Святитель Иларион (Троицкий) и обновленческий раскол в Русской Православной Церкви. Статья 1

Краткая история развития обновленческого движения до освобождения святителя Илариона (май 1922 – июнь 1923 годов)

Священномученик Иларион в Соловецком лагере Священномученик Иларион в Соловецком лагере Церковный переворот готовился усилиями ГПУ всю первую половину 1922 года под руководством Политбюро ЦК, где главным идеологом и разработчиком программы уничтожения Церкви с помощью раскольников был Л.Д. Троцкий[1].

В ГПУ с 1921 года активно действовало 6-е отделение секретного отдела, которое до мая 1922 года возглавлял А.Ф. Рутковский, а затем Е.А. Тучков. В марте-апреле 1922 года была проведена основная работа по вербовке будущих обновленцев, проведены организационные собрания и инструктажи. Для того чтобы облегчить церковный переворот, были арестованы ближайшие к патриарху Тихону лица, в том числе в ночь с 22 на 23 марта 1922 года – епископ Верейский Иларион (Троицкий). 9 мая патриарх дал расписку в объявлении ему приговора о привлечении его к ответственности согласно решению Верховного трибунала и подписку о невыезде[2]. В этот же день состоялся новый допрос патриарха в ГПУ. 9 мая по команде ГПУ из Петрограда в Москву приезжает группа обновленцев: протоиерей Александр Введенский, священник Евгений Белков и псаломщик Стефан Стадник[3]. В.Д. Красницкий приехал ранее и уже провел переговоры с Тучковым. Красницкий возглавил группу «Живая церковь», созданную усилиями ОГПУ. Е.А. Тучков писал об этом так: «В Москве с этой целью под непосредственным негласным руководством ОГПУ была организована обновленческая группа, позднее назвавшаяся “живой церковью”»[4].

А.И. Введенский прямо называл Е.А. Тучкова организатором церковного переворота[5]. Власти решили инсценировать помилование осужденных на смерть Московским ревтрибуналом священников, обвиненных в сопротивлении изъятию церковных ценностей, для того чтобы облегчить обновленцам церковный переворот[6]. Эта инсценировка была необходима для того, чтобы добиться от патриарха Тихона ухода от управления Церковью власти. Приговоренные к расстрелу московские священники были использованы чекистами как заложники, чтобы их возможным расстрелом шантажировать патриарха.

10 мая 1922 года при участии Е.А. Тучкова обновленцы составили первую редакцию обращения во ВЦИК с просьбой помиловать всех осужденных к расстрелу по делу московского духовенства[7]. По замыслу ГПУ, ходатайства были необходимы для приобретения авторитета обновленческой группы в глазах верующих, так как власть готовилась удовлетворить именно их обращение, а не просьбу патриарха Тихона. ГПУ указало обновленцам, что власти готовы помиловать часть приговоренных, инициируя, таким образом, ходатайства обновленцев.

После написания этих ходатайств обновленцы 12 мая в 11 часов вечера в сопровождении Е.А. Тучкова и направились в Троицкое подворье к патриарху. Еще 9 мая патриарх был ознакомлен с приговором по делу московского духовенства, о чем свидетельствует его собственноручная расписка[8]. В этот же день он написал ходатайство о помиловании, адресованное ВЦИК, но оно не попало туда, а оказалось в ГПУ и было приобщено к делу[9]. Таким образом, патриарх, зная о расстрельном приговоре и о том, что власть готова прислушаться не к его ходатайству, а к ходатайству «прогрессивного» духовенства, чтобы спасти жизни осужденных, написал заявление на имя М.И. Калинина о передаче церковного управления митрополиту Агафангелу или митрополиту Вениамину; подлинник заявления также не дошел до адресата и оказался в деле ГПУ[10]. 14 мая расстрельный приговор оставлен в силе в отношении пяти человек, за четырех из которых просили обновленцы, пятеро человек из «обновленческого списка» были помилованы[11]. 18 мая Политбюро утвердило это решение[12]. В этот же самый день группа обновленцев отправилась на Троицкое подворье и добилась от патриарха бумаги, в которой он поручал им передать митрополиту Агафангелу «синодские дела»[13]. В одном из своих докладов Е.А. Тучков прямо называет обновленцев, которые 18 мая 1922 года добились у патриарха Тихона временного сложения патриарших полномочий, своими осведомителями: «Работа была начата с руководителя черносотенным церковным движением быв. патриарха Тихона, который под давлением группы попов – наших осведомов – передал ей церковную власть, удалившись сам в Донской монастырь»[14].

