«Он был прозорливым – это точно!»

Памяти архимандрита Алипия (Воронова). Часть 2

Для архимандрита Алипия (Воронова) война и после окончания Великой Отечественной не прекратилась. Он как был воином, так и на фронте защиты уже вверенной ему Господом и Божией Матерью Псково-Печерской обители им оставался, ближе всего к сердцу принимая Евангелие.

Продолжение воспоминаний о Великом наместнике Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря архимандрите Алипии (Воронове), чье 70-летие поступления в монастырь и 45-летие преставления ко Господу в этом году отмечаем.

Неверующих надо брать на абордаж

Владимир Анатольевич Студеникин:

Архимандрит Алипий (Воронов) Архимандрит Алипий (Воронов) – После окончания школы я пытался было поступать в духовную семинарию в Загорске (ныне Сергиев Посад – Ред.). Меня не приняли, потому что я не служил в армии. Что делать, чтобы на следующий год попасть-таки в семинарию, я не знал. Благочестивые люди посоветовали мне отправиться в Псково-Печерский монастырь... Здесь тогда был наместником архимандрит Алипий (Воронов). Год под его руководством, вероятно, каким-то непостижимым образом приравнивался к срочной службе... Поскольку на будущий год я уже беспрепятственно был зачислен в семинарию, а потом и в академию.

Настоятель храма, где я был прихожанином, написал мне сопроводительное письмо на имя наместника с просьбой, чтобы меня здесь приняли. Захожу во святые врата Псково-Печерской обители, и первый, кого я вижу, – отец Алипий! Он шел с хворостинкой.

– Ну, хорошо, что ты сюда приехал, – поднял он на меня глаза, бегло ознакомившись с врученным мною письмом.

Время было обеденное, примерно час дня. Приводит меня в трапезную и усаживает прямо за центральный стол, где сидит обычно старшее духовенство... А мне всего-то 15 лет!

Как же было важно и просто по-человечески приятно таким, как я мальчишкам, общаться с отцом Алипием! Поселил он меня под своими покоями. В начале каждого трудового дня мы с такими же, как я, вроде как трудниками, дружно спешили было на послушания, но, как всегда, замирали у Дома наместника... Его хозяин выходил на балкон (тем, кто не видел это воочию, наверняка известна по крайней мере фотография)… И он начинал с нами беседовать. Всё остальное для нас переставало существовать. Трудники, семинаристы, паломники собирались послушать и поглазеть на это всегда захватывающее действо. Несколько часов, как правило, мы так стояли, задрав головы. Ему можно было задавать любые вопросы. Все его рассказы были назидательны и искрометны.

Я еще водил время от времени экскурсии в пещеры и по монастырю. Попадались и совсем уж светские-советские группы. И вот, помню, бывало, нам навстречу идет отец архимандрит... Многие вообще впервые видели «живого попа»: «Что это вообще за экземпляр?..» А он так просто то и дело снимал всегда всё напряжение, заводил какой-то непринужденный разговор. Отец Алипий вообще с любым человеком мог поговорить. Все мои экскурсанты и сами не успевали опомниться, как уже были всецело очарованы им. Он брал просто на абордаж ранее оболваненных советской госпропагандой атеистов, а после уже открывал им, всем вместе, этот удивительный и светлый мир Церкви.

Мои экскурсанты не успевали опомниться, как уже были всецело очарованы им

Тогда священнослужителей многие считали за мракобесов. А тут они с умнейшим и талантливейшим, просто красивым и статным человеком, широченной души и исключительного – так, что любого развеселит, – остроумия, – вдруг знакомятся...

Я не знаю, как дальше сложилась бы моя жизнь, если бы, заканчивая Московскую духовную академию, я не получил известие о смерти отца Алипия...

Все свое каникулярное время я в годы учебы в семинарии и академии проводил в Печорах. Отец Алипий предлагал мне ранее остаться в монастыре. Но сам я не думал о принятии монашества...

– Будешь жить в городе, а сюда приходить мне помогать, – сделал он тогда заход с другой стороны.

Но я-то понимал, что это значит: быть, как штык, в 5 утра, а то и раньше, и уходить после того, как можно было бы уже и не уходить...

