Свидание с Родиной

Байкал. Фото: myprism.ru

Так ли оно на самом деле? Ответить на эти вопросы самому себе мне удалось этим летом, когда я сподобился проехать по транссибирской магистрали от Москвы до Владивостока и обратно на поезде. Удовольствие это дорогое. Открою секрет, я удостоился этой чести, используя пока ещё не отнятую льготу бесплатного проезда для людей, носящих погоны. Сослуживцы не могли поверить, что я собираюсь провести 2 недели отпуска в дороге – крутили пальцем у виска – вот чудак! А я, как ни старался, так и не смог объяснить им главную цель своей поездки – узнать лучше свою Родину, чтобы сродниться с ней или по крайней мере сделать её хоть чуточку ближе!

Кажущееся однообразие, особенно в начале дороги, не утомляло, ведь каждая ёлочка – берёзка, не говоря уже о реках и озёрах, чередующихся больших и малых населённых пунктах – это часть моей Родины, а значит, и частичка меня. А появившаяся позже усталость: от поезда, дороги, соседей, схожа скорее с усталостью человека, живущего в большой дружной семье, когда он физически и психологически утомляется от разнообразия и многообразия характеров и привычек её членов. Ведь меняется и обновляется всё и постоянно: пейзажи за окном, погода, часовые пояса, пассажиры, а ты всё едешь и едешь, и время в пути, уже кажется если не вечностью, то чем-то материальным, резиновым. Где-то на третьи сутки пути появилось странное, почти космическое ощущение – вдруг поймал себя на мысли, что чувствую себя человеком из будущего – я уже в завтра (по местному времени), а мои оставшиеся в Москве родственники ещё во вчера (или в сегодня?)

Удивительные мы всё же русские люди. Я заметил: иной наш пассажир садится в поезд и может даже и не вникать: по какой, например, дороге он сейчас едет – по Западно-Сибирской или уже по Красноярской? Какую тысячу километров он разменял – первую, третью или уже пятую, или какая сейчас была остановка – Канск или Ачинск? Какое это имеет к нему отношение, если ему ехать ещё почти трое суток? Позволить такое нелюбопытство без особого для себя вреда может, пожалуй, лишь русский. Иметь весьма легкомысленное даже беспечное представление о размерах своей страны – это наша удивительная привилегия, которая становится непозволительной роскошью для какого-нибудь общеевропейца. Он, бедный, и вздремнуть-то толком не успеет, не то что выспаться, боясь проехать какой-нибудь свой Фюрстенвальде-ам-Шпрее. Зато у многих из нас, пассажиров суперпоезда Москва – Владивосток, к концу поездки от сидения и лежания ломит спину и поясницу. Невольно задумываешься: а как же наши герои-первопроходцы, которые прошли эти расстояния ножками, да не с пустыми руками! Поэтому, слава Богу! Пусть ломит. Эта приятная боль и ломота – тоже наша привилегия, которую большинству европейцев познать не суждено.

Интересно, однако, было наблюдать за теми иностранцами – пассажирами поезда, которые отважились на далёкое путешествие. Поначалу они галдели, тыкали пальцами во все стороны, а на станциях носились с фотоаппаратами как угорелые, снимая всё подряд – от безобидных привычных вывесок «Берегись поезда!», до попадавшихся на глаза голубей, собак и кошек, особо выделяя торгующих пирожками бабушек. А ближе к концу пути (выходили многие на Байкале) выглядели они уже какими-то притихшими, присмиревшими, словно выдохшимися. Наверное, такими же были солдаты Наполеона или Гитлера, когда их этапировали в глубь России. Запомнился мне и один японец, ехавший со мной обратно до Москвы. С видом выпавшего из летающей тарелки марсианина, странной походкой лунохода, гулял он на остановках вдоль состава туда-сюда, вертя головой во все стороны, а на его лице блуждала рассеянная улыбка младенца, будто бы вопрошавшего: «И эта тозе исё, Расия?»

