Над его рассказами все плакали

Памяти протоиерея-писателя Николая Агафонова († 17 июня 2019 г.)

Сегодня 9-й день по преставлении ко Господу замечательного русского писателя протоиерея Николая Агафонова. День Святаго Духа даже как-то странно считать днем смерти – это праздник жизни вечной, к которой Своего неустанного труженика Бог и призвал. А сам батюшка продолжает призывать своих читателей в Церковь, ко спасению.

Протоиерей Николай Агафонов Протоиерей Николай Агафонов

Призывающая благодать литературы

Архимандрит Георгий (Шестун), настоятель Заволжского монастыря в честь Честного и Животворящего Креста Господня и Троице-Сергиева подворья Самары:

– Отец Николай – очень хороший, добрый человек. Радостный! Как же он любил Церковь. Людей Церкви. Он и сам был человеком Церкви. Сделал очень много. Был ректором Саратовской семинарии. Открывал ее, поднимал с нуля. Ему правящий архиерей – тогда владыка Пимен (Хмелевский) – сразу сказал: «Как хочешь, так их и корми», – времена тогда были сложные, у епархии денег не было.

Матушка Иоанна, супруга батюшки, тогда на всех семинаристов сама борщ и варила. Или, бывало, достанет она масло сливочное из холодильника, а отец Николай, радостный, перехватывает: «Это ребятам на завтрак!» Воспринимал семинаристов как часть своей семьи.

Архимандрит Георгий (Шестун) Архимандрит Георгий (Шестун) Очень был отзывчивый до чьей-либо нужды, надобы. Помню, когда у нас только решили открывать Самарское духовное училище, мы поехали к отцу Николаю в Саратов. Он нас тогда так тепло встретил да целый багажник нам с собой еще учебных планов, программ, учебников нагрузил. Чувствовалась в нем такая широта настоящего русского человека. Любил делиться.

Когда его перевели в Волгоград, поставили во главе миссионерского отдела, он, болезнуя о разоренных казачьих станицах юга, где при раскулачивании первым делом уничтожали церкви, придумал плавучий храм-корабль и пустил его по Дону! Подплывает к станице, колокола звонят – тут же люди сбегаются, там же их прямо в реке крестит сотнями, исповедует, причащает, венчает… Потом рассказывал:

«Храм сыграл тогда свою роль: в тех станицах, куда он ходил, теперь свои церкви построили».

Так что этот плавучий храм в какой-то момент уже вытащили на берег, а отца Николая, сняв отовсюду, назначили в него настоятелем… Зарплаты там не было, не из чего было просто ее платить, но зато, потом уже, радуясь, рассказывал: у него появилось много времени! И он стал писать.

Помню, мы как-то вместе оказались у нашего правящего архиерея митрополита Самарского и Тольяттинского Сергия, и владыка вдруг достает папку с рукописями.

«Отец Николай, почитал твои рассказы. Очень замечательные! Надо издать, – и протягивает мне. – Возьми почитай».

Они меня тронули до слез. Так мы в нашем приложении «Малиновый звон» к «Православной народной газете» и издали первую книгу отца Николая «Неприкаянное юродство простых историй». Благодаря ей о батюшке узнал широкий читатель. Тираж моментально разошелся. Мы напечатали еще. Потом еще было переиздание. Это тогда, в начале 2000-х, оказалась одна из самых читаемых книг.

Отца Николая приняли в Союз писателей. А произошло это так. Все документы были поданы, но заседание Правления Союза все никак не могло состояться. И вот однажды Валерий Ганичев, председатель – он тогда еще жив был, – идет мимо секретарши, а она сидит, плачет. «Что ты плачешь?» – спрашивает. «Да какого-то протоиерея, – говорит, – рассказы читаю, такие трогательные». «А он у нас в Союзе состоит?» – уточняет Ганичев. – «Нет еще, у него только документы поданы». – «Так что же? Надо срочно собирать Правление, принять!»