Отец Алипий, кстати, начинал обход обители каждое утро еще затемно, с коровника, куда наведывался часа в четыре...

В монастыре его всё волновало: любое неправильное действие послушника, монаха он принимал близко к сердцу. На всё реагировал.

Сколько раз мне приходилось его просить:

– Батюшка, да не обращайте вы внимания! На это же есть эконом, благочинный, другие. Исправят! Это не столь важно...

Но он не мог. Всё воспринимал с болью.

Божию Матерь очень любил и почитал. Но с каким-то чувством сыновней свободы и простоты.

– Ну, как распорядится Хозяйка медной горы, – порою разведет руками в ответ на какой-нибудь вопрос о делах обители.

Много рассказывал о том, как люди обращались к Богу во время войны.

У них в полку был священник, который перед каждым боем находил где-то хлеб, вино... У него были с собою антиминс, поручи. Он служил литургию, и все причащались. Даже те, кто считал себя «неверующими», – причащались! И шли в бой. Многие, конечно, не возвращались. Перед следующим сражением – опять литургия.

Архимандрит Алипий был укреплен на фронте и оставался воином в баталиях за веру, за монастырь всю оставшуюся жизнь. Как же он побивал, бывало, советскую бюрократию! Но и с такой любовью и обаянием мог это провернуть, что и они порою сами не могли себе отказать в удовольствии еще как-нибудь повставлять ему палки в колеса, лишь бы только втянуть его в дальнейшее общение с собой. Недаром его прозвали «советский архимандрит».

Отец Алипий и умер на посту служения Богу, Божией Матери, Церкви, монастырю. От третьего инфаркта. В 60 лет.

«Ты что, лысым делаешь монастырь?!
Монастырь должен быть красивым!»

Архимандрит Варнава (Баскаков), настоятель храма Святого Великомученика Пантелеимона, город Невель, Псковская митрополия:

Архимандрит Варнава (Баскаков) Архимандрит Варнава (Баскаков) – В Псково-Печерский монастырь я пришел в 1970-м году. Просто вырвался сюда из тисков достаточно жесткой жизни в миру. Хотя меня как раз отовсюду там изгоняли. Войдя в монастырь, я наконец вздохнул: «Вот я и дома».

Когда мы с моим духовным отцом пришли к отцу Алипию, он побеседовал со мною, расспросил, какие я имею специальности. Потом сказал:

– Вниз заходи, иди (там, под его покоями, были комнаты) – и оставайся.

На второй день, поскольку я был каменщиком, меня поставили на послушание в Богом зданные пещеры. Отец Алипий всегда подсказывал, как сделать так, чтобы всякая физическая работа в монастыре получала духовное измерение. Это всё на практике постигается.

Еще отец наместник благословлял меня, ранее служившего в комендантских войсках, со смутьянами разбираться. Их тогда местные силовики специально в обитель засылали. Бывало, какая-нибудь американская делегация пижонов спускается к Успенскому собору по кровавой дорожке, а здесь, на площади, наш пьяный гражданин шатается. А ты попробуй пьяного, да еще и на глазах у международной общественности, уговори – в нем же сразу гордость пролетарская «вскипает как волна». По-разному управлялся: кого внушениями, другого силой, третьему денежку вручишь – рублик дашь, а он и счастливый: «Ну её... эту классовую рознь!»

Отец Алипий подсказывал, как сделать так, чтобы всякая работа получала духовное измерение

Отец Алипий ко всем и всему милостиво относился. С большой заботой. Радел, чтобы обитель всегда на загляденье была. Розы всюду высаживал. Сам за всем приглядывал.

На скотном дворе у нас послушничек Никифор трудился, он любил коровок подкармливать. Не то что розами, как в том известном случае, описанном в «Несвятых святых», – это только наместник такое мог исхитриться да выдать. Но просто, если вовремя отец эконом не подвезет этим животинкам травки, то тот тут же снаряжался на свой промысел... Выходил и тайком выкашивал в монастыре, где находил хоть чубчик, траву... Отец Алипий, в очередной раз поймав его с поличным, пускался распекать:

– Ты что, лысым делаешь монастырь?! Монастырь должен быть красивым!