Вспомнилась мне тут Чечня, в которой доводилось бывать по долгу службы. Как бы там ни воспевали её дикую природу туземные и наши поэты, скажу своё слово: не сравниться ей даже с нашим Забайкальем. В предпоследний день путешествия я увидел наконец полноводный величавый Амур и сразу понял, почему его называют батюшкой. Чудо-реку мы почтительно пересекали по уникальному мосту (всем известному по пятитысячной банкноте) – творению русских гениев! Свои чувства признательности строителям уникальной магистрали, возведённой всего за 6 лет в царствование последних русских императоров Александра и Николая (сколько там строили БАМ комсомольцы-добровольцы в эпоху развитого социализма?), я изливал перед стоящими на привокзальной площади Хабаровска памятником основателю города Ерофею Павловичу Хабарову и монументом в честь строителей дороги – славных, безымянных русских солдат, «стоящих грозным оплотом на отдалённейшем рубеже Империи и одинаково умеющих служить Отечеству как оружием, так и лопатою и топором».

+ + +

В купе фирменного поезда «Россия», где проходило моё путешествие, помимо кондиционера, был ещё и стационарный монитор, по которому всю дорогу, непрерывно, по всем трём каналам крутили популярные сериалы и развлекательные программы.

Но некоторые люди везли с собой ещё и ноутбуки с набором фильмов и игр – очевидно с той же целью, чтобы убить время в пути. Увы, некоторые так и ехали – не отрываясь от экранов: кто-то, боясь пропустить любимый сериал, а кто и просто не захотев знакомиться с Россией.

Странное дело получается – мы – граждане одной страны, пассажиры одного поезда, а у нас такой разный подход, такой разный взгляд на свою Родину, такое разное к ней отношение! Отчего так? Может быть, и правда, я выгляжу эдаким ортодоксом, очарованным странником в розовых очках или олухом, не желающим замечать российской действительности: обступивших её проблем, грязи, заброшенности, захолустности? А может быть, наоборот, мы потому и потеряли сначала Империю, потом СССР и сейчас на карте – целостность уже Российской Федерации именно из-за того, что мы мало знали, а потому и плохо любили свою Родину?

Скажу честно, не всё увиденное в дороге меня восхитило, было от чего и огорчиться. Например, от немалого числа фактов нашей бесхозяйственности и безалаберности: помимо выгоревших делянок – следов бушевавших в основном в европейской России пожаров, часто попадался и брошенный догнивать прямо у дороги хороший, строевой лес. Много леса. Кроме того лес рубят и вывозят целыми составами, что откровенно бросалось в глаза. Этим, похоже, и живут жители многочисленных сибирских и забайкальских посёлков и городков. Но живут они так не один десяток лет: рубить в буквальном смысле слова сук, на котором сами сидим, жить экстенсивно, мы начали ещё задолго до распада СССР. Больше всего, как я заметил, безжалостно, варварски, браконьерски рубят лес в Читинской области, губернатора которой местные жители открыто называют лесным бароном. И это тоже горькая правда. Но правда и то, что леса у нас, несмотря ни на что, по-прежнему столько, что в этом зеленеющем безбрежном океане, уходящем за горизонт, легко можно затеряться-захлебнуться. И это даёт определённый повод для оптимизма и восхищения богатствами моей Родины – как не грабят, не губят нашу матушку-Россию, она была и остаётся непостижимо великой державой (кто сомневается, проедьте этим маршрутом – убедитесь сами).

Попадались кое-где на станциях пьяные и попрошайки, видел я из окна вагона в самых неожиданных местах свалки и кучи мусора, всё это – привычная для глаза картина и она не украшает нашу Родину. Не шокировали меня и периодически встававшие перед глазами заброшенные фермы и остовы предприятий. К таким видам за годы реформ и либерализации экономики, увы, привыкаешь, но и они не являются лицом, визитной карточкой России. На кого-то, может быть, эти развалины-руины, пепелища, да зелёная, пугающая своей бесконечностью и кажущимся однообразием тайга, нагоняет тоску, порождает уныние или страх. А я за этим вижу несокрушимую мощь русской державы, до времени затаённую и скрытую этими огромными пространствами с полноводными широкими реками да высокими горами-хребтами-сопками.

Часто приходилось наблюдать обратную картину, как рядом с развалинами и руинами ставятся добротные дома или возводятся новые постройки. Мало того, даже в самых глухих таёжных посёлках и на полустанках я видел детей или сушащееся на верёвках детское бельё (значит, здесь есть будущее, не так ли?). А вот пресловутые мёртвые деревни или заросшие ёлками поля мне не встретились. Вместо этого наблюдалась радующая глаз картина – стоящие поодиночке или рядами стога или скирды сена, пасущийся скот. Где-то попадались и люди, целыми артелями занятые заготовкой кормов. И судя по масштабам работ, коров, овец, коз, лошадей они держат немало! И это были русские люди, а не китайцы, не узбеки, не говоря уж о представителях Кавказа. Забегая вперёд, скажу, что, гуляя по улицам Владивостока, я и там не встретил ни одного китайца (в Москве их, по-моему, гораздо больше). Получается, народ русский (по крайней мере на увиденном мной пространстве) продолжает жить своей привычной жизнью: создаёт семьи, растит детей, отстраивается, трудится, делает то же, что и веками делали предки. Выполняя своё главное предназначение – сохранение нации.