Епископ Антонин (Грановский) Епископ Антонин (Грановский) В историографии утвердился стереотип, что обновленцы обманом выманили у патриарха церковную власть; в этом случае патриарх представляется в образе некого наивного простака, однако это не так. Патриарх Тихон вынужден был пойти на передачу церковной власти сознательно, понимая, с кем имеет дело; этот шаг был ценой отказа выполнять антиканонические требования властей и попытки спасти жизнь приговоренных к смерти московских священников. Чтобы лишить власть обновленческой группы легитимности, он указал, что во главе церковного управления должен стать митрополит Агафангел, хотя и понимал, что власти не дадут ему приступить к этим обязанностям. Патриарх Тихон также понимал, что в случае его отказа от временной передачи церковной власти его статус подследственного не позволит ему управлять Церковью, и это только навлечет на Церковь новую волну репрессий.

Позднее, после своего освобождения из заключения, патриарх Тихон дал такую оценку этим событиям: «Мы уступили их домогательствам и положили на их заявлении следующую резолюцию: “Поручается поименованным ниже лицам, то есть подписавшим заявление священникам, принять и передать высокопреосвященнейшему Агафангелу, по приезде его в Москву, синодские дела при участии секретаря Нумерова»[15]. На докладе духовенства г. Череповец, в котором приводилось мнение, что патриарх Тихон передал власть ВЦУ добровольно, рукой патриарха сделана помета: «Неправда»[16], то есть сам патриарх не считал, что добровольно отказался от высшей церковной власти.

19 мая 1922 года патриарх вынужден был по требованию властей покинуть Троицкое подворье и переехать в Донской монастырь[17], а подворье было занято обновленческим ВЦУ. После захвата Троицкого подворья обновленцами здесь воцарились пьянство и воровство. По сообщениям современников, члены ВЦУ и обновленческое духовенство регулярно устраивали здесь пьянки, В. Красницкий разворовывал церковные средства, а глава Московского епархиального управления епископ Леонид (Скобеев) присвоил себе рясы патриарха Тихона, хранившиеся на подворье[18]. Чекисты сами признавали, что делали ставку на отбросы общества: «Надо сказать, что контингент вербованных состоит из большого количества пьяниц, обиженных и недовольных князьями Церкви… сейчас приток прекратился, ибо более степенные, истинные ревнители Православия к ним не идут; среди них последний сброд, не имеющий авторитета среди верующей массы»[19].

После решения патриарха Тихона временно передать церковную власть митрополиту Агафангелу, началось создание новых высших органов церковной власти. В первом номере журнала «Живая церковь», который отсутствует в московских библиотеках, а хранится в бывшем партийном архиве, было опубликовано обращение «инициативной группы духовенства и мирян» во ВЦИК с призывом создать государственный орган «Всероссийский комитет по делам Православной Церкви, духовенства и мирян Православной Церкви во главе с главным уполномоченным по делам Православной Церкви в сане епископа»[20]. По сути, это требование было реализовано властью при создании ВЦУ, правда, этот орган не получил государственного статуса, так как это противоречило бы декрету об отделении Церкви от государства, однако получил всемерную государственную поддержку.

Прежде всего, было необходимо придать новым высшим церковным органам максимально канонический вид, а для этого было необходимо добиться от митрополита Агафангела согласия на то, чтобы Церковью управляли выбранные властью лица. 18 мая В.Д. Красницкий посетил митрополита Агафангела в Ярославле, где предложил ему подписать воззвание «прогрессивного духовенства», на что получил отказ[21], а 18 июня митрополит разослал известное послание о непризнании обновленческого ВЦУ[22].

