Крёстная

Рассказ

Сергей Бедненко. 1990-е г. Сергей Бедненко. 1990-е г.
Часто крещение «в совершенных летах» происходит не так просто, как в детстве. У меня этот процесс затянулся на четыре года, в течение которых обстоятельства жизни то приближали, то отдаляли меня от него.

Впервые всерьез я задумался о крещении в период перестройки. Наша страна была в преддверии больших перемен. Это чувствовалось во всём, и отдельные эпизоды могли лишь ускорить или замедлить этот процесс. По окончании командировки в Латинскую Америку я вернулся в Союз и оказался на преподавательской работе. Заграница дала мне главное: там я прочел книги, которые у нас не издавались, разобрался в извивах новейшей истории, понял нереальность построения коммунизма не только у нас, но и где бы то ни было; там я почувствовал Бога. Определенной формы, конечно, еще не было, но то, что Творец Вселенной реально существует, вошло в меня навсегда. Помню, как сильно я ощутил проявление Божественной воли в книге «Доктор Живаго». Причудливые движения – внутренние и внешние – героев Б. Пастернака мягко легли на душу, укрепляя ее в мысли о том, что «воля Божия с нами, а милость Его над нами».

Первое время я старался не сковывать себя внешней формой и не прибивался ни к какой религии. Верил «внутри себя». Тогда всё было не так, как сейчас. Церковь в нашей стране только-только возрождалась после насаждаемого в стране безбожия. Хотя празднование 1000-летия Крещения Руси что-то и изменило в отношениях советского государства и Церкви, но совсем немного. И это были скорее внешние перемены: машина воинствующего атеизма не сбавляла обороты.

Первые христианские книги на русском языке продавало в Библиотеке иностранной литературы издательство Русской католической церкви – есть и такая за границей – «Жизнь с Богом». Православных книг не было совсем. С трудом на книжных развалах я нашел брошюру с чинопоследованием православного богослужения, изданную в православном монастыре в Австралии. Это были первые книги о христианстве, которые я прочел.

При этом в те годы издавалось много ложной мистики: Рерихи, Блаватская, французские и немецкие теософы и антропософы, культовая философия Индии… Враг рода человеческого не дремал и продолжал извечную борьбу за человеческие души, в том числе и за мою.

В поисках истины надо опираться на «ум Христов», я же крутился вокруг человеческих лжеучений

Я тогда не понимал, да и не мог понять, что единственной возможностью выстоять в этой борьбе было «прибиваться к Христу», сделать Его центром своей жизни, как можно глубже уйти в Православие. Душевность, а не духовность лежала на поверхности моего мышления, хотя в сердце жила потребность быть с Богом. В 1 Послании к коринфянам апостол Павел говорит о разнице между душевным и духовным (см.: 1 Кор. 2: 4, 12, 14, 16). Он хочет сказать коринфянам, что в поисках истины они должны опираться не на собственные душевные умозаключения, а на «ум Христов», который дается совершенным, крепким в вере христианам благодатью Божией и врастанием в Церковь Христову; то есть «ум Христов» – это другая, не земная реальность, и надо много потрудиться, чтобы к ней прийти. Я же крутился вокруг человеческих лжеучений, навеваемых князем тьмы с тем, чтобы увести меня от спасительного православного вероучения. И так продолжалось довольно долго. А если добавить к этому, что в нашу страну в те годы массово хлынули «учителя» из-за рубежа: проповедники, сектанты, йоги, кришнаиты и другие гуру, которые зазывали на свои презентации и инициации наш доверчивый народ, привлекали его красивыми шоу и бесплатной литературой; и откуда-то появились лжехристы, экстрасенсы, маги и колдуны, – выстоять было трудно. Трудно потому, что все они говорили о «духовном», а в условиях разрушения коммунистических идеалов у людей была потребность искать истину пусть не в коммунизме, но хотя бы в чем-то другом, может, и не очень понятном, но и не столь драматичном, как та реальность, с которой мы столкнулись в начале 1990-х. Так многие попадались на удочку князя тьмы. Попался и я.

