рука вдруг наливалась такой невероятной тяжестью, что, будучи человеком физически хорошо подготовленным (а я занимался борьбой, боксом и пр.), я не мог поднять руки для крестного знамения! Просто физически не мог: такая тяжесть была… Потом мне это послужило неким уроком: я твердо верю, что Господь никогда не оставляет Своих чад!

Я отправился в свою первую поездку (типа паломнической) в Псково-Печерский монастырь. О нем уже был наслышан: знал, что такой монастырь есть. Автостопом доехал до Пскова и уже поздним вечером подходил к обители. Служба закончилась, храм закрыли, и я вышел за стены монастыря.

На дворе было лето, и я решил заночевать где-нибудь под кустиком, а утром пойти на службу. Я стремился понять, что же такое особенное присутствует в Церкви. Мы к тому времени уже чувствовали, что во всем этом есть какая-то тайна. Мы чувствовали ее присутствие, но не понимали, как в нее можно войти, ее осознать.

Я почти сразу же заснул. Просыпаюсь внезапно от какого-то странного чувства тревоги. И вижу девушку в белом платье – среди ночи! Первым порывом моим было ей крикнуть: «Что ты здесь делаешь?» Вдруг вижу, что она идет ко мне, ее длинное платье развевается, и я вдруг понимаю, что она не идет, а плывет! Платье ее развевается, она всё ближе, но с ее приближением меня охватывает вдруг какой-то страшный, патологический ужас, которого я в жизни никогда не испытывал!

– Вы видели это наяву?

– Да, я оцепенел от ужаса: со мной раньше никогда подобного не было! Я не просто оцепенел, но по мере приближения странной девушки я ощущал свою абсолютную не просто беззащитность – а какую-то полнейшую прострацию!

И тут вдруг невероятным, сверхчеловеческим усилием, еще будучи в оцепенении, я начал судорожно креститься. Как мне это удалось сделать, я до сих пор не знаю! Я стал просто креститься… И когда снова поднял на нее глаза, то увидел, что она остановилась на том самом месте и в тот самый момент, когда я начал креститься. Там она остановилась…

Тут уже я, практически с полной верой, перекрестил ее саму, и она вдруг исчезла! С каким-то таким особенным, очень плохим смехом…

И тут я вдруг осознал, что ведь для меня это было уроком: если тебя не учит Церковь, то научит Сам Господь! Потому что ведь мне никто об этом ничего не говорил…

И тут же я уезжаю в Москву, чтобы принять крещение и начать жить церковной жизнью.

Два взгляда

– Даже в монастыре не побывали?

– Нет, я посетил монастырь. И у меня там состоялось второе открытие: открытие иконы. Я ведь тогда абсолютно не понимал, что такое икона. Думал: зачем они нужны в храмах, эти изображения?

И вот, стою на Литургии, полный всяких разнообразных чувств, и вдруг чувствую на себе взгляд. Я проследил этот взгляд – он исходил от иконы Спасителя (это был образ Нерукотворного Спаса). Господь взирал на меня с иконы как-то очень одобрительно, поддерживающе, с улыбкой. Смотрит Он на меня, и я ощущаю необыкновенную радость…

Господь взирал на меня с иконы как-то очень одобрительно, поддерживающе, с улыбкой

И вдруг чувствую какой-то взгляд сзади, который буквально бьет в затылок. Оглядываюсь – а позади меня стоит молодая красивая девушка и смотрит на меня с явным, даже каким-то сексуальным, вызовом: мол, что ты здесь делаешь, чего ты здесь потерял? Красивая, молодая, очень модно одетая девица. И очень необычно, что она стоит тут, в храме, среди старушек. А это был 1973 год.

И так я оказался как бы в перекрестии двух взглядов. Первого – одобрительного, какого-то поддерживающего – Спасителя. Очень отеческого и очень доброго. Я вдруг ощущаю, что Спаситель всё обо мне понимает. Всё, просто всё!.. А с другой стороны – вызывающего, дерзкого взгляда этой девицы.

Я все-таки делаю над собой усилие и не оглядываюсь. Не знаю, куда она делась после службы, но куда-то исчезла…

– И вы возвратились в Москву?

– Да, уже с опытом «человека Церкви» я приехал в Москву, где мы тщательно занялись семинаром. Я стал много ездить по стране, у нас собралась хорошая команда.

У нас было много хорошо образованной молодежи, даже академически образованной. Например, второй создатель семинара, Володя Пориш, уже тогда работал в отделе рукописей Библиотеки Академии наук в Питере. Он уже тогда занимался древними рукописями!..