В Высшее церковное управление изначально вошли лица, по выражению Е.А. Тучкова, «с подмоченными репутациями»[23]. Его возглавил «главный уполномоченный по делам Русской Церкви» – заштатный епископ Антонин (Грановский). В письме бывшего обновленца священника В. Судницына от 5/18 июля 1923 года «епископ Антонин не раз публично утверждал, что “Живая церковь” и, следовательно, ВЦУ и ВЦС, в том числе и он сам, не что иное, как ГПУ»[24]. Поэтому нельзя согласиться с утверждениями Ирины Заикановой из Свято-Филаретовского православно-христианского института, возглавляемого священником Г. Кочетковым, что «никто и никогда не мог обвинить Антонина и его общину в содействии ГПУ, причина того – прямота и цельность владыки, а также огромный авторитет его в РПЦ и уважение к нему даже советской власти»[25]. Выводы И. Заикановой не основаны на исторических источниках, а отражают лишь эмоции автора.

В письме епископу Виктору (Островидову) Антонин писал, что главная задача обновленчества – «ликвидация патриарха Тихона как ответственного вдохновителя непрекращающихся внутрицерковных оппозиционных ворчаний»[26].

Епископ Антонин изначально находился в оппозиции к Красницкому и «Живой церкви»[27], не соглашаясь с программой радикальных церковных реформ. 23 мая 1922 года Антонин во время проповеди говорил, что он «не за одно с деятелями “Живой церкви” и разоблачал их проделки»[28]. В письме митрополиту Сергию (Страгородскому) Антонин называл Красницкого и его «Живую церковь» «седалищем губителей», а свой временный союз с ними объяснял соображениями «государственного порядка, чтобы не расщеплять раскола в народе и не открывать церковной междоусобицы»[29]. ВЦУ был искусственно созданным органом, вместе работать его членов заставляли «соображения государственного порядка», вернее, указания ГПУ.

В июне 1922 года патриарх Тихон, находясь под домашним арестом, передал, по данным ГПУ, записку, обращенную к духовенству, с просьбой бороться с лидерами обновленческого ВЦУ епископами Леонидом (Скобеевым) и Антонином (Грановским) и «обратиться к иностранным державам»[30].

Антонин был противником женатого епископата, за который ратовала «Живая церковь». В письме митрополиту Сергию (Страгородскому) он писал: «Женатого архиерея я все же остановил. Они было и наречение совершили. Пришлось прибегнуть к внешнему воздействию, которое на сей раз удалось»[31]. «Живую церковь» он считал «поповским профсоюзом, желающим только жен, наград и денег»[32].

Архиепископ Евдоким (Мещерский) Архиепископ Евдоким (Мещерский) ВЦУ под давлением властей поддержали достаточно авторитетные архиереи. 16 июня 1922 года митрополит Сергий (Страгородский) вместе с архиепископами Евдокимом (Мещерским) и Серафимом (Мещеряковым) подписали «Меморандум трех». В этом тексте говорилось: «Целиком разделяем мероприятия Церковного управления, считаем его законной верховной церковной властью и все распоряжения, исходящие от него, считаем вполне законными и обязательными»[33]. По свидетельству протоиерея Порфирия Руфимского, который побывал в июне 1922 года в Нижним Новгороде, подписание «Меморандума трех» происходило в местном подразделении ГПУ[34].

ГПУ делало ставку на усиление группы «Живая церковь» во главе с В. Красницким, пытаясь избавиться от Антонина руками «Живой церкви». Красницкого сделали настоятелем кафедрального храма Москвы – храма Христа Спасителя. Для этого ГПУ пришлось разогнать весь клир храма. ВЦУ уволило за штат трех протоиереев и одного диакона, остальные были переведены в другие епархии.