А тот неизменно ласково отзывался:

– Коровы-то дороже, – и расплывался в улыбке.

– Будет монастырь, будут и коровы, – весело щурил свой взгляд отец наместник.

Отец Алипий ко всем и всему милостиво относился. С большой заботой

Без согласования с ним никаких речей братию отец Алипий просил ни перед кем не произносить. Любое слово тогда, как и сейчас, впрочем, могли перевернуть так, что... С приходящими в обитель сам общался.

Старался внимание, любовь проявить:

– Это превыше всего, – говорил, – ценится у Господа.

Народ стремился сюда для духовных собеседований с отцом Алипием. Хотя он и в гражданских правах разбирался, мог подсказать.

Всех труждающихся опекал. Трубу в монастыре, случалось, прорвет, рабочие бросаются на этот участок – так он еще и под свой контроль возьмет: если что требовалось, тут же доставлялось.

Отцу Иерониму (Тихомирову), келарю, делал внушение:

– Монахи, которые к тебе приходят просто поесть, это ресторан, а которые трудятся, тех накорми.

Очень многим отец Алипий помогал. Иногда, правда, этим злоупотребляли. Случай помню. Вызывает меня:

– Вот, послушай.

Женщина причитает: у меня то-то сгорело, дом со всеми сбережениями, сарайки... Дайте денег!

– Ну, возьми... – кидает ей, – помощь, раз сгорело...

А меня сразу предупредил:

– Ты мне завтра нужен будешь, Володя.

Я ушел. На следующий день, часа в четыре, иду по послушанию к Успенскому собору:

– Володя, Володя! – машут мне рукой и зовут к наместнику.

Прибегаю. Отец Алипий:

– Вот женщина, которая вчера у меня просила помочь им, погорельцам...

Та стоит, вся в слезах, красная такая (вчера она не плакала):

– У нас всё сгорело... – трясется. – Вот, соседка даже может подтвердить...

– Не просила бы вчера, сегодня бы не сгорело, – ответил ей отец Алипий и ушел.

То, что он был прозорливым, – это точно. Многое предсказывал.

Народ отца Алипия почитает, о канонизации рано или поздно встанет вопрос.

Кормчий

Протоиерей Владимир Попов, настоятель Никольского храма в Любятове, Псковская митрополия:

– Впервые я услышал об отце Алипии так. Где-то в 1972-м году я был в гостях у местной жительницы Анны Станиславовны Зевс. Она и рассказывает:

«Мела я как-то лестницу, что к Успенскому собору от колодца ведет, и вдруг слышу:

– Дуреха! А, дуреха!

Но я – учительница немецкого языка, и про себя думаю: ‟Какая же я дуреха? Если я учитель... Это не про меня”. И мету себе дальше.

– Ду-ре-ха! Ты слышишь, что я тебе говорю?! Лестницу метут сверху вниз, а не снизу вверх...».

Протоиерей Владимир Попов Протоиерей Владимир Попов Так она и поняла, что действительно дуреха.

Этот импульс и сделал ее православной христианкой, привел в монастырь. Хотя она из католической семьи происходила...

Вот так я впервые и услышал о Великом наместнике.

Через год я стал секретарем митрополита Иоанна (Разумова), тогда правящего архиерея Псковской епархии. Мне уже вроде стало особо некогда бывать в Псково-Печорском монастыре. Но Господь мне послал утешение – духовного отца, архимандрита Афиногена (Агапова; в схиме Агапия). Он был из той самой плеяды старцев разоренного Валаамского монастыря, что подвизались потом в Печорах. Я знал его историю: в 1934-м году его арестовали, отправили строить Беломорканал. Зима. Недоедавшие истощенные люди мерзнут. Падают. Тысячи покойников складывают до весны в штабеля – в мерзлой земле их не похоронишь.

«Из трупиков мы делали загородки, – рассказывал потом отец Афиноген, – спасаясь так от самого страшного: ветра, а также надсмотрщиков. Внутри этого кордона из мертвецов можно было еще живым развести костер, чуть-чуть отогреться...».

Вот какую коммунистическую изнанку доводилось изведать тем, кто потом оказался в Псково-Печерской обители. Но были среди братии и те, кого отец Алипий сам просто выдернул из разгара советского полымя, со всеми его красными флагами, демонстрациями...