Развивались наши дела очень хорошо, но мы-то понимали, что мы были не семинаром, а фактически общиной! Хотя пока – общиной «сами по себе». Поэтому на церковных службах еще многого не понимали. Это было еще только постижение, предстоял довольно-таки долгий путь.

Первое Причастие

Митрополит Антоний Сурожский в Москве, в храме свт. Николая в Хамовниках. Декабрь 1969. Из архива Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского» Митрополит Антоний Сурожский в Москве, в храме свт. Николая в Хамовниках. Декабрь 1969. Из архива Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского»

– Тут я должен рассказать еще одну историю. Просыпаюсь я как-то ранним зимним утром. Решил вдруг пойти в храм (это была церковь Николы в Кузнецах, мы просто неподалеку снимали квартиру). Ничего не ел, хотя и не знал, что перед Причастием нельзя есть. Меня удивило, что, хотя день был будничный, храм был полон – и я не мог в него даже войти, настолько много было народу! Я обошел вокруг и вошел с бокового входа, оказавшись практически рядом с солеей.

Служил неизвестный мне старичок, но сразу же я отметил странное ощущение: у меня вдруг стали наворачиваться слезы на глаза. Я их просто не мог сдержать! Оглянулся и увидел, что у многих молящихся тоже на глазах слезы, но они, в отличие от меня, объединены какой-то тайной, мне неизвестной. Как бы какое-то братство существовало между ними, я это почувствовал. А я находился как бы вне этого братства, как некий наблюдатель…

Служба продолжалась, а слезы у меня текли и текли, я их уже не мог сдерживать, но это просто были слезы радости! Это были слезы радости, слезы от переживания той любви Господа, которая как бы постепенно открывается нам!..

А когда началось Причастие (тогда я еще не знал, что это такое), какая-то сила меня властно потянула вперед. Причем, повторяю, я совсем не знал, что нужно исповедоваться перед Причастием, еще что-то делать, – всего этого я тогда не знал!..

– И вы пошли причащаться?

– Да, я встал в конце небольшой цепочки молящихся в очередь (основная же масса народу была изолирована специальной изгородью внутри храма). И когда я подошел к Чаше, этот старичок-священник посмотрел мне в глаза.

У меня вдруг возникло очень странное чувство: он смотрел мне в глаза, и я чувствовал, что его глаза – это как бы некие каналы прямо в мое сердце! Что он опускается в мое сердце и всё обо мне видит!.. Что он всё обо мне понял: кто я и что я, что я сделал доброго, что я сделал плохого!.. И что я стою перед ним абсолютно обнаженным, просто голым… Что он всё обо мне знает!..

Этот старичок все обо мне знал и понял – и причастил меня. Потом я узнал, что это был владыка Антоний Сурожский

И он меня причастил! С каким-то особым тщанием причастил. Уже потом я узнал, что это был владыка Антоний Сурожский. Потом уже узнал… И уже потом еще узнал, кто такой был владыка Антоний Сурожский. А тогда-то я вообще не знал это имя, понимаете? Мы же были фактически вне Церкви…

И вот теперь я считаю, что владыка Антоний Сурожский привел меня в Церковь: ведь он преподал мне первое Причастие, он меня причастил. И, конечно же, в этом принял участие святитель Николай, Мирликийский чудотворец, потому что (как выяснилось потом) это был день «зимнего Николы». Я позже уже узнал об этом, когда начал изучать всё. Оказывается, я впервые причастился в праздник святителя Николая, Мирликийского чудотворца.

Почему я вдруг утром проснулся и, ничего не поев, тут же пошел в храм? Да это было и потому еще необычным, что я церковь до этого, как правило, не посещал: просто забегал иногда. Мы были в то время не прихожанами, а такими «свободными мыслителями».

– А разве не было необычным еще одно совпадение: что владыка Антоний служил именно в этот день в Николо-Кузнецком храме?!

– Да, я понял, что святитель Николай меня привел тогда в храм, а владыка Антоний – ввел в Церковь! В ее мистическое тело!..

Уже впоследствии моя жизнь будет исполнена подобных событий…

Конечно, я обрадовал всем этим своих коллег по семинару: поделился с ними этой своей радостью – и они тоже стали воцерковляться.

Отец Иоанн (Крестьянкин)

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) – Но тут я отчетливо понял, что нам нужен духовный отец! Хотя мы и самостоятельные ребята, даже, может быть, где-то уверенные в себе, но не в этой области!..