4 июля с помощью ГПУ на Троицком подворье в Москве состоялось собрание «Живой церкви». Красницкий сообщил собравшимся, что на трех предыдущих собраниях группы «Живая церковь» были организованы Центральный комитет и Московский комитет «Живой церкви», а теперь надлежит организовать такие же комитеты по всей России[35]. Обновленцы не скрывали, что создают свои органы по образу и подобию советских и партийных структур, заимствуя даже названия. На собрании 4 июля священник Е. Белков, «желая подчеркнуть сущность двух организаций – группы “Живая церковь” и ВЦУ… сказал, что эти организации можно сравнить с теми органами в церковной области, которые созданы уже в гражданской области – ЦК, РКП и ВЦИК». Один из живоцерковников пояснил мысль Белкова еще более ясно: «ВЦУ является официальным органом высшего церковного управления, группа “Живая церковь” является ее идейным вдохновителем»[36]. Таким образом, ВЦУ «живоцерковники» отводили роль ВЦИКа – официально высшего советского органа, но полностью подчиненного партийному контролю. Свою группу «живоцерковники» видели в образе большевистской партии – главной «руководящей и направляющей» силы в церкви. ЦК «Живой церкви» – подражание ЦК РКП(б); президиум ЦК «Живой церкви» – подобие Политбюро ЦК РКП(б). Себя же, как главу президиума ЦК, Красницкий, видимо, видел в образе главного партийного вождя – В.И. Ленина.

В августе 1922 года состоялся съезд «Живой церкви». Съезд готовился под полным контролем ГПУ; в архиве ФСБ до сих пор хранятся подготовительные материалы к съезду[37]. Накануне, 3 августа, было собрано подготовительное совещание из священников-«живоцерковников», разработавших повестку дня[38], которая была выработана с учетом указаний Тучкова. 6-е отделение имело на съезде значительное количество своих секретных сотрудников и осведомителей, так что ГПУ имело возможность направлять съезд в нужное ему русло. В первый день в работе съезда приняли участие 190 членов группы «Живая церковь» из 24 епархий[39]. По данным Тучкова, на съезде присутствовали до 200 делегатов[40]. Съезд избрал своим председателем В. Красницкого, который потребовал, чтобы все монахи во главе с епископом Антонином (Грановским) удалились[41]. Это было сделано для того, чтобы епископы не помешали реализации задач, поставленных перед Красницким и его сотоварищами в ГПУ. 8 августа началась реализация программы, подготовленной в ГПУ: съезд принял решение о закрытии всех монастырей, которых в России на тот момент оставалось немало, монахам рекомендовалось жениться; поставил задачу добиваться суда над патриархом Тихоном и лишения его сана, его имя запрещалось поминать за богослужением; всех епископов-монахов, не поддержавших обновленчество, предписывалось удалять с кафедр. 9 августа было принято «Приветствие Всероссийского съезда духовенства группы “Живая церковь” председателю СНК В.И. Ленину»[42].

После принятия этих радикальных решений Красницкий разрешил архиереям вернуться на съезд; кроме епископов, поставленных обновленцами, пришли архиепископ Евдоким (Мещерский), епископ Виталий (Введенский) и другие. Тучков удовлетворенно докладывал руководству, что все резолюции принимались единогласно, и только по вопросу о суде и лишении сана патриарха Тихона трое из 99 голосовавших воздержались. Основываясь на полученной от агентуры информации, Тучков докладывал: «В кулуарах съезда некоторыми видными участниками, в том числе и Красницким, в беседе “по душам” ведутся разговоры, что все резолюции – это шелуха для власти, а на деле мы вольны. Некоторые считают поведение Красницкого двойственным и удивляются его непонятной игре»[43]. Съезд продолжил свою работу до 17 августа. Была принята резолюция, согласно которой от ВЦУ требовалось еще до созыва Собора разрешить хиротонии женатых пресвитеров в епископы, разрешить второбрачие священнослужителей, разрешить монахам в священном сане жениться, не снимая сан, разрешить духовенству и епископам жениться на вдовах; отменялись также некоторые канонические ограничения при вступлении в брак (кровное родство четвертой степени), также разрешались браки между крестным отцом и матерью»[44]. Е.А. Тучков в своих докладах высшему руководству страны о ходе съезда отмечал, что некоторые его делегаты приходили сюда в пьяном виде[45].

Подводя итоги работы съезда, Тучков отмечал: «Этот съезд еще глубже вбил клин в церковную трещину, которая образовалась в самом начале, и всю свою работу провел в духе борьбы с тихоновщиной, осудил всю церковную контрреволюцию и положил начало организационной связи центра с местами и чуть-чуть не договорился до вступления попов в РКП»[46].