А как ты их всех, с таким несопоставимым опытом, с порою противоположными мнениями, упасешь?.. Я чувствовал, какое величие, какая мудрость даны отцу Алипию, чтобы вести за собой столь разных людей. Каким надо было быть рассудительным и воистину прозорливым, чтобы из всего этого многообразия сформированных предшествующей жизнью устроений сгармонизировать единую команду молящихся, верных Церкви, любящих Бога, умеющих противостоять как внешнему давлению, так и внутренним уловкам врага бойцов. Без искушений внутри братства не обходится. Всякое бывает: и доносы и т.д. Преткновения случаются у всех.

Без искушений внутри братства не обходится. Преткновения случаются у всех

Отец Алипий все эти трудности игуменского бытия принимал глубоко в свое сердце. В его опыте, как ни у кого более, ощущалось, что врученное ему стадо не просто руководимо внешне, но и внутренне наставлено ко спасению, а для этого, известно, должно быть перевоспитано и возвышено до подвига ежедневного, даже в элементарнейших занятиях, служения Христу. Это ощущалось во всей его нераздельной с братством повседневной жизни. В его иронии ко всему, что не так и не соответствует, в любом его взгляде, жесте, в каждом слове. В молитве.

Все – от владыки Иоанна (Разумова) до того же местного уполномоченного по делам религии Филиппова – относились к отцу Алипию как к настоящему подвижнику, кормчему, который даже в воздымающейся тогда советской стихии умеет править доверенным ему Господом кораблем.

«Давайте снова дружить будем!
Пусть снова у нас будет мир благословенный!»

Диакон Георгий Малков, писатель, автор книги «У пещер ‟Богом зданных”»:

Диакон Георгий Малков Диакон Георгий Малков – Вообще, впервые в монастырь я и попал как раз в Псково-Печерский. Это было в 1959-м году. Мне тогда шел 18-й год.

Стою, помню, в Троицком соборе Пскова, а там какой-то юноша вдруг разразился восторгами:

– Я только что в монастыре побывал!

– В каком?! – тут же заинтересовался я.

– В Пюхтице! Меня там так хорошо матушки принимали! Но здесь, говорят, есть монастырь по-хле-ще – мужской!

– Где он находится? – я стал сразу же выяснять. – Как это – проехать за Старый Изборск?

Так сюда и отправился. Захожу...

Насколько я тогда был диким человеком, можно судить хотя бы по тому, что открывшееся моему взору сопоставимо было для меня тогда разве что с картинками из журнала «Диво», подшивка которого за 1904 год была у моей бабушки: такие же нищие, такие же колокола... – в общем, всё! Вот оно!

Я, обалдевший, просто пьяной от восхищения походкой взошел по чугунным ступенькам, что ведут к площади перед Успенским собором, сел на них, вытащил пачку сигарет без фильтра «Дукат», выбил сразу пару штук и с наслаждением затянулся. Думаю: «Ну, ка-ка-я же благодать! Куда же я попал! Это ж прямо рай какой-то!»

Только начал выдыхать, как тут же ко мне подбежал некто в пиджачке, помню, товарищ такой, не монах:

– Да ты что, с ума сошел?!! Разве можно? В монастыре! Да ты...

А я и не знал... Чуть дымом не поперхнулся. Скомкал я всё это дело, прямо с огнем, в кулаке, засунул в карман стыдливо... И потихоньку так, сконфуженно потопал было обратно, наверх.

Смотрю, сидит там старичок на скамейке.

– Милый, вы откуда будете? Подходите («И манеры-то у него какие-то деликатные...», – думаю, а он ко мне обращается: «Присаживайтесь»).

Я вгляделся, а человек-то явно начала XX века. Опять «Диво». В костюмчике, в соломенной шляпе... Это знакомство завершилось тем, что в течение года мы с ним там и сям в столичной обстановке уже встречались, я стал вращаться среди художников, поэтов, – попал, в общем, в андеграунд. Там встретил свою жену.

Меня всегда так умиляло: промыслительным образом – меня-то уж точно – Господь всегда ставил в такие условия, после которых я просто не мог поступить не так, как Он от меня того хотел.