Елоховский собор Елоховский собор

Враг смутил меня мыслью о том, что Божественная истина может быть выражена любой формой, лишь бы речь шла о высшем, вечном, коллективном. Это был чистый обман, но я не видел этого и все дальше уходил от первых сердечных устремлений ко Христу. Господь всячески старался выправить меня, но моя воля больше склонялась к воле демонической, чем к Божественной, игнорируя необходимость борьбы за спасение своей души. И тут в один из дней ко мне пришла мысль о необходимости креститься: я чувствовал, что слишком далеко захожу в поисках «истины», потом могу и не выбраться. Я пошел в Елоховский собор. Почему выбрал его, не знаю, но ноги сами привели меня к нему.

Когда я вошел в храм, первым делом обратил внимание на контраст между богатым убранством собора и бедностью женщин, молившихся в нем. Также меня неприятно поразило то, что на всё были свои тарифы: я был убежден, что Церковь должна существовать на пожертвования прихожан, которые всё сами видят и осознают необходимость содержать храм.

Это сейчас я понимаю, что всё совсем не так. Что до перемен в начале 1990-х само существование Церкви было чудом. Что финансовые и другие проблемы решались не настоятелем храма, а находились в зоне ответственности властей. Что золото в храме – символ вечности, святости, иной реальности, к которой мы только устремляемся, но в окружающей нас действительности не находим. Что в храме есть своя символика, свой язык, понять который мы сможем только после обогащения личным опытом долгого пребывания в Церкви. Что нельзя земным оком постичь реальность мира горнего. А ведь тогда я даже Евангелие не читал, а брался судить о вещах высшего порядка, понятия о которых просто не имел. А главное, я не знал того, что мои личные сомнения будут значительно дополнены врагом нашего спасения, который, погибая сам, сделает всё возможное, чтобы захватить в погибель и меня, а для этого первым его делом будет отвратить меня от Православной Церкви. И я пошел на поводу у врага – ушел из храма, не крестившись.

Думаю, лучше быть неверующим, чем сектантом: у неверующего больше надежды прийти к истине

Итак, выбор был сделан: отказавшись от спасения, я уступил врагу. И он взял надо мной верх – я попал в секту. Не хочу писать о том, что было в ней. Как я, человек разумный и осторожный, был элементарно обманут князем тьмы и вовлечен на 2,5 года в то, над чем я раньше просто смеялся. А вот сейчас мне не до смеха – я понимаю, какая это беда. Что попасть в секту несложно, а выбраться оттуда почти невозможно. Как враг доводит до отчаяния тех, кто, находясь в секте, начинает что-то понимать, а сделать уже ничего не может. А если и вырвется, то след пребывания в секте останется на многие годы. Более того, думаю, что лучше быть просто неверующим, чем сектантом: так больше надежды прийти к истине. Даже по земной логике: лучше не есть грибы совсем, чем съесть ложный гриб, отравиться и погибнуть.

В борьбе Бога с диаволом за нашу душу бывают всплески и относительно спокойные периоды. Но иногда бывают моменты, когда от твоего решения зависит твоя судьба надолго, может быть – навсегда. Так было и со мной. Сектанты продали квартиру одной старушки – это всё, что у нее было, – и решили устроить на эти деньги гастроли по Европе. Меня пригласили в поездку в качестве переводчика. Я отказался и порвал с сектой. Какое-то время приходили письма из Минусинска. Я, не отвечая на них, бросал их в корзину. Но 2,5 года в секте вышли мне боком – отпустило только лет через десять. А пока я читал древнеиндийский эпос, увлекался йогой, трансцендентальной медитацией, наивно полагая, что это тоже – духовный путь. Я даже подумать не мог, что и это – от лукавого. Но и тут Бог дал мне шанс осознать ошибочность и опасность моих поисков.