Съезд избрал новое ВЦУ из 15 человек, 14 из которых были «живоцерковниками», только Антонин (Грановский) не принадлежал к этой группе. Антонину был дан титул митрополита, он был назначен управляющим Московской епархией[47] с титулом «митрополит Московский и всея Руси». Однако он фактически потерял пост председателя ВЦУ; Красницкий свои письма и циркуляры стал подписывать как «председатель ВЦУ».

В ситуации, когда распад обновленческого лагеря невозможно было предотвратить, в ГПУ решили этот процесс организовать и оформить таким образом, чтобы это было максимально выгодно чекистам. По мнению Тучкова, «создавшееся таким образом условие обновленцев заставляли их вольно или невольно прибегать к мерам добровольного доноса друг на друга и тем самым становиться информаторами ГПУ, что нами и было в полной мере использовано… Начинаются повальные явные и тайные доносы на своих противников, обвиняют друг друга в контрреволюции, начинаются ими же натравливаться одни на других верующие, и грызня принимает массовый характер, были даже такие случаи, когда тот или иной поп скрывал преступление своего приятеля года три-четыре, а здесь он рассказал, как говорится, все по совести»[48].

Пристально изучив с помощью своей агентуры настроения среди делегатов съезда «Живой церкви», Тучков пришел к выводу, что существуют три небольших течения: «Первое – состоящее из московских делегатов, которое считает поведение группы Красницкого слишком левым и стремится к умеренности. Это течение более подходит к политике Антонина. Второе течение, состоящее преимущественно из делегатов-миссионеров, стоит на точке зрения нерушимости канонов, и есть третье течение, левее группы Красницкого, которое стоит за недопущение к управлению епископов и требует бесцеремонного к ним отношения. В виду того, что эти три течения выявились лишь в последнее время в связи с вопросами о монашестве и о форме церковного управления, то точно указать лиц, возглавляющих эти течения, пока не представляется возможности, так как таковые еще хорошо не выявились. В дальнейшем, несомненно, эти течения выявятся ярче и определеннее»[49].

Сразу же после окончания съезда Тучков начинает оформлять выявленные им течения в особые обновленческие группы. Антонин получил возможность создать собственную группу «Союз церковного возрождения» (СЦВ), о ее создании он объявил 20 августа[50]. 24 августа на собрании в присутствии 78 представителей духовенства и 400 мирян был избран центральный комитет СЦВ. «Возрожденцы» делали ставку на мирян. В Положении СЦВ так определялась его задача: «Союз отвергает кастовое крепостничество и кастовое утверждение интересов “белого попа”. Союз стремится к улучшению церковных порядков по девизу: все для народа и ничего для сословия, все для Церкви и ничего для касты»[51]. Сам Антонин утверждал, что создал свою группу «как противовес “Живой церкви” с тем, чтобы зашибить эту разбойничью банду Красницкого, вынырнувшего из бездны»[52]. В начале сентября Антонину удалось ввести в состав ВЦУ трех членов своей группы. Он рассылал письма архиереям с просьбой оказать ему помощь и «организовать отцов в “Возрождение”»[53].

Для левых радикалов был создан «Союз общин древлеапостольской церкви» (СОДАЦ), программа которого носила откровенно антиканонический характер и включала требования «обновления религиозной морали», введения женатого епископата, закрытие «выродившихся» монастырей, воплощение идей «христианского социализма», участие на равных правах клириков и мирян в управлении делами общин. Первоначально союз возглавил протоиерей Вдовин и мирянин А.И. Новиков, бывший до этого ревностным «живоцерковником». Эта группа объявила о необходимости пересмотра канонического и догматического утроения Церкви. «Тихоновщине» эта группа объявила самую решительную борьбу[54].

Тучков докладывал своему руководству, что эти группы, как и «Живая церковь», были созданы его усилиями: «Были организованы новые обновленческие группы: “Древлеапостольская церковь” и “Союз церковного возрождения”… Все вышеназванные группы были созданы исключительно 6-м от[деле]нием СО ОГПУ через осведомительный аппарат…»[55].