Отец Николай Агафонов на плавучем корабле созывает на службу народ Отец Николай Агафонов на плавучем корабле созывает на службу народ

Так и приняли. Рекомендацию ему писал тоже наш самарский писатель – Алексей Алексеевич Солоницын.

Отец Николай очень любил раздаривать свои книги. В них вся его душа – жизнерадостная, открытая, доброжелательная.

Батюшка Иоанн (Крестьянкин) тоже, кстати, очень любил книги протоирея Николая Агафонова. Архимандрит Иосиф (Братищев), наместник в то время Соловецкого монастыря, рассказал, что отец Иоанн частенько посылал его в книжную лавку: «Принеси мне книги отца Николая». Так что он его книги просто стопками носил в келью старца. Отец Иоанн их раздаривал духовенству, архиереям. «В первую очередь прочитайте рассказ “Друзья”», – приговаривал.

Старец Иоанн (Крестьянкин), даря книги отца Николая, говорил: «В первую очередь прочитайте рассказ “Друзья”»

Отец Николай, помню, еще рассказывал, как он свою будущую матушку Иоанну в жены взял. Придут, – рассказывал, – к другу по семинарии, уже женатому, да давай рассуждать, какая должна быть супруга у священника… Матушка-хозяйка их слушала-слушала, да и не выдержала: «Вы вообще верующие люди?!» «Ну да, верующие…» – растерялись семинаристы. – «А что же вы все рассуждаете да рассуждаете, какая матушка должна быть?! Молитесь! Чтобы вам Бог хорошую жену послал. Преподобному Сергию молитесь – вот и всё!»

И он послушался! Стал каждое утро к раке преподобного Сергия ходить: «Дай мне хорошую жену…»

И выпросил. Познакомили его с Жанной. Это старшая дочь известного самарского протоиерея Иоанна Державина. Всего их в семье 11 детей, все на службе Церкви: теперь уже священники да матушки. И вот он ее увидел: «Ангел… Вот это ангел», – вспоминал. Очень трепетно рассказывал про первую встречу.

«Слушай, а что ты всё учишься? – стал как-то расспрашивать его, семинариста, знакомый ему батюшка отец Евгений Зубович, настоятель в Тольятти. – Давай переходи на заочное. У тебя есть невеста на примете?» «Есть, – отвечает, – Державина…» – «О! Я их семью знаю, с отцом Иоанном дружу. Надо тебе как-то посвататься». Тот недоумевает: «А как? Я не знаю, как и что…» «Я устрою. Давай под видом рыбалки поедем туда», – берет тот дело в свои руки.

И вот они садятся в «Жигули». Только приехали, отец Евгений с отцом Иоанном обнимается, шепнул ему что-то на ухо, а тот поворачивается: «О! Зять! Проходи».

А потом, – рассказывал, – уже с мамой приехал и спрашивает у отца невесты: «Отец Иоанн, вы не против, чтобы я Жанне сделал предложение?» «Нет, я не против», – отвечает. «Тогда я у нее спрошу?» – уточняет Николай. «А зачем… – удивился тот, – спрашивать?..»

Раньше же как было: родители благословили – значит, всё решено! Но, видя растерянность жениха, рассмеялся: «Ну как хочешь. Хочешь – спроси».

Так и поженились.

Тесть ему, конечно, замечательный достался. «У отца Иоанна, – вспоминал батюшка Николай, – интересов, кроме Церкви, не было. Его заботы: облачения – митры сам вышивал; ладан сам делал… Он мистик такой был, знал какие-то тонкости: “херувимский ладан”, например, “благовещенское масло”…»

Я, помню, как-то спросил отца Иоанна (мы тоже были знакомы): «Как вы такую большую семью кормили в советское время?» А он показывает мне фото, там поленница во дворе: «Вот смотри: это не дрова, это судаки. Я на всю зиму их замораживал во дворе, и кормились зимой. На лошади за ними ездил».