Однажды я был дома один, занимался медитацией: хотел выйти в астрал. И вдруг в какой-то момент я отключился. Я лежал на полу и видел себя со стороны – всё: комнату, мебель, видел свое тело и ощущал, как из него уходит жизнь. Сначала было спокойно, но потом возник страх, что я не готов уйти и не знаю, как возвратиться назад. Я начал усиленно молиться, просил о спасении. Движение замедлилось, и душа – а это была именно она – стала возвращаться. Я ощутил толчок, душа вошла в тело, по телу побежали токи, и я почувствовал, что могу шевелить рукой. Я оживал. Поднявшись с пола, поблагодарил за свое спасение и навсегда отказался от подобных практик. Но до принятия Православия было еще далеко.

Меня поразила смерть Христа: Он молится и плачет на Кресте не о Себе, а о тех, кто предал Его!

В те годы потребность искать истину была главной целью моей жизни, которая шла своим чередом. Я много читал. Читал всё подряд, не понимая, что это лишь «горе от ума». В сердце же была тревога, что всё это не то: голова раздувалась от новых «знаний», а на душе были смущение и боль. Интуитивно я чувствовал, что ухожу не туда, и искал возможности изменить свою жизнь. В голову приходили разные идеи, иногда опасные, но профессиональная осторожность удерживала меня от падения в пропасть. И тогда я решил еще раз пересмотреть свою жизнь. Я начал вспоминать, с чего все началось. Как я впервые прочел о Христе, и меня поразила Его смерть. Смерть раба, распятого на глазах людей, которые совсем недавно кричали: «Осанна Сыну Давидову», славили Иисуса как Царя. И они не вступились, не пошли за Него на смерть. Более того, они стояли безучастной толпой и глазели на казнь. Были и те, кто пришел сюда увидеть чудо: «Сойди с креста, и уверуем в Тебя», – говорили они, но о Нем Самом не думал никто, за исключением небольшой группы женщин, любимого ученика и Матери. Как это по-нашему! И что же Христос? Он не отворачивается от этой толпы, не грозит ей, не презирает. Он молится об этих бессердечных обывателях Небесному Отцу и просит прощения за них. Молится и плачет, плачет не о Себе, плачет о них, о тех, кто предал Его, оставив один на один со смертью: «Прости им, Отче, они не ведают, что творят».

Ничего более тяжелого, несправедливого, а с другой стороны – более величественного в своей жизни я не встречал: единственный безгрешный принимает на себя грехи наши. Потом, когда я нашел у Исаии стих о Спасителе мира, я еще и еще вчитывался в слова пророка, который жил и писал во времена основания Рима, примерно за 7,5 веков до Христа:

Он взял на себя наши немощи и понес наши болезни, а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу, и Господь возложил на Него грехи всех нас (Ис. 53: 4–6).

И я понял: вот Он – Спаситель мира, зримый Бог, Которому должно поклоняться и за Которым можно идти до конца. Так я стал христианином и отверг навсегда «учения человеческие». Но это был путь ко Христу, но не путь к Его Церкви.

Я сделал шаг – сердце сжало так, что не мог вздохнуть! Развернулся, вышел из костела – отпустило