23 августа состоялось учредительное заседание группы «Живая церковь»[56], которая продолжила деятельность, будучи теперь не единственной, а лишь одной из обновленческих групп, хотя всех обновленцев часто продолжали и продолжают называть «живоцерковниками»[57].

Для руководства раскольниками в сентябре 1922 года была даже создана партийная Комиссии по церковному движению – предшественница Антирелигиозной комиссии. На своем первом заседании 27 сентября Комиссии по церковному движению, рассмотрев вопрос «О вопросах ВЦУ», приняла решение ввести в эту структуру «митрополита» Евдокима[58]. Достаточно известный иерарх[59], стремящийся любыми путями к церковной власти и скомпрометировавший себя связями с женщинами, Евдоким хорошо подходил для задач, которые перед ним ставило ГПУ. Был продолжен взятый в конце сентября курс ГПУ на новое объединение СЦВ и «Живой церкви». Согласно принятому решению «усилить движение левого течения», Е.А. Тучков направил в СОДАЦ известного обновленца протоиерея А.И. Введенского и петроградский комитет СЦВ.

10 сентября произошел скандал в Страстном монастыре: Антонин открыто заявил Красницкому: «Нет Христа между нами»[60]. Подробности содержатся в докладе Святейшему Патриарху настоятельницы этой обители игумении Нины и духовника монастыря. Епископы-обновленцы 9 и 10 сентября без приглашения, угрожая в случае их недопущения закрыть храм, явились в обитель и совершили богослужения и хиротонию вдового протоиерея Чанцева в епископы с именем Иоанникий. 10 сентября на литургии «произошел инцидент: по возгласе “Возлюбим друг друга” протоиерей Красницкий подошел к епископу Антонину для лобзания и евхаристического приветствия, епископ Антонин громогласно заявил: “Нет между нами Христа” и лобзания не дал. Красницкий пытался погасить инцидент, просительно обращаясь: “Ваше преосвященство, Ваше преосвященство”, но Антонин был непреклонен… В долгой речи на вручении жезла Антонин подверг жестокой критике “Живую церковь” за белый и брачный епископат, назвав руководителей группы людьми низкого нравственного уровня, лишенными понимания идеи жертвенности… После сего приветствия стал говорить Красницкий, но прервал речь, так как новый епископ во время его речи вдруг побледнел и упал в обморок; его увели в алтарь и привели в чувство с помощью врача»[61]. Настоятельница писала патриарху, что, чтобы очистить храм от обновленческого осквернения «через день в праздник Страстной Божией Матери по водоосвящении храм кропили св[ятой] водой…»[62].

12 сентября в Богоявленском монастыре Антонин собрал 400 представителей духовенства и 1500 мирян. Собрание просило ВЦУ в лице его председателя «митрополита» Антонина «начать организационную работу ВЦУ по подготовке скорейшего созыва Поместного Собора»[63]. 22 сентября Антонин вышел из ВЦУ, а на следующий день ВЦУ во главе с Красницким объявило о лишении его всех должностей. Антонин заявил о создании второго ВЦУ. Красницкий, обратившись в очередной раз в ГПУ с просьбой выслать Антонина, получил ответ, в котором говорилось, что «органы власти не имеют ничего против Антонина Грановского и нисколько не возражают против организации нового, второго ВЦУ»[64]. В сентябре в газетах появились статьи, в которых «Живая церковь» подверглась резкой критике.

«Живая церковь» вынуждена была реагировать на создание двух других обновленческих групп и, соответственно, ослабление своих позиций. 29 сентября в газете «Наука и религия» было опубликовано заявление «От группы “Живая церковь”», в котором критика этой группы в газетах называлась «явным недоразумением». Члены группы подчеркивали, что именно «Живая церковь» является основным организатором будущего поместного собора, который ВЦУ был назначен на 18 февраля 1923 года. Была предложена программа церковной реформы, которая касалась догматической, канонической и дисциплинарной сторон жизни Церкви.

Согласно сводке ГПУ, направленной в ЦК РКП(б), в октябре 1922 года, «в связи с междоусобицами в среде православного духовенства и произошедшей реорганизации ВЦУ, работа последнего значительно ослабла. Связь с местами почти совершенно прервалась»[65].