+ + +

Кого ни спроси, скажут, что настали плохие времена. А если крепко подумать, когда они были хороши? Во дни нашей молодости? Да и как может быть хорошо всем в такой огромной стране? Даже в дружной семье и то ссоры да раздоры происходят, чего уж тут про необъятную Россию говорить? За всем ведь глаз-догляд нужен, у всего хозяин должен быть. Настоящий, то есть заботливый, строгий и справедливый. И не выборно-званный арендатор или менеджер по управлению, а свой, доморощенный, владеющий землёй по праву наследства. И чтоб знал, что отвечает головой за свой дом, за семью, за хозяйство и не перед кем-нибудь, а перед Богом! Таким «хозяином Земли Русской», как писал о себе в анкете всероссийской переписи последний Император, был у нас царь. Но сейчас царя – хозяина у нас нет. С кого брать пример? У кого учиться ответственности?

«Полцарства на коня не смей менять! Твоя, сынок, земля богатая», – поёт в песне «Заветъ», звучащей в моём плеере, один из талантливейших русских исполнителей Николай Емелин, верно передавая главную мысль традиционной русской политики. В этом она и заключалась, в этом и была наша русская правда и свобода. И никакое английское freedom не передаст всех значений этого слова, всех его оттенков. В этом слове отдаются эхом бескрайние просторы, раздолья полей и лесов, воля и право выбора, который всегда был у русского человека: пахать землю, гулять на Дону или, уходя дальше на Восток, искать счастья, добывая себе и государю славу.
Думаю, недругам, которых всегда у России хватало, не удастся выбить нас из седла, заморочить голову, сбить с толку. Именно лютая зависть к нашим богатствам и пространствам овладела и движет сердцами явных и тайных супостатов. Своим главным оружием они выбрали ложь и навязывают нам её сегодня под видом либерализма с его фетишами: гламуром и мишурой свободного (в их понимании) общества. С помощью этих идей они пытаются превратить наш народ в бездумное, тупое стадо потребителей, чтобы, овладев душами, захватить затем и наши законные богатства. Для этого надо только убедить народ (превратив его предварительно с помощью СМИ в население, послушный электорат), в том, что ничего-то хорошего у него якобы ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем и нет, а значит, людям нечем гордиться, нечего помнить, нечего любить, нечего защищать и т.д.

К слову, заметил я ещё и то, что почти на каждом доме, особенно в Забайкалье и Сибири стоят телевизионные тарелки. С одной стороны, это говорит об определённом уровне жизни на селе, а с другой – о том, что люди, желая жить, «как все, чтобы не отстать от жизни», могут легко стать объектами оболванивания, если забудут простую истину, что главное событие в мире – их собственная жизнь. А она порой проходит в тени блистания всевозможных «теле- и рокзвёзд»; под болтовню «говорящих голов», особенно активных в моменты катастроф или криминальных происшествий; или под глумливые и сальные шутки придурков и клоунов всех мастей, часто сопровождаемых ржанием зрителей над... самими собой.

Ох, как кому-то хочется под этот гогот скорее вогнать нас в гроб, и после недолгого траура поскорее приступить к делёжке нашего законного наследства. Но на самом деле Россия, оказывается, и не думает умирать! А все позорные, безобразные явления, встреченные мной в пути, не являются доминирующими и быстро забываются, растворяясь в безбрежных просторах и захватывающих красотах земли, владетелем которой остаётся по-прежнему русский народ. Как показало время, народ необычайно стойкий и выносливый. Мы выстояли в кошмаре 90-х, пережили распад государства, гражданскую и две чеченских войны, дефолт, финансовый кризис и природные катаклизмы. И это тяжёлое лето Россия выдержала благодаря в первую очередь сплочённости народа (но не населения) вокруг общей беды. Разве это не показатель силы и единства русских? Уверен, мы всё преодолеем – была бы только у народа на это воля.