Я стал этим вопросом интересоваться, в итоге вышел на имя отца Иоанна (Крестьянкина).

И поехал в монастырь уже специально, чтобы попасть к нему. Помню, я был тогда в очень сложном положении. С одной стороны, боялся: вдруг он мне скажет, что это дело (с семинарами) нужно закрыть (дескать, «вы там в ересь попадете и пр.»). С другой стороны, я понимал, что уже не смогу ничего закрыть: я этих людей призвал, я перед ними ответственен, я не могу их бросить!.. А вдруг все-таки он скажет: «Нельзя!..» И я был поэтому в большом сомнении. Тем не менее к нему поехал.

– Расскажите, как вас принял отец Иоанн.

– Встретил он меня очень хорошо. Очень хорошо! Во-первых, у меня было такое ощущение (как бы это правильнее сформулировать), что он помещает вдруг тебя в некое «озеро любви» и просто сдувает с тебя пылинки…

Когда я в процессе нашей беседы (а это была именно беседа, и довольно длительная) начал говорить о семинаре, спрашивая его мнение, то был поражен. Он не просто меня поддержал – он поддержал меня с такой живостью и энергией, что этого я никак не ожидал! Более того, он тут же дал мне ряд очень важных советов. Одни из них даже касались неких персонажей. Например, зная о том, что у нас собрались разные интеллектуалы, а один из нас переводил какого-то католического богослова, он сказал: «Не увлекайтесь этим!..»

Но главное, я попросил отца Иоанна, чтобы он стал моим духовным отцом. На это он буквально тут же радостно и охотно согласился!

И, пожалуй, самое интересное было еще в том, что мне после нашей встречи стала как бы открываться тайна старчества!..

– Что вы имеете в виду?

– Я потом к нему регулярно ездил исповедоваться, и он никогда мне не говорил: «Вот этого делать нельзя!..» Только уже потом я понял, что, когда мы беседовали, он молитвенно направлял мои мысли в нужном направлении.

Когда мы беседовали, отец Иоанн молитвенно направлял мои мысли. Решение предлагал я, а он – благословлял

И он не то чтобы мне что-то говорил, но молитвенно со мной беседовал! То или иное решение вопроса я предлагал, а он – благословлял: «Да, конечно, так!» Я же всё время думал: как же так, почему он не говорит мне: «Этого нельзя, этого нельзя…»?!

А потом в Москве я познакомился с матушками, которые приняли его из зоны, когда он освободился из заключения. Он у них там долго лежал: потому что был гонимым, был без прихода, вообще без всего. И они его тогда содержали, очень его любили. Я с ними потом очень близко познакомился, они впоследствии и меня даже стали опекать, эти две родные сестры…

Помню еще, что, когда я был рядом с отцом Иоанном, мне даже нечего сказать было, потому что я просто как бы балдел! Не могу иного слова подобрать!.. А он – он говорил мне всё то, что именно мне было необходимо. Причем это не было таким вот научением: «так и так поступай!» Нет, ни в коем случае! Это всё было именно в беседе, словно он был равным мне! Как будто это была беседа двух равных, хотя я-то к нему шел, чтобы он поддержал меня, чтобы мне обратиться к его опыту! И он приобщал меня, но – очень тактично.

И потом, когда я выйду из заключения и меня к нему не будут пускать (и вообще выгонят из монастыря как диссидента), я буду лезть ночью к нему в окно, как вор в ночи. Мне иноки скинут тогда веревку, и я по веревке буду подниматься в окно его кельи (это уже после того, как меня освободят из заключения). Отец Гавриил (Стеблюченко) (тогда наместник монастыря) меня, конечно, жестко не любил. И его присные, которые его тогда окружали, вывели меня за руки из монастыря.

И вот я ночью лез в окно к отцу Иоанну. И он меня так принимал, что я плакал, просто как ребенок! Плакал, как ребенок!.. И только единственный раз он сказал мне: «Александр, ты должен понять, что на тебя смотрят люди! Ты должен делать то-то и то-то…» Это было только один раз – уже после моего освобождения. Он мне сказал: «Ты понимаешь, что у тебя сейчас ответственность большая? Потому что ты пострадал за Христа и люди смотрят на тебя!» Я уже не помню дословно, но смысл был таков.