Итак, я нашел форму веры – христианство. Но внутри него было много течений и направлений, и предстояло сделать выбор, на чем остановиться. О Православии в то время я не думал: сказывалась «прививка», сделанная в советское время. К католицизму негатива не испытывал, поскольку рос рядом с католическим костелом, пробегая мимо которого мог остановиться и послушать орган или пение, раздававшиеся оттуда. Среди моих одноклассников была девочка-католичка, отец которой прислуживал в костеле. Ее откровенно травили в школе, пока в конце концов не выгнали. Мое детское сердце чувствовало тогда несправедливость, но я ничего не сделал, чтобы с ней бороться. В «новое» время я также был больше завязан на католицизм, поскольку читал христианские книги католического издательства. Первую попытку уйти к католикам я предпринял в самом начале 1990-х. Я работал тогда переводчиком с латиноамериканским руководителем, который приехал на переговоры к своему коллеге в нашу страну. После официальной части делегация отдыхала в ведомственной здравнице в Подмосковье. Возвращаясь оттуда, не заходя домой, я сразу отправился в католический костел на Лубянке. Там оформлялись списки желающих встретиться с папой Римским в Польше. Польский язык я немного знал, и поездка казалась мне интересной. Но едва я ступил на порог костела, как сердце мое сдавил сильный спазм. «Не может быть, – думал я. – Совсем молодой – и сердце. Отчего это? Наверное, показалось». Я сделал еще шаг – сжало еще больше. И я понял: следующий шаг будет последним. Я развернулся, вышел из костела – сердце отпустило, и я отправился домой. Так Бог дал мне понять, что католицизм – это опасность, для меня – может быть, смертельная.

Католический храм на Малой Лубянке Католический храм на Малой Лубянке
    

Кстати, подобный спазм был у меня еще раз, когда я пошел на лечение к экстрасенсу. У меня была экзема на руке, и мне посоветовали «хорошего» специалиста. Месяца два я ждал приема, заплатил приличные деньги. И вот вхожу в кабинет. На двери – табличка: «Доктор наук, профессор». За дверью – немолодая женщина, какие-то иконы, горят свечи. А у меня – спазм. Делаю второй шаг – еще хуже. Разворачиваюсь, ухожу – отпустило. И я понимаю: к экстрасенсам путь заказан, пусть даже внешне всё обстоит «очень духовно».

В протестантской общине меня неприятно удивили музыкально-концертные вставки рядом с именем Спасителя. Да и отсутствие церковной формы было мне не по душе: я привык к порядку. А главное, я понимал, что всё это – подделка, нет в ней правды.

И начал понемногу захаживать в православные храмы. Ставил свечи, иногда присутствовал на богослужении. Но еще не крестился. А время шло: пролетел год, пошел второй. И вот в конце учебного года я поехал на конференцию в Киев, где познакомился с коллегой из Крыма. Прощаясь, мы обменялись адресами и договорились о встрече. Летом мы семьей поехали в Крым. Традиционно отдыхали в Коктебеле, снимая жилье в центре поселка. Я поехал вперед, чтобы договориться о квартире и везти семью по конкретному адресу. Через пару дней приезжала жена с детьми. Я должен был встречать их рано утром на станции недалеко от нашего места отдыха – в городке, в котором жила моя коллега. Мы созвонились, и вечером я выехал из Коктебеля. Довольно легко нашел их дом, расположенный в самом центре города. Ася – моя коллега – встретила меня у входа и сразу познакомила со своей мамой – Любовью Ивановной. Весь вечер и часть ночи мы проговорили. Говорили о Москве, о Крыме, о работе. Я чувствовал, что попал к родным людям. Но определенная дистанция была, и я не мог понять, чем она была вызвана, – просто чувствовал, что при всей схожести интересов мы – разные. Говорили также о доме, о хозяйстве. Я узнал, что муж Любови Ивановны умер довольно давно, и хозяйство постепенно приходит в упадок. Самые большие проблемы – с подачей и отводом воды. На дворе стоял 1994 год: зарплаты были маленькие, пенсии – совсем крохотные, денег не хватало. Пришло время ложиться спать, мне постелили постельное белье, хотя я всячески отказывался, мотивируя это тем, что спать оставалось несколько часов и не стоит из-за этого пачкать белье, особенно в условиях трудностей с водой. И тут Любовь Ивановна разом остановила мои словопрения: «Сергей Владимирович, каждый делает свое дело: ваше дело отдыхать, наше – заботиться о вашем отдыхе». Сказано это было спокойно и доброжелательно, но я понял, что вопрос обсуждению не подлежит. Когда все ушли, я аккуратно снял белье, сложил его на стуле и написал записку, что бельем не пользовался. Заснуть я так и не смог, думал о женщинах, приютивших меня. Они были какие-то другие, но «разгадать» их у меня не получалось.

