Николай Лисовой: «Русская Православная Церковь – матрица национального исторического опыта»

Сегодня одна из главных проблем, которая несёт угрозу национальной безопасности России, её существованию – духовное состояние общества. Под красочной вывеской прогресса, политкорректности, толерантности идёт явная подмена ценностей: традиционные нормы морали и этики представляются скучными, немодными, глупыми, а зло – наоборот привлекательным и современным. В средствах массовой информации определенного толка нравственность подвергается насмешкам, Огромную актуальность в России в связи с кризисом в духовной сфере приобретает выстраивание отношений в системе «государство-общество-религия». На наши вопросы отвечает заместитель председателя Императорского Православного Палестинского Общества (ИППО), доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, известный историк Русской Православной Церкви, писатель, публицист Николай ЛИСОВОЙ

– Иисус Христос однократно и навсегда сделал Своё спасительное дело – принёс Себя в жертву за грехи мира, спас нас от греха и смерти. Но зачем-то Он оставил ещё нам Церковь в лице своих апостолов. А потом апостолы по всему миру основали общины.

Для чего же вообще Церковь и, в частности, Русская Православная Церковь? А для того, чтобы передать Учение, передать Таинства, которыми живёт Церковь. Институт передачи, институт предания – это и есть Церковь.

Да, у нас есть ответственность перед Церковью, как есть у каждого ответственность перед своей матерью. Но и у Церкви есть ответственность. Наша русская государственность, русская культура и русское общество – все они, прежде всего, исторически связаны с православной верой как образом жизни. Ведь когда-то именно Церковь созидала российскую православную державность, российскую государственность.

И поэтому в нашей истории, за исключением периода после 1917 года, мы не знаем в России государственности не православной. Мы не знаем культуры не православной. Мы не знаем русского литературного языка – как средства общения и средства воспитания! – не православного.

Конечно, кто-то может сказать, что, вот, 90 лет Россия уже живёт вне православия. И я отвечу – ну и что же хорошего? И сколько же мы утратили за эти 90 лет? И где достижения? И даже те достижения, которые были трудом, и подвигом, и кровью наших отцов и дедов к 1945 году достигнуты, где они? Мы все распродали, предали, потеряли в годы новой Смуты – 90-е годы XX века.

Русская Православная Церковь благословляла и помазывала на царство главу государства. Не формально благословляла, как теперь президента, – и несла за это ответственность. Если нужно было, то в лице святого митрополита Филиппа, она обличала того же самого Ивана Грозного, который его и призвал, с которым другом был. И если нужно было, Церковь поднимала народ на священную войну. Так, Церковь благословляла народное ополчение во главе с Мининым и князем Пожарским против польских интервентов. Так, Церковь разъясняла народу, что Наполеон – антихрист, и что власть, которую он несёт – это антихристова власть.

То есть Церковь на протяжении многих веков истории России реально выполняла весьма ответственные государственные и социальные обязанности.

– Так устроено, что у нас, в православном мире, Церковь всегда существует только внутри государства…

– Но, существуя внутри государства, она зависит от того, какую оболочку, какую защиту мы ей обеспечим – и государственную, и политическую, и духовную… Церковь при этом изнутри нас подпирает. Да, мы – граница, мы – пограничники. Но подпирает, держит нас изнутри Церковь. Значит, она несёт ответственность за то, что она делает, и что за Державу она изнутри держит.

К сожалению, в последнее время у нас в рядах духовенства и в церковном сознании в целом это понимание, мягко говоря, слабеет. И у нас, наоборот, смотрят, в основном, так: в отличие от 1930-х или других тяжёлых годов советского периода Церковь имеет теперь возможность совершать своё спасительное делание, а ты – иди, присоединяйся и молись…

Но ведь дело не в этом. Формально нам и в 1930-е годы разрешалось, и в 50-е, при Хрущёве, – иди и молись, желательно, чтобы тебя при этом никто не видел. Дело в том, что Церковь должна научить главному. А главное: ты есть русский православный человек, у тебя есть место и предназначение в мире и в истории, у тебя есть ответственность перед тем многовековым наследием, которое нам оставили наши великие князья, московские цари и императоры российские. У нас есть ответственность и за то наследие, которое нам оставили наши отцы и деды, защищавшие Отечество в Великую Отечественную войну.

А ещё мы несём ответственность за русское присутствие в мире в самом широком смысле. В том числе – наше присутствие в космосе, наше присутствие в мировой науке, в мировой культуре…

Мировой культуре совсем не нужны те современные безнациональные, безтрадиционные и внетрадиционные формы псевдо– или, как сейчас говорят, поп-культуры. Такого культурного «спама» в мире и так хватает. Мы в мировую культуру можем войти только с чем-то своим, национальным, своеобразным. И наоборот: национальное и своеобразное развивается только из общения, из здорового нормального общения. Не с попсой – Евровидением или ещё чем-нибудь -, а из общения с той самой мировой культурой. А мировая культура – это прежде всего культура христианская.

На российском телеканале «Культура» уже несколько лет выходит программа «Библейский сюжет». 90 процентов сюжетов мировой живописи связано с христианским пониманием жизни, истории, мира. Так вот, что почерпнёт для своей души не понимающий этих сюжетов человек, который приходит в Эрмитаж, Русский музей или Музей изобразительных искусств имени Пушкина в Москве? Как вы можете сказать, что человек приобщился к культуре? Да ни к чему он не приобщился.

И произведения русской и мировой литературы такой человек не поймёт. И русских поговорок половину не поймёт.