Года через два-три я взял за компанию из этого самого андеграунда художника Владимира Архарова и поэта Генриха Сапгира, и все вместе мы покатили в Псково-Печерский монастырь. Заходим...

А около колодца – архимандрит Алипий стоит! Как будто нас-то он только и ждал. Тут же как-то так по-теплому, живо к нам обратился. Разговорились. Он выяснил, что мы из Москвы, интересуемся искусством, стариной, древностью... И далее он понимал уже: художников заинтригует источник всего этого – Сам Бог, – и он повел нас с экскурсией по монастырю... Закончилась она на самой верхотуре башни Верхних решеток. Был уже вечер, закат. На всю жизнь я запомнил эти прекрасные мгновения...

Любопытно и то, что все мы трое стали вполне церковными людьми, уверовали. Тот же самый Генрих Сапгир, уже умирая в Париже, в больнице крестился, совершенно сознательно идя к этому всю свою жизнь, по крайней мере после того самого посещения нами Псково-Печерского монастыря и общения с отцом Алипием.

С 1964 года я стал уже постоянно бывать в Печорах. Приезжал и с женой. Потом сын родился. Мы все вместе собирались и ехали сюда. От отца Алипия я всегда только удивительную доброту и мог встретить. Ничего другого. И тогда, когда я говорил ему и о ком-то другом, – тоже, – даже если эти люди были незнакомы ему...

В Старом Изборске, например, жил художник Павел Дмитриевич Мельников. У него дом сгорел. Он успел выскочить буквально в исподнем. Всё остальное – в пепел. Я вспомнил о нем, как-то беседуя с отцом Алипием.

– Вот такая, – говорю, – история приключилась...

Он сразу:

– Что?! Ну-ка...

Полез куда-то в карман, пошарил и вытащил-таки осно-ва-тель-ну-ю сумму.

– Всё! – говорит. – Я сейчас ставлю самовар. А ты – одна нога здесь, другая – на телеграфе. Беги мгновенно, отправляй!

Я сбегал, вернулся где-то через полчасика, запыхавшийся.

Это всё было для отца Алипия само собой разумеющимся. Никакой ни подвиг. Просто он по своей натуре был такой.

А как были замечательны эти его легендарные стояния на балконе! Когда он просовывал ножку... У нас это называлось: «Сквозь чугунную решетку ножку дивную протянет...». Да! Фотографировали его в таком амплуа часто. И он оттуда, сверху – выступал.

– Ну, что там? Кто там? Чего вам?

Народ, конечно, сразу же толпился. Оживление – в массах. Кто-то начинал выкрикивать:

– Батюшка, батюшка, спаси! Вот сейчас вот! Только что... Мне надо в больницу ложиться! Денег нету!!!

– Та-ак! Следующий!

Следующий орет:

– У меня пожар!

Я у него кой-когда секретарствовал, иногда по утрам корреспонденцию разбирал. Так там же целые кучи посланий со всей страны собирались! Справки какие-то бесчисленные из собесов: пожар одолел или корова сдохла, мор потому что был, и т.д. И печати... Это отдельная тема! Печати – это были, как правило, кругляшки пятаков. Обычных наших советских пятаков. Кто похитрее был, тот на картофелину чмякал, а уже с картофелины – чпок на «справку». Отец Алипий обычно посмеивался над всем этим, но никогда не сердился, не злился, констатировал:

– Во-о-от! Замечательно всё-таки! Они, может быть, и жулики, но прекрасно понимают, где могут к ним с добром отнестись, помочь.

Иногда помогал!

А то – с балкона так:

– Но-но-но! Завтра-завтра приходите!

Или:

– Сохнут-сохнут!

Вы рассматривали его фотографии, которые до нас дошли? Я вот вглядывался на выставке, подготовленной Псково-Печерской обителью к 60-летию со дня начала его игуменства. У него, конечно, были фотографии, где он серьезный, на службе. Но в большинстве своем на кадрах, где он просто живет, у него всегда лицо очень доброе. Улыбчивое лицо. Иной раз он вроде и не улыбается, а у него в уголках рта таится эта улыбка. Глаза смеются. Его доброта была сродни какой-то детской доброте. Даже доверчивости.