И, конечно, это прикосновение к такому старческому опыту очень пригодилось. Я понял, чем Православие особенно сильно. Мы, например, можем что-то говорить о патриархе, быть с ним в чем-то несогласным и пр. Но Православие сильно тем, что рядом с патриархом есть подобная ему, а в чем-то даже более духовно мощная фигура – фигура старца. И я вспоминал это уже в советское время, когда мы, например, после службы в Елоховском соборе выходим и слышим, как бабушки говорят: «Опять патриарх что-то не то говорил и т.д.». Они, конечно, понимали положение патриарха, но все-таки высказывались. А вместе с тем, конечно, в нашей Церкви оставались старцы, которые и представляли собой полноту: благодатную полноту Православия.

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Книги, иконы, подарки Пожертвование в монастырь Заказать поминовение Обращение к пиратам
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
«У меня была идеальная советская биография» «У меня была идеальная советская биография»
Александр Огородников
«У меня была идеальная советская биография» «У меня была идеальная советская биография»
Беседа с христианским правозащитником Александром Огородниковым
«На пике своей карьеры я начал ощущать, что мы как бы «не чувствуем глубины под ногами». А наша «глубина» – очень мелкая!..»
Улово Улово
Андрей Горбачев
Улово Улово
Андрей Горбачев
Недавно отмечали 100-летие Ленинского комсомола – в том числе и в школах. Сказали, что надо. И вот православные педагоги уже воодушевленно разучивают с учениками: «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди!»
Всемогущество Божие в «мои» 1980-е Всемогущество Божие в «мои» 1980-е
Священник Александр Позов
Всемогущество Божие в «мои» 1980-е Всемогущество Божие в «мои» 1980-е
Священник Александр Позов
Выбирая любовь и терпение как внутреннее свое устремление, человек выбирает Бога – еще до осознанного выбора, до реальной встречи со Христом в Его Церкви.
Комментарии
Светлана 1 ноября 2019, 14:14
Из всех частей интервью это понравилось больше всего. И не удивительно - о. Иоанн, владыка Антоний.
Светлана 1 ноября 2019, 14:07
Макаров 3 июля 2019, 06:50 Почему удивительно? Советская интеллигенция была ориентирована на Запад. Нормально для того времени.
Ирина30 октября 2019, 21:35
Спаси Господи,Александр,за статью! Помощи Божией!
Николай29 октября 2019, 20:48
Спасибо автору за интересное интервью! Доброго добра Александру Иоильевичу!
Марина, Киев16 сентября 2019, 11:56
Храни вас Господь, Александр Огородников! Еще раз убедилась, что главное это поставить Христа на первое место, Его правду, а не свою, и Господь управит все наилучшим образом. Малодушным быть нельзя. Помоги нам всем, Господи!
Макаров 9 июля 2019, 11:27
Наталья Богоявленская 7 июля 2019, 21:49
Макаров, я прекращаю дискуссию с вами. У вас какие-то свои понятия в голове, непробиваемые, что ж, живите с ними. Напоследок хочу дать вам рекомендацию кого-то (к сожалению, не помню, кого) из святых отцов: "Когда хочешь кого-либо осудить, прежде очень хорошо подумай -- и... не осуди).

Странно, сначала Вы то ли выписали мне диагноз, то ли произнесли приговор, а потом вспомнили "не суди да не судим будешь". И всё в одном абзаце?

А что касается "плодов", то одержимость иностранщиной в России уже приносит свои печальные плоды. Когда-то франкоязычие разделило элиту и народ и привело к катастрофе, теперь настал черёд "инглиша" и тех же старых граблей.
Наталья Богоявленская 7 июля 2019, 21:49
"По плодам их узнаете их". Пути у всех разные, важно, какой плод выращен в результате. Александр Огородников -- действительно счастливый человек. Счастливый хотя бы потому, что услышать из уст Иоанна Крестьянкина "Ты пострадал за Христа" -- это уже дорогого стоит.
Макаров, я прекращаю дискуссию с вами. У вас какие-то свои понятия в голове, непробиваемые, что ж, живите с ними. Напоследок хочу дать вам рекомендацию кого-то (к сожалению, не помню, кого) из святых отцов: "Когда хочешь кого-либо осудить, прежде очень хорошо подумай -- и... не осуди). Спаси вас Господь.
Макаров 7 июля 2019, 11:33
Наталья Богоявленская 6 июля 2019, 18:00
Например, расскажите, каким был ваш путь к вере. Уж он-то наверняка шёл через Троице-Сергиеву лавру (Сергиева Посада в советское время не было, был Загорск), а то и через Киево-Печерскую. Научите, как правильно.