Отец Николай и сам, бывало, тяжелые в материальном отношении времена переживал. Но когда был при средствах, всегда любил собирать гостей, угощать, делиться тем, что имел. Удивительный человек – широчайшей души. Настоящий русский священник – открытый, щедрый, сердечный, милостивый, веселый.

Настоящий русский священник – открытый, щедрый, сердечный, милостивый, веселый

У него и голос был такой всегда радостный, громкий, раскатистый. Пел он очень красиво. Любил всех как-то воодушевить.

Отец Николай все время хвалил других людей. С кем-нибудь встретится и начинает рассказывать, какой это замечательный человек!

Всю жизнь очень любил путешествовать. «Переболев» в детстве за чтением романов Жюля Верна и Майн Рида дальними странами, тем больше полюбил Россию. Всю страну воспринимал как дом родной. Неустанно ездил по стране, встречался с читателями. Это всегда еще были и миссионерские беседы.

Отец Николай и матушка Иоанна Агафоновы вскоре после венчания Отец Николай и матушка Иоанна Агафоновы вскоре после венчания В наше последнее с ним перед его кончиной интервью (будет опубликовано в ближайшем номере журнала «Духовный собеседник». – Ред.) мы говорили, в частности, о благодатности культуры, литературы: как отмечал мыслитель Иван Ильин, это «проповедь на паперти», благодать в них может быть, но это благодать не спасающая, а призывающая. «Она призывает человека задуматься над смыслом жизни, размыслить о том, правильно ли он живет», – говорил тогда отец Николай. А вот в Церкви уже, подчеркивал, благодать – спасающая.

Уходил отец Николай очень мужественно. Помню, собирались прямо по семеро священников – соборовали его в больнице. Потом уже и на дому собирались – соборовали.

«Ну всё, братия. Вы меня простите, – говорит нам. – Я больше не могу, я пошел…»

Вот так в день Причастия – причастил его сын-священник. Во время соборования, когда собрались самые близкие друзья-священнослужители. Матушка Иоанна держала его за руку. Вздохнул и… пошел. К Богу. Он всю жизнь шел к Богу.

Лучше, чем он про себя рассказал в своих книгах, и не скажешь. Замечательный русский человек.

Память смертная от Льва Толстого и карт-бланш в семинарию от Достоевского

Отец Николай Агафонов и священник Андрей Степанов Отец Николай Агафонов и священник Андрей Степанов

Иерей Андрей Степанов, клирик Николо-Перервинского монастыря, ведущий специалист Издательского Совета Русской Православной Церкви:

– Протоиерей Николай Агафонов в 2014 году стал лауреатом Патриаршей литературной премии. Являясь куратором просветительского проекта «Радость Слова», я тогда пригласил батюшку для участия в нашей выставке-форуме. Отец Николай тут же откликнулся. Он оказался очень радушным и, в чем потом мы еще не раз убеждались, безотказным человеком. Готов был общаться как с детьми, так и проводить встречи со взрослой аудиторией. Со всеми находил общий язык. Да и мне, как организатору, было с ним всегда легко и просто. Опыт его служения и жизни для меня бесценны. Я очень рано потерял своего отца, и во многом отец Николай заменил мне папу.

С отцом Николаем можно было откровенно поговорить на любые темы, открыть душу – он все пропускал через сердце и давал искренние мудрые советы.

Во всех наших поездках отец Николай как-то органично становился душой компании. Предлагал интересные всем темы для обсуждения, мог остроумно пошутить, рассказать какую-то веселую историю или спеть песню.

В алтаре его было не узнать. Я неоднократно наблюдал, как он весь был сосредоточен у Престола – в тот момент для него существовало только чудо Евхаристии и ничто его не отвлекало. У него, как у священника, многому можно было поучиться.