С верой и надеждой мы, потомки Сергия Радонежского и Серафима Саровского, Александров Невского и Суворова, Ермака Тимофеевича и Ерофея Павловича, адмирала Геннадия Невельского и князя Михаила Хилкова, графа Николая Муравьева-Амурского и императоров Александра и Николая Романовых и многих, очень многих других замечательных русских людей, смотрим в завтрашний день, который начинается восходом солнца на Дальнем Востоке, который был и остаётся русским!

+ + +

Чем-то Россия напоминает и наш поезд с таким же красивым певучим названием, который тоже несётся сквозь время и пространство подобно гоголевской тройке. Пассажиры – те же жители и гости страны. Они выходят и заходят на станциях. Меняются локомотивы и машинисты, часовые пояса и пейзажи за окном, дни и ночи, а поезд мчит нас туда, куда должен прибыть по расписанию. Расписание, в отличие от одноименного поезда, у страны России, правда, составлено неудобно – прописаны только те станции, которые мы уже проехали. Что будет впереди? Задал этот вопрос проводнице. Она словно наш ангел-хранитель сопровождает нас от начала до конца поездки, и звать её соответствующе – Надежда! Да и судьба у неё типичная, русская – после закрытия предприятия осталась без работы и пошла, недолго думая, вдвоём с подругой работать на железную дорогу. Всякого здесь повидала и натерпелась от нашего брата-пассажира. Одни скандалят всю дорогу, другие что-нибудь стянут или сломают, третьи  всю дорогу пьют, в общем всё, как в жизни. Но таких – меньшинство и Надежда не падает духом, не унывает, лишь улыбается – в пункт назначения прибудем вовремя.

Ничем не передать восторг пассажира, высадившегося ранним утром на перрон Владивостокского вокзала, где стоит памятный знак – начало 9288-й километровой Транссибирской магистрали. Здесь-то у меня вырвалось наружу давно родившееся и искавшее выхода в душе чувство причастности и к древнему собору Владимира, и к Нижегородскому кремлю, и к песчаным берегам тихой Вятки, и к полноводным Оби и Иртышу, сиреневым Саянам, непокорному чистому Байкалу, привокзальным храмам и пагодам Улан-Удэ, и вот теперь Владивосток. Здесь, на краю русской земли, где дорога фактически заканчивается, упираясь в Тихий океан, о чём красноречиво свидетельствуют расположенный рядом Морской вокзал и стоявшие на рейде боевые корабли Тихоокеанского флота, самое время осмыслить прожитый в дороге очень важный этап своей жизни – осознать свою принадлежность великой стране, великому народу, сумевшему покорить, и освоить и удержать за собой такие пространства!
Именно здесь и именно в этот момент я сделал очень важное и одновременно простое открытие, от которого у меня буквально перехватило дыхание – проехав такое огромное, просто немыслимое расстояние, я вновь оказался в России! Всё в той же и одновременно в другой, где живут мои единоплеменники, единокровники, единоверцы, с которыми свободно, без переводчика, можно общаться на родном, русском языке. Стало весело и радостно на душе, и вдруг я увидел пассажира с крашеной чёлкой, который, опустив в землю глаза, загруженный чемоданами, семенил по переходному мосту. Эй, чудак, подними голову, посмотри какая красота! Куда там, никакой красоты он за всю дорогу так и не заметил. И вообще он, похоже, больше верит Мише Галустяну, чем своим глазам. Нет, господа хорошие, моя Россия, это не ваша «наша Раша»!

И вспомнились мне и стали, ой как близки и понятны слова великого Александра Суворова: «Мы – русские! Какой восторг!» и другого Александра, прозванного Невским: «Кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет!» и, наконец, Третьего Александра, Императора Всероссийского, названного Миротоворцем, в чьё правление Россия твёрдою ногой утверждалась в Европе, Средней Азии, на Дальнем Востоке, при котором и была заложена великая Транссибирская магистраль: «У России есть только два союзника – её Армия и Военно-морской флот!». И набрав полной грудью незнакомый, густой, пьянящий, наполненный запахом моря и такой родной воздух свободы, я прокричал навстречу восходящему из-за бухты Золотой Рог, из-за портовых кранов и сооружений, ставшему в тот же миг родному, всходившему над Россией солнцу: «Здравствуй, Россия – Родина моя! Я люблю тебя!»