Во-первых Сергиев Посад был, он просто назывался по-другому. А во-вторых, каким бы ни был путь к вере у меня и миллионов моих сограждан, я не припомню ни одного случая, когда кому-то хотелось бы назваться по-иностранному. Никаких "Jesus People". Только наши славянские имена. И я скажу Вам, почему. Потому что у таких простаков, как мы, путь к вере был снаружи-вовнутрь, а там красивым иностранным "лэйбам" места нет. Вот и вся разница.
Иоанна_ 6 июля 2019, 19:04
Почему всё, что не совпадает с вашим мнением, Макаров, для вас значит СОЧИНЯТЬ? Там, где вопрос речь идёт о жизни и смерти, никто "сочинять" не будет. Вам повезло больше - я за вас рада.
Наталья Богоявленская 6 июля 2019, 18:26
Кстати, Макаров, если вы не знаете, кто такой митрополит Антоний, поясню. Он -- русский, прекрасно разговаривал по-русски, а служил по-церковнославянски. Много раз приезжал в Россию, в том числе в глухое советское время. Говорил проповеди (как я уже писала) на радиостанции "Би-би-си" (тоже на русском языке).
Наталья Богоявленская 6 июля 2019, 18:00
Макаров, уймитесь уже наконец. Займите свой ум чем-нибудь более полезным. Например, расскажите, каким был ваш путь к вере. Уж он-то наверняка шёл через Троице-Сергиеву лавру (Сергиева Посада в советское время не было, был Загорск), а то и через Киево-Печерскую. Научите, как правильно.
Иоанна_ 6 июля 2019, 15:27
Низкий поклон Александру Огородникову! Если бы не такие исповедники, как он, которые не боялись идти ПРОТИВ СИСТЕМЫ, вплоть до тюремного заключения, мы, наверное, до сих пор ходили бы мимо памятника "железному Феликсу", а что касается православных храмов - довольствовались бы унылой табличкой "Памятник архитектуры, охраняется государством".
АлександрГ. 6 июля 2019, 11:33
Замечательные воспоминания. Просто замечательные. И вот это состояние, которое описывает Александр Огородников, когда ты буквально купаешься и паришь внутри Его любви, это же словами не передать. Нет в языке таких слов, чтобы передать это состояние прикосновения Божьего.

А мы все спорим, кто шел, как шел. Но не это главное. Главное вот то самое состояние счастья и невесомости, когда душа твоя купается в Нем. Про слезы даже писать не буду, думаю так плакал каждый. Но все это означает, что человек дошел до Него. А сколько еще не дошло? Сколько еще в пути? А сколько идет в обратном направлении? Так, что перед нами воспоминания очень счастливого человека.
Макаров 6 июля 2019, 11:08
Иоанна_ 4 июля 2019, 10:35
Просто вы забыли (а может, никогда и не знали те, кто жил на окраинах советской империи), какова была степень духовного отупения в позднесоветское время. Единственно возможным проявлением свободы казалось обращение к Западу... пришли к Христианству через фильмы Пазолини и Франко Дзеферелли, от нихже первая есмь аз...

Вот только сочинять про отупение не надо. Если Украина - окраина советской "империи", то Киево-Печерская Лавра в центре и Почаевская на Западе работали круглый год в режиме 24/7, и если хотелось "свободы", автобусы ходили ежедневно (и "есмь аз" тоже пользовался ими не однажды). Но среди паломников никаких "Jesus People" не было, всё наши люди ездили.
Макаров 6 июля 2019, 11:02
Наталья Богоявленская 5 июля 2019, 20:53
...вовсе не через Запад пролегал он, а через духовничество отца Иоанна и через первое причастие из рук самого митрополита Антония. Вот и всё. При чём тут СССР...

Скажите, а митрополит Антоний первое причастие совершал на английском языке или всё-таки на церковно-славянском? Тогда почему молодые православные берут для своей группы англоязычное название?
А насчёт "не через Запад" - внимательнее читайте статью, автор сам даёт чёткое определение своим географическим и политическим пристрастиям: "конечно же, именно в Прибалтике: тогда это была наиболее прозападная часть СССР". Не в Сергиев Посад паломничество, а на Запад в Прибалтику.
Наталья Богоявленская 5 июля 2019, 20:53
Макаров, да о чём вы? Я уже перестаю понимать вас, что вы хотите мне доказать? Речь идёт о данном интервью, если конкретнее -- то о пути его героя к православной вере. Ваша претензия -- почему этот путь пролегал через неправославный Запад. А вы перечитайте интервью ещё раз, и тогда увидите, что вовсе не через Запад пролегал он, а через духовничество отца Иоанна и через первое причастие из рук самого митрополита Антония. Вот и всё. При чём тут СССР, что вы придираетесь к словам? На политические темы спорить с вами не собираюсь.
Макаров 5 июля 2019, 10:30
Наталья Богоявленская 4 июля 2019, 19:26
Алексей Ильич Осипов ... в своих лекциях говорит о нынешнем времени, интервью же касается 70-х годов прошлого века. Если рассмотреть ситуации того времени и сегодняшнего, то они полярны...Что же касается "столичной элиты", то Александр Огородников -- родом из глухой провинции, из Чистополя. Прочитайте его первое интервью.