Он весь был сосредоточен у Престола – в тот момент для него существовало только чудо Евхаристии

Он никогда не был заносчив, не кичился никакими своими умениями или достижениями. Со всеми был ровен и прост в общении. Его истории можно было слушать бесконечно. Особенно замечательно он читал свои рассказы, фрагменты романов и повестей. Он как-то поделился, что, когда пишет, может и плакать, и переживать, и радоваться. Это иногда даже трудно бывало, – признавался, – понять тем, кто заставал его рыдающим над рукописью.

Сам я с его творчеством познакомился еще в детстве, когда мне попалась в руки небольшая его брошюра «Непридуманные истории». Потом я неоднократно видел в наших поездках, как к отцу Николаю всюду подходили люди и благодарили не просто за произведения, но за то, что через них они обратились к Богу.

На батюшку всегда можно было положиться. Когда надо было послужить Церкви, он не считался ни с какими своими сложностями. Помню, надо было лететь на Камчатку. Я позвонил отцу Николаю. У него тогда были сломаны обе руки. Но он вдруг отвечает, что обязательно найдет возможность поехать… И действительно, когда подошло время поездки, он снял гипс с обеих рук и поехал. Батюшка отдавал себя без остатка.

Протоиерей Николай Агафонов и отец Андрей Степанов Протоиерей Николай Агафонов и отец Андрей Степанов Когда я узнал о последнем тяжелом заболевании отца Николая, мне как раз предстояла поездка в Самару. Мы устраивали там выставку с просветительской программой. И отец Николай по-прежнему, несмотря на недуг, участвовал, общался, работал вместе с нами. Пригласил нас к себе домой, где мы познакомились с его удивительной семьей, матушкой Иоанной, сыновьями-священниками.

Отец Николай открывал свое сердце всем. Жил евангельской истиной: ближний – это не тот, кого ты сам выбрал, руководствуясь своими предпочтениями, а тот, кого Господь послал к тебе.

Батюшка рассказывал, как он подростком, начитавшись приключенческих романов, рванул в Америку. Там, мол, индейцы на бизонов охотятся, а мы тут прозябаем. Пешком пошел. Надеялся потом доехать на поезде до Дальнего Востока, а там пробраться на корабль. Все ему казалось вполне осуществимым. Его мама, когда он пропал, впервые переступила порог храма.

«Ты тоже Мать, и у Тебя Сына распинали, Ты тоже страдала. Ты меня поймёшь, только Ты», – она так горячо на коленях молилась перед иконой Божией Матери, что потом, – батюшка рассказывал, – он всю жизнь чувствовал покровительство этого образа – Казанской.

Ушла мама из храма, только когда его уже закрывали. Добралась до дома и тут же, хотя прошла уже неделя после исчезновения сына, увидела в почтовом ящике телеграмму: «Забирайте вашего сына, он в Куйбышеве по такому-то адресу». Бросилась на автовокзал и успела на последний автобус.

Для него это был опыт сиротства – религиозное переживание, а мама тогда показала сыну образ действенной неотступной молитвы

Для него это тогда был опыт сиротства – тоже религиозное переживание, – он потом себя сравнивал с блудным сыном из притчи (см.: Лк. 15: 11–32), а мама тогда сыну – будущему священнику – показала образ действенной неотступной молитвы.

«Надо Господа, Божию Матерь просить в молитве, и просить просто, дерзновенно», – говорил потом отец Николай.

Мама у него, кстати, работала в книжном магазине, в доме всегда было много книг. Батюшка с детства очень много читал. Потом уже, после своего опыта побега, открыл вдруг «Войну и мир» и именно на странице, где мать Наташи Ростовой молится пред сном: «Господи, неужели мне одр сей гроб будет?..» Он запомнил, что это молитва преподобного Иоанна Дамаскина, в житийном спектакле о ком будет играть потом в семинарии, а после напишет свой знаменитый роман о святом. А еще его поразила неизбежность смерти – это тоже было одно из религиозных переживаний… Тем более что в школе учителя не могли ответить по сути на его вопросы о смысле жизни.