Если он не знает, что апостолу Павлу принадлежат слова «Кто не работает – тот не ест», то будет думать по-прежнему, что это коммунисты придумали. А коли так, то, значит, это можно и нужно выбросить вместе с коммунизмом и с его пережитками.

– Сегодня в Белгородской области, как и в старину, во время посевной священники освящают землю…

– Не говорю даже, что культура и культ – однокоренные слова. А если посмотрите на то, что такое в целом вообще культура, то у нас сложилась и, слава Богу, пока есть многовековая культура земледелия. Поэтому утрата навыков, с помощью которых наши деды пахали землю и давали хлеб России (а не покупали зерно, муку в Канаде или в Австралии!), обернется трагедией. Очень важно, что земледельцев на труд вновь благословляют пастыри.

– То есть на самом деле сфера церковного действия гораздо шире, чем пытаются её представить сейчас…

– И некоторые правозащитники, и многие несведущие публицисты активно пытаются загнать Церковь обратно в резервацию церковной ограды. Вы, мол, там исповедуйте-причащайте, в жизнь не вмешивайтесь – вот основной вопль общественного мнения.

А на самом деле, без Церкви, без церковного благословения ничего в мире не совершается. И Церковь это своё право не только должна иметь возможность защищать и утверждать законодательно, но она должна иметь возможность это и практически осуществлять.

Так, если Церковь сможет это практически осуществлять, мы вернёмся к условиям нормальной школы, нормальных средств массовой информации, которые действительно информировали бы и воспитывали, а не рассеивали внимание и не развращали бы.

– А что такое вообще развращать?

– Это именно рассеивать внимание. Вот в современном российском обществе многое построено на том, чтобы человека размотать, развратить, рассеять. А нужна, наоборот, сосредоточенность, концентрация.

– Широко известна фраза из директивы русским послам за границей великого дипломата, канцлера Александра Михайловича Горчакова: «Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, она сосредотачивается».

– Сосредоточение должно быть. Но какое может быть сосредоточение без религиозной настроенности, без понимания того, что всякое служение: служение политическое, служение солдата в армии, служение чиновника за его рабочим столом, служение учителя в школе, служение врача в больнице, служение пахаря на пашне – есть разные формы служения Родине и Богу?

И сама державность российская – есть не что иное как разновидность нашего национального всенародного служения Богу.

Да, можно этого не понимать. И многие из наших отцов и дедов не понимали, что они служат Богу, служат Святой Руси, православной России. Однако, в 1944 году, когда кончалась Великая Отечественная война, когда мы вновь пришли освобождать Болгарию, советский поэт, капитан нашей армии Алексей Недогонов, посмертно удостоенный в 1948 году Сталинской премии, увидев православный храм на Шипке, скажет замечательные слова:

…Я к храму шел боями славы –
Сквозь Сталинград, сквозь огнь и дым, –
И я оружьем добыл право
Стать на колени перед ним…

– Вот – смысл служения!

– Да, можно даже не говорить никаких богословских слов. Оставаться советским или российским лейтенантом, капитаном, генералом… Все мы – рядовые солдаты нашей Родины. И при этом понимаем, что мы оружьем добываем право: не какое-либо иное, а именно право встать на колени перед Святой Русью, о которой мы упомянули. Перед храмом нашей православной державности, нашей великой культуры.

– Как вы трактуете в своих научных трудах, выступлениях на церковных и светских форумах: это и есть империя?

– Да, империя – не то, что думают многие сейчас: нечто подавляющее, распространяющееся на другие страны и народы, покоряющее и использующее, эксплуатирующее их.

Так живут американцы. Так жили англичане в своей колониальной системе. А настоящая империя – такой была и Римская империя, такой была и Византийская, такой осталась и Российская империя! – мы живём для того, чтобы людям вокруг нас лучше было.

Покровский собор (храм Василия Блаженного) на Красной площади – вот важный для нас символ. Большие и малые народы как большие и малые купола этого храма. Разные народы, разные культуры – все они соединяются и собираются под защитой большого центрального шатра. Все они собираются под Покров Матушки-России.

Империя – это и есть матушка, которая собирает детушек разных национальностей, разных конфессий. В Российской империи было хорошо и калмыкам-буддистам, и татарам-мусульманам – всем было хорошо.

Так, якутам мы придумали письменность, мы им литературу создали. Мы их переводили на русский язык. Через русскую культуру они узнали и Шекспира, и Гёте, и всю мировую классику. В крупных вузах страны учились и учатся национальные кадры. Вот, что такое империя. Кстати сказать, может быть, Российская империя потому и рухнула, потому и советская власть рухнула, что слишком много вкладывала в свои российские окраины, в союзную периферию (круг второй), в социалистический лагерь (круг третий)…

– Иными словами, значит ли это, что, если сегодня, когда настало время «собирать камни», у нас не будет имперского мышления (именно в таком, общечеловеческом понимании!) и имперского отношения к государствам СНГ, другим нашим ближайшим соседям, мы можем получить врагов вокруг себя?

– Конечно! И сегодня Русская Православная Церковь является одной из немногих – почти единственной скрепой и дореволюционного имперского единства, и советского имперского единства. Потому что Церковь является матрицей всего нашего исторического национального опыта. И сегодня, по существу, только к ней обращаясь, мы имеем источник знания о том, как надо обустраивать жизнь. Это – жертвенное служение Отечеству. А что же это такое, если не христианская жертвенная жизнь?

Беседовал Николай Головкин