Коктебель Коктебель

Рано утром я уехал на станцию встречать семью. Но, встретив, постоянно чувствовал, что меня тянет в дом к моим новым знакомым. Через неделю я сел на автобус и поехал снова в их городок. Что-то купил по дороге и к обеду был в гостях. Меня пригласили к столу. И тут я обратил внимание, что во время обеда Любовь Ивановна несколько раз вставала из-за стола и уходила в свою комнату, затем снова возвращалась к нам. Я потихоньку спросил у Аси, куда она уходит. Ася ответила, что у мамы – воспаление кости. Бывают сильные боли, и, чтобы не вскрикнуть и не смутить гостей, она выходит в соседнюю комнату помолиться.

– Так значит вы – христиане? – живо поинтересовался я.

– Да, мы – православные христиане, – уточнила Ася.

– А где же вся православная атрибутика: кресты, иконы?.. – выспрашивал я. – Ведь внешне ничего не видно.

– Так повелось с советских времен, да и сейчас разные люди заходят в наш дом, зачем их смущать. А атрибутика, как вы говорите, и книги – всё это у мамы в комнате, там мы и читаем, и молимся.

Так я впервые встретил православных христиан. По дороге обратно я старался проанализировать, что особенного было в этих женщинах. И понял: они сами. И я решил еще раз заехать к ним, чтобы проверить свои впечатления.

В один из выходных дней я снова собрался в путь. Выбрался пораньше. На базаре взял большой арбуз, с которым и предстал перед моими знакомыми. Вид у меня был совсем курортный: коротко стриженный, загорелый, в майке с волосатой физиономией, в шортах и вьетнамках на ногах.

Встретить меня вышла Любовь Ивановна. Она критически окинула меня взглядом и сказала:

– Очень хорошо. Арбуз пойдет на обед, когда к празднику придут гости. Сегодня ведь Казанская.

Я не очень понимал, о чем она говорит, но слушал внимательно.

– Да, Сергей Владимирович, – продолжала Любовь Ивановна, – у меня к вам дело. Из Москвы приехали мои знакомые, у которых я – крестная, на этот раз – крестить свою дочь. Предлагаю заодно крестить и вас. Смотрю на вас: вроде человек вы – положительный, а что некрещеный, это – очень плохо. Так что думайте.

– Откуда вы знаете, что я – некрещеный? – поинтересовался я.

– Да уж знаю, – ответила Любовь Ивановна. – Решайте. А пока надо купить к обеду хлеб. В нашем районе весь выкупили, может, где-то на окраинах остался? Пойдите, поищите, заодно и подумайте.

И вот я иду по городу в магазин, в который хлеб завозят в последнюю очередь. Прохожу мимо греческой церкви, русской, армянской, а в голове мысли: «В Православии столько разных течений, философий, доктрин – на какой остановиться? Где истинно присутствует Бог? А может, Он – во всех церквях? Тогда какую выбрать? Нет, надо еще хорошенько подумать, всё взвесить, а потом…» Так я дошел до магазина. Там хлеб еще был. Закупился и пошел обратно. А в голове – всё те же мысли. И тут я решил, что, если Богу будет угодно, чтобы я сегодня крестился, Он Сам даст мне это почувствовать.

Так я дошел до дома, а решения всё нет. Открываю калитку, вхожу. На крылечке дома стоит основательный мужчина с барсеткой на поясе, а перед ним – девочка лет пяти.

– Папа, – говорит девочка, – зачем мы надели это выходное платье? Мы на пляже перепачкаем его песком. Лучше я пойду и надену сарафан, его не так жалко.

– Нет, – говорит мужчина, – переодеваться не надо: мы на пляж не идем, мы пойдем в церковь креститься.

– Папа, а это надо? – спрашивает девочка.

– Да, это надо, – отвечает папа.