Николай Агафонов в армии Николай Агафонов в армии Постепенно в нем просыпалась духовная жажда. Уже в армии, – рассказывал, – постоянно молился своими словами. Религиозную литературу тогда было сложно найти, так он вычитывал догматические истины между строк в словаре атеиста. Там же на букву «с» набрел на заинтересовавшую его информацию: «Семинария – в переводе с греческого “рассадник”, – учебное заведение Русской Православной Церкви, где готовят священнослужителей, церковных служителей; в настоящее время в Советском Союзе существует три семинарии: московская, в Загорске, ленинградская, одесская».

Так он засобирался в семинарию. Хотя был еще соблазн речного судоводительского техникума – он же с детства мечтал быть путешественником. Но, поступив и проучившись немного, понял, что это не его: навигация, высшая математика… Он был явным гуманитарием. Снова засобирался в Загорск (так тогда назывался Сергиев Посад, где в Лавре размещается Московская духовная академия). Да бабушка сказала: «Куда ты в Москву поедешь, к кому? Я вот читала в газете: сейчас набирают рабочих на строительство олимпийского комплекса… Вот ты завербуйся, тебе дадут общежитие, а тогда уже…»

Послушался. Только приехал в Москву да простыл. Что делать? А он взял да с температурой поехал к преподобному Сергию в Загорск. Вроде хотел об исцелении попросить, да так был всем потрясен, что, прикладываясь, промолвил: «Прими меня сюда в число учеников, ты же здесь хозяин. В семинарию…»

Вскоре в Москве проездом была мама, он и ее к преподобному свозил. Она отходит от раки, выходит из Троицкого собора да и спрашивает сына: «Коль, а зачем ты откладываешь поступление до следующего года? Когда я подходила к преподобному Сергию, мне подумалось, что надо тебе в этом году поступать». – «Мам, ты же была против! – отвечает, ошеломленный, помня, как она его отговаривала от семинарии. – Да и я еще не готов… “Отче наш” только выучил…» «Ничего, – говорит она – и вдруг произносит: – я тебя как мать благословляю в этом году!»

С матушкой Иоанной и сыном С матушкой Иоанной и сыном

Поразительно, что на вступительном собеседовании ректор МДА – тогда владыка Владимир (Сабодан) – стал вдруг его спрашивать о том, что он любит читать, и они достаточно долгое время проговорили про Достоевского! Про его героев, про действие страстей в человеке. (Никто из ждущих под дверью абитуриентов в это потом поверить не мог.) А Николая Агафонова сразу приняли на второй курс. Ректор посчитал, что раз он читает книги, то и программу сможет нагнать.

Отца Николая было слушать всегда очень интересно. Рассказывал ли он какие-то случаи из своей жизни или просто рассуждал – это всегда были меткие замечания, глубокие выводы. Да и просто речь у него была такая, что заслушаешься.

Поразительно, что, несмотря на нашу разницу в возрасте, можно было почувствовать в отце Николае еще и просто брата во Христе, старшего друга. Ему всегда в любое время можно было позвонить, посоветоваться. Попросить о молитве в трудную минуту. Также и батюшка обращался, когда ему нужны были молитвы, – особенно в последнее время, когда он уже был тяжело болен, проходил курсы лечения. Батюшка писал, звонил, мы общались. Эта духовная связь ощущается с ним и сейчас, даже когда батюшка уже перешел порог вечности.

Отец Николай как был, так и остается в моей жизни близким и родным человеком.

Большой русский писатель

Василий Давыдович Ирзабеков Василий Давыдович Ирзабеков

Василий Давыдович Ирзабеков, филолог-языковед, писатель, директор Православного центра во имя святителя Луки (Войно-Ясенецкого):

– С протоиереем Николаем Агафоновым мы познакомились в Самаре. Я там оказался на 20-летнем юбилее самарской газеты «Благовест» по приглашению ее бессменного главного редактора Антона Жоголева. Очень у них там располагающая к творчеству сложилась литературная среда. Столько радости было, такие теплые встречи. Так мне запомнилась Самара. Одной из самых вдохновляющих встреч было, конечно, знакомство с отцом Николаем.