Его доброта была сродни детской

Он был предельно искренний человек во всем. И в терпении, и в страстях своих, когда он против кого-нибудь восставал (есть и фотографии, где он сердится!), или наоборот, что было скорее, – когда он с любовью к людям был расположен.

У него была такая своя собственная война с отцом Иринеем (Пономарёвым) – некоторые того называли: «император», другие: «сеньор-помидор». Это был такой большущий архангельский верзила, краснощекий. Но у него был грех – любил пропустить стаканчик. На эту тему наместник и бывал к нему суров. Тогда отца Иринея просто на несколько дней убирали с его глаз куда подальше.

А утро у отца Алипия начиналось так:

– Опять Иринейка устроил мне тут!.. Ой, я ему сколько раз говорил, чтобы он молоко мне нормальное подавал. А он нарочно этим коровам мажет кое-чем. Ну, я ему задам! Я ему задам!!

А заканчивалось это тем, что уже к концу дня, под вечерок, поднимался:

– Ну, пойдем, мириться будем. Мир заключать.

И вот мы шли в келлию к отцу Иринею. А он был громадный такой – амбал просто. А в антураже у него малюсенькое всё такое: не акварели, а акварельки; не слоны, а слоники. И всюду-всюду это микроскопическое нагромождение всякой всячины, – что можно было запросто прийти и забыть, зачем ты сюда пришел, – уйти в разглядывание всего этого...

Однако стол был уже накрыт... Там даже такие бутылочки на подставочках стояли, – так, что когда он их поднимал, они начинали играть какие-то там мотивчики типа: «Ах, мой милый Августин...».

А сам он – сам! – брал кувшинчик на правое плечо, – всё, как полагается, – и всех обносил. И раздавалось:

– Давайте снова дружить будем! Пусть снова у нас будет мир благословенный!

Вот так! Очень добрый был отец Алипий. Очень добрый.

И даже когда он кого-то обличал, то злобы у него никогда не было. Ни на кого. Даже по отношению к тем, кто ему докучал из всяких там управлений, из обкома. Он обычно говорил:

– Ничего! Обойдется! Главное же, что они все такие же люди, как мы! С такими же убеждениями житейскими. А в силу этого они у меня все в ящике, – неожиданно резюмировал он.

– Как это в ящике? – уставился я, помню, на него.

– Ну, как? 1 мая, 7 ноября, Новый год, 8 марта – всем по ящичку. Мне и звонят, напоминают. А я и рад. Тому ящик коньяку, этому ящик икры, туда – красной рыбки... Так ящичками и спасаемся... Как только праздник какой, они все у меня тут как тут.

Но это же ему надо было в Печорах уже пожить, чтобы они у него брать не боялись. Еще и уважали его за это.

Какого-то резкого, грубого отношения к нему со стороны властей, по крайней мере в последние его годы, не помню. Его почитали даже те, кто и Церкви-то сторонился. Но икорку они все с удовольствием получали.

Его почитали даже те, кто Церкви сторонился

К отцу Алипию как-то пришли начальствующие и разошлись было: «Да кто вы, христиане, такие?! Вы – рабы! И психология у вас рабская! Рабы Божьи! Всё вы щеки подставляете!»

– А я им тогда в нос одну штуку сунул! – рассказывал он мне потом.

– Что?!

– А вот я тебе сейчас покажу.

И убежал к себе в комнату. Возвращается с пакетом в руках:

– Я им говорю: вот наше христианство!

Разворачивает пакет, а там книжка такая небольшая. Евангелие, оказалось. Раскрывает, а внутри – кровь. Прямо все страницы залиты.

– Это мне из Сибири, – показывает, – прислали, как святыню последней войны. Был солдат, христианин, он носил всегда Евангелие у сердца. Погиб. Убили его! Это его кровь, «за други своя» (Ин. 15, 13) пролитая. Я им это и показал. Вот какие мы рабы Божии!

Помолчали.

– Ну, и что же дальше, – говорю, когда пауза уже слишком затянулась, – «товарищи»-то что-нибудь ответили?

– Нет, ушли. Что тут скажешь?