Какая разница, откуда человек родом, если он получал образование в столичном ВУЗе ? И почему вдруг Чистополь стал "глухой провинцией"? Там нет водопровода и канализации, или туда не доходят новости с "большой земли"?
А что касается времён, то повсеместно все проблемы современности валят на СССР, а тут вдруг "полярная ситуация"?
Наталья Богоявленская 4 июля 2019, 19:26
Алексей Ильич Осипов (которого я безмерно уважаю) в своих лекциях говорит о нынешнем времени, интервью же касается 70-х годов прошлого века. Если рассмотреть ситуации того времени и сегодняшнего, то они полярны. Мой отец каждый вечер слушал "Голос Америки" и "Би-би-си", и на этих радиостанциях довольно часто выступал митрополит Антоний Сурожский. Тогда-то я и узнала это имя. Что же касается "столичной элиты", то Александр Огородников -- родом из глухой провинции, из Чистополя. Прочитайте его первое интервью.
Ирина 4 июля 2019, 18:39
Дико интересно. Уникальный человек, как и его брат
Иоанна_ 4 июля 2019, 10:35
Просто вы забыли (а может, никогда и не знали те, кто жил на окраинах советской империи), какова была степень духовного отупения в позднесоветское время. Единственно возможным проявлением свободы казалось обращение к Западу. Про синодальный перевод и вообще само слово "синодальный" знали разве что узкие специалисты. Многие пришли к Христианству через фильмы Пазолини и Франко Дзеферелли, от нихже первая есмь аз, хотя путь предстоял долгий... Православие находилось под таким спудом неподъёмным, что пробиться к нему без посторонней помощи было практически невозможно.
Макаров 4 июля 2019, 08:52
Наталья Богоявленская 3 июля 2019, 18:26
Ну к чему придираться? Автор честно рассказал, как шёл к православной вере в безбожное советское время.

Речь как раз о том, что в "безбожное время" путь к православной вере почему-то пролегал через не-православный Запад и через не-православные верования. Причём далеко не у всех духовно ищущих, а только у столичной интеллектуальной элиты. Речь о том, что нужно чётко различать духовные искания и политический активизм. Профессор Осипов в одной своей лекции подробно коснулся влияния полит-неофитов на состояние современного российского Православия.
Наталья Богоявленская 3 июля 2019, 18:26
Ну к чему придираться? Автор честно рассказал, как шёл к православной вере в безбожное советское время. А то -- назвали не так, поехали не туда, поверили не тем... Вот у него пройден такой путь. Если у вас был другой, более умный и правильный, -- пожалуйста, расскажите, мы с удовольствием прочитаем и, может быть, что-то из вашего рассказа пойдёт нам на пользу. Прости Господи.
раиса 3 июля 2019, 09:55
С некоторыми утверждениями абсолютно не согласна, особенно в части характеристики Патриархов. Видимо еще не все автор в Православии понял, если для него очень авторитетными являются мнение бабушек, которым кажется, что "что-то не то Патриарх говорил".Да, и мнение о "духовно более мощных старцах" очень спорно. В православной церкви нельзя полагаться на чье-либо мнение, нельзя доверять своим чувствам, свою жизнь надо сверять со Священным Писанием, молиться, особенно в минуты сомнений и Господь наставит и вразумит.
Макаров 3 июля 2019, 06:50
Мы назвали себя «Jesus people» («Люди Иисуса»)...мы решили провести первый съезд «Jesus people». Где? Разумеется, под Таллинном, все-таки это «советский Запад»

А почему обязательно по-английски? Евангелие-то было наверняка синодальный перевод на русский. Тогда почему не "Аксиос" и не "Осанна", а "Jesus People". И в "буддийский лагерь" тоже ездили почему-то на «советский Запад», хотя в стране буддистов в Бурятии множество.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×