Я его уже давно знал как писателя. И очень любил. Когда меня просили назвать лучших современных русских авторов, я неизменно уже в чреде дорогих мне имен обязательно рекомендовал отца Николая Агафонова.

Я был удивлен: отец Николай меня, оказывается, тоже знал как писателя. Это было вообще его потребностью – тепло отзываться о других.

Отец Николай – это очень мудрый, радушный, располагающий к себе собеседник. Помню, как он усадил меня во время застолья рядышком с собой и мы долго-долго беседовали.

Для меня его уход – огромная потеря. Это большой русский писатель.

Как-то мы вместе были на конференции, отец Николай присутствовал, когда я читал свой доклад, где делился такой тревогой: еще где-то три десятилетия назад уже был такой момент, когда казалось, что есть два-три дорогих нам имени – здравствующие еще тогда Валентин Григорьевич Распутин, Василий Иванович Белов… и всё – что же, закончилась большая настоящая русская литература?

Но милостью Божией – я потом говорил об этом неоднократно – появилась новая русская литература. Она отличается от всей той литературы, которая была до этого на протяжении веков. Сегодня выдающиеся русские писатели – это зачастую священники. Я пытался понять этот феномен. Мы и с отцом Николаем об этом рассуждали. Я объяснил это так.

«Лицом к лицу лица не увидать. / Большое видится на расстоянье», – писал Сергей Есенин. Жизнь в России последних десятилетий может показаться непосвященному человеку сумбурной, абсурдной даже. А современнику надо понять: что же происходит? Он хочет читать тех, кто способен дать оценку настоящему. А такой осмысляющий взгляд на современность в нынешнем водовороте подчас возможен только человеку духовному. Часто это пишущий священник. А если он еще и так щедро, как отец Николай, наделен литературным талантом, тогда из-под его пера выходят просто шедевры.

Осмысляющий взгляд на современность в нынешнем водовороте подчас возможен только человеку духовному

Помню, как он горячо делился со мною своими изысканиями по феномену, которому посвятил роман, изданный после издательством Сретенского монастыря, – Стоянию Зои. Рассказывал о своей прихожанке, она сама не видела эту Зою, но у нее был близкий человек – милиционер из оцепления того дома, где все это произошло. Она поведала отцу Николаю, что, когда она спросила этого своего знакомого, который тогда еще был очень молодым человеком: «Это правда? Ты действительно всё это видел? Неужели это всё правда?!», он ничего не произнес. Он молча снял свою милицейскую фуражку… Он был седой как лунь. В свои-то еще весьма молодые годы.

Помню, когда мы из многих разных городов России – и из Рязани, и из Белгорода, и из многих-многих других – съехались как-то на конференцию в Самару, мы стали, конечно, интересоваться этой историей с Зоей. «Сохранился ли этот дом?» – спрашивали мы. «Нет, это место утрачено», – отвечали нам представители местной власти.

Но мы его нашли! Нас-то сначала привели на какую-то помойку, где были груды железобетона: здесь, мол, всё, видимо, когда-то и происходило… Но мы сами стали расспрашивать местных жителей, искать – и разыскали-таки тот самый двор, деревянный дом. Пришли туда. Нас там очень приветливо встретили.

Протоиерей Николай со своей мамой Протоиерей Николай со своей мамой

Там жила молодая русская семья: муж, жена и сынишка. Мы зашли в этот дом. Помолились на месте этого явленного народу чуда. Подросток-сын хозяев наблюдал за нами. Я уже понимал, как его зовут. И уходя, вручая ему яблоко, оказавшееся у меня с собою, только и сказал: «А зовут тебя…» «…Николаем», – подтвердил он.

Я потом написал об этом рассказ «Яблоко для Николая».

На той конференции я обратился ко всем: «Что же мы такие беспамятные?! Надо дать квартиру этой молодой семье. А там необходимо устроить часовню!»