– Ну хорошо, пойдем, – соглашается девочка.

Вот он, ответ: и мне надо без всяких рассуждений идти навстречу воле Творца – креститься

И тут в мое сознание врывается мысль: «Вот он, ответ, что и мне надо также без всяких рассуждений идти навстречу воле Творца: надо креститься и ни о чём не думать – всё остальное будет впереди».

На крыльцо выходит Любовь Ивановна. Я подымаю глаза. Она с улыбкой смотрит на меня и говорит:

– Ну, вы всё поняли?

– Понял, – отвечаю я, – будем креститься.

Больше в этом городке я не был. Мы перезванивались с Асей раза два в год. Любови Ивановне я писал письма, в которых было много вопросов, и всегда получал на них мудрый ответ. Как-то раз позвонил в Крым на Пасху.

– Чем сейчас занимаетесь, Любовь Ивановна? Где вы, в какой храм ходите?

– Езжу на Айвазовскую, там сейчас церковь открывают.

– А зачем так далеко? У вас же рядом с домом храм есть, где меня крестили…

– Да вы знаете, мы с подружками здесь постоим, там пошепчем – у нас в городе Русская Православная Церковь уже пятый храм открывает.

«Пятый храм, – думал я, – по молитвам крестной и ее единомышленниц в таком небольшом городке. Совсем неплохо».

Сергей Бедненко

27 апреля 2018 г.

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Книги, иконы, подарки Пожертвование в монастырь Заказать поминовение Обращение к пиратам
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Иконописец Борис Норштейн об отце, Евангелии и письмах Ван Гога Иконописец Борис Норштейн об отце, Евангелии и письмах Ван Гога Иконописец Борис Норштейн об отце, Евангелии и письмах Ван Гога «Я думал, Евангелие никогда не кончится»
Иконописец Борис Норштейн об отце, Евангелии и письмах Ван Гога
У отца и сына совсем разная жизнь. Борис Норштейн целые дни проводит в храме. Его отец Юрий Норштейн – художник-мультипликатор с мировым именем – иногда заходит, чтобы посмотреть работы сына.
«Если ты идешь в церковь к Богу, то найдешь Его» (+ВИДЕО) «Если ты идешь в церковь к Богу, то найдешь Его» (+ВИДЕО)
Аркадий Рамазян
«Если ты идешь в церковь к Богу, то найдешь Его» (+ВИДЕО) «Если ты идешь в церковь к Богу, то найдешь Его»
Беседа с православным армянином Аркадием Рамазяном (+ВИДЕО)
О том, как пареньку из армянской неверующей семьи открылся Бог, почему он оказался в русском православном монастыре, об армянском Православии – историческом и современном.
Промысл Божий не обижает никого. Рассказ Промысл Божий не обижает никого. Рассказ
Ольга Рожнёва
Промысл Божий не обижает никого. Рассказ Промысл Божий не обижает никого
Рассказ
Ольга Рожнёва
Она услышала скрип балконной двери и почувствовала порыв холодного зимнего ветра. Пошла в комнату и, не увидев сестры, вышла на открытый балкон. Алены на балконе не было. И тут раздался крик: «Смотрите: женщина выбросилась из окна!»
Комментарии
Иван Мень28 апреля 2018, 11:56
Кратко, сдержанно и — хорошо!
Воистину воскресе Христос!
рб Марина27 апреля 2018, 18:03
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!!!СПАСИ ГОСПОДИ ЗА СТАТЬЮ СЕГЕЙ!!!ОЧЕНЬ ИНТЕЕСНО!!!СЛАВА БОГУ ЗА ВСЕ!!!
Иоанна_27 апреля 2018, 09:03
Не получив никакого религиозного воспитания, не имея перед глазами никакого примера, я всё же чётко понимала: эзотерика, секты, да даже "простое" гадание - это смерть, туда ходить НЕЛЬЗЯ. Откуда это понимание, эта защита? Бог весть...
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×