Подготовила Ольга Орлова

29 июля 2020 г.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Если бы не отец Алипий, не было бы ни нашего монастыря, ни старчества Если бы не отец Алипий, не было бы ни нашего монастыря, ни старчества
Памяти архимандрита Алипия (Воронова)
Если бы не отец Алипий, не было бы ни нашего монастыря, ни старчества Если бы не отец Алипий, не было бы ни нашего монастыря, ни старчества
Памяти архимандрита Алипия (Воронова; 28.07.1914–†12.03.1975)
Он умел собирать урожай духовной жизни. Вот это и нам надо уметь! Жить не для себя, а для других. Не себя спасать.
Великий наместник. 1959-1975 (+ВИДЕО) Великий наместник. 1959-1975 (+ВИДЕО)
Фоторепортаж с вернисажа
Великий наместник. 1959-1975 (+ВИДЕО) Великий наместник. 1959-1975 (+ВИДЕО)
Фоторепортаж с вернисажа
Сам Псково-Печерский монастырь является воплощенной памятью своего Великого наместника архимандрита Алипия (Воронова). Выставка, посвященная 60-летию со дня начала его игуменства, открыта в Печорах.
«Миром правит только Промысл Божий» «Миром правит только Промысл Божий»
Изречения псково-печерских старцев
«Миром правит только Промысл Божий» «Миром правит только Промысл Божий»
Изречения псково-печерских старцев Иоанна (Крестьянкина), Нафанаила (Поспелова) и Алипия (Воронова)
Поучения старцев Псково-Печерской обители – золотой фонд русской духовности. Они видели современного человека насквозь, знали его болевые точки и слабые места, и потому их наставления так важны и значимы для нас.
Комментарии
Ольга10 октября 2020, 22:20
Спаси Господи!???????????? Царствие Небесное отцу Алипию!????????????????????????????
татьяна16 сентября 2020, 13:11
Каждый раз читаю об арх.Алипии, этом столпе Православия, с замираем сердца и трепетом душевным. Великие подвижники матушки Церкви, которым Господь вручает им Жезл силы, дающим возможность противостоять козням бесовским. "Господь даст глагол благовествующим силою многою"(67 псалом)
Надежда 5 августа 2020, 20:06
Спасибо! Побывав в вашем монастыре однажды, поняла, что это место навсегда в моём сердце. Приезжаю сюда с детьми - школьниками и вижу, что и в них, юных и совсем неопытных, зарождается ВЕРА.Особый поклон отцу Харлампию - он проводил нас по монастырю в один из приездов -это было чудо: и пещеры, Богом зданные, и Горка, и всё-всё- всё...Спасибо, что вы есть!
Людмила31 июля 2020, 15:04
Спасибо за рассказ,Ольга! Очень интересно читать ,как будто там побывал и видел все. Царствие Небесное о.наместнику Алипию и всем старцам обители Псково Печерской!
Наталья30 июля 2020, 23:10
Какое счастье прочитать еще про о. Алипия. Как-будто около него побыть немного. Спасибо за эту публикацию.
Анатолий30 июля 2020, 23:00
Действительно, Великий Наместник! Какая воля! Какая сила духа! И это в богоборческие времена при советской власти. Это воин, закалённый в боях Отечественной Войны. и как воин, знал слабые места противника (расплачиваясь "ящичками"), но служба в монастыре не прекращалась! Конечно, он в райских обителях. Архимандрите Алипие, моли Бога о нас!
Ирина29 июля 2020, 13:59
Царствие Небесное. Как жаль, что сейчас таких людей нет...
Марина29 июля 2020, 11:58
Огромное спасибо за публикации о Великом Наместнике отце Алипии, упокой Господи его душу во святых селениях Твоих!
Георгий29 июля 2020, 08:36
Читаешь и удивляешься во истину Русской души отца Алипия! Вот Господь привел к пещерам Богом зданным Богом зданного наместника! Дивен Бог во святых своих!
Виктория29 июля 2020, 06:22
Спасибо за материал!Мы -обычные читатели узнали об отце Алипии из книги"Несвятые святые", прониклись этой выдающейся личностью и навсегда полюбили.Рассказы тех, кто знал лично, жил рядом с ним только усилили чувтво любви и благодарности.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×