Владыка Сергий (Полеткин) даже пообещал этим заняться… Но после уже я как-то узнал, что этот дом сгорел. Кто-то явно противился тому, чтобы об этом чуде помнили.

Но вот отец Николай воскресил своим замечательно написанным романом память этого чуда.

Очень добрый, любвеобильный, рассудительный пастырь ушел от нас к Богу. Я отца Николая люблю и как человека, и как священника, и как писателя. Как автор, он остался с нами в своих книгах.

Подготовила Ольга Орлова

25 июня 2019 г.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
«Господи, не дай мне выпасть из десницы Твоей!» «Господи, не дай мне выпасть из десницы Твоей!»
Беседа со свящ. Николаем Блохиным
«Господи, не дай мне выпасть из десницы Твоей!» «Господи, не дай мне выпасть из десницы Твоей!»
Беседа со священником Николаем Блохиным, лауреатом Патриаршей литературной премии
«Сколько лет до этого я читал Евангелие, а по-настоящему его только там осознал. И научился молитве по-настоящему там же», – признается отец Николай Блохин, вспоминая годы заключения в саратовских лагерях.
«У нас приход уникальный: 6 храмов!» «У нас приход уникальный: 6 храмов!»
Протоиерей Ярослав Шипов
«У нас приход уникальный: 6 храмов!» «У нас приход уникальный: шесть храмов!»
Беседа с протоиереем Ярославом Шиповым, лауреатом Патриаршей премии по литературе
О том, как писатель стал священником, особенностях служения в вологодской глубинке и храме Василия Блаженного, журнале «Безбожник», охоте и русском характере.
Штурман небесных дальних плаваний Штурман небесных дальних плаваний
Беседа с писателем прот. Николаем Агафоновым
Штурман небесных дальних плаваний Штурман небесных дальних плаваний
Беседа с протоиереем Николаем Агафоновым, священником и писателем
Александр Сегень
«Православным реалистом» называет себя отец Николай Агафонов. О чуде в жизни и искусстве, духовном стержне литературы, храмах на воде и дороге, ведущей к вере, – беседа с ним, которую мы публикуем в день его 60-летия. Многая лета, отец Николай!
Комментарии
Фотиния28 июня 2019, 13:48
Вечная память отцу Николаю!
Очень трогательные у него рассказы. До слез...
Андрей27 июня 2019, 17:43
Помяни его Бог! Какое-то время служил в Свято-Воскресенском мужском монастыре по адресу: г. Самара, ул. Краснодонская 101 . Там я его первый раз и увидел. Вечная память.
Ovanes27 июня 2019, 17:15
Царствие Небесное отцу Николаю
Дмитрий27 июня 2019, 09:11
Царствие Небесное и Вечная память о. Николаю!
анна26 июня 2019, 23:49
низкий поклон! вечная память! прекрасному человеку, священнику и писателю!помолитесь Батюшка Николай о нас грешных, стоя у престола Господа! а мы будем помнить Вас и учиться жить по Вашим книгам и советам! вечная память!!!
Мария26 июня 2019, 21:42
Очень любила читать его рассказы. ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ О.НИКОЛАЮ.
Тамара26 июня 2019, 21:20
Царствие небесное,батюшке Николаю.Какая чудесная память будет о батюшке-это его душевные и добрые книги,которые заставляют и плакать,и смеяться..
Сергей26 июня 2019, 19:58
Очень люблю трогательные до слез рассказы о. Николая. Большой человеческий талант! Царствие Небесное дорогому батюшке.
р.Б.Ольга25 июня 2019, 17:27
...и плакали, и плачут

Вечная память
Елена25 июня 2019, 13:39
Упокой Господи душу усопшего раба Твоего Николая и прости ему все его согрешения вольные и невольные!Царствия небесного отцу Николаю!
Ксения25 июня 2019, 08:36
Прекрасные произведения! Царство Небесное отцу Николаю!!
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×