Осознание того, что разделение среди обновленцев способствует усилению «тихоновцев», появилось у властей уже в сентябре 1922 года. О необходимости скорейшего преодоления разногласий между «Живой церковью» и СЦВ говорилось в справке ВЦИК в конце сентября 1922 года.[66] Власти приступили к организации нового координирующего центра для всех обновленческих групп.

16 октября на заседании ВЦУ произошла его реорганизация, председателем снова стал Антонин (Грановский), который получил двух заместителей – А. Введенского и В. Красницкого, управляющим делами ВЦУ стал А. Новиков. Антонин, в результате давления со стороны ГПУ, вынужден был отказаться от прямого противодействия «Живой церкви». ВЦУ взяло курс на подготовку поместного собора.

31 октября 1922 года созданная незадолго до этого Антирелигиозная комиссия (АРК) при ЦК РКП(б) приняла решение «взять более твердую ставку на группу “Живой Церкви”, коалируя с ней левую группу»[67]. В связке с «Живой церковью» должна была действовать группа СОДАЦ, которая также насаждалась ГПУ через своих осведомителей и сексотов. Было решено также «усилить борьбу с тихоновщиной, в чем бы она ни выражалась, хотя в сопротивлении ВЦУ в центре и на местах», а также «повести ударным порядком смещение тихоновских епископов»[68]. Многие архиереи – члены СЦВ были репрессированы как тайные «тихоновцы», но сам союз, возглавляемый Антонином, продолжил свое существование. 4 мая 1923 года АРК приняла решение признать возможным деятельность СЦВ «на одинаковых правах с “ЖЦ” и СОДАЦ»[69].

Временные успехи обновленцев на местах были продиктованы значительной поддержкой местных властей. Священники, записывавшиеся в ряды обновленцев, делали это, как правило, из страха за свою жизнь и служение, которое они могли потерять. Об этом говорят, в частности, письма священнослужителей, обращенные к патриарху Тихону и епископу Илариону (Троицкому) летом 1923 года. Так, священник Митрофан Елачкин из Клинского уезда Московской губернии 13 июля 1923 года писал: «В феврале [1923 г. –Д.С.] получил анкету от благочинного, и на вопрос, что будет, если не заполню, он ответил: возможно, отнимут св. миро и антиминс. Что было делать? Решил заполнить анкету. Последствия ясны. Заполнение вызвало подчинение, следствием которого явился мой прием диакона-двоеженца как назначенного мне ВЦУ. По просьбе прихожан, за 33-летнюю службу епископ дал награду – наперсный крест, но я его на себя не возлагал…»[70].

Осенью-зимой 1922 года ГПУ арестовало почти всех архиереев и многих священников, не поддержавших ВЦУ. Многие представители духовенства на местах, испугавшись репрессий, заявили о поддержке нового ВЦУ, однако народ твердо стоял за «старую Церковь». Население «за ничтожным меньшинством стояло и стоит за целостность Православной Патриаршей Церкви. Духовенство же, напротив, все попало под влияние Священного Синода» – писал в 1923 году епископ Ставропольский и Кавказский Иннокентий[71].

Основным вопросом, который волновал АРК и ГПУ, был вопрос, связанный с подготовкой к проведению поместного собора, на котором планировался окончательный разгром «тихоновщины». Задача проведения собора «на предмет избрания нового Синода и патриарха» была поставлена в ГПУ еще в марте 1922 года.[72] 28 ноября 1922 года АРК озаботилась изысканием средств «для проведения ВЦУ предсоборной работы»[73].

1 марта Е.А. Тучков сформулировал программу собора в записке на имя Е. Ярославского[74], которая была разослана членам Политбюро. Он отмечал, что полное упразднение ВЦУ нежелательно ввиду того, что это значительно ослабит обновленческое движение, однако, несмотря на это, Тучков считал, что «для проведения данный момент является весьма удобным, ибо попы-заправилы находятся в наших руках»[75]. Таким образом, центральный орган управления обновленчеством (Тучков его называет «бюро») и его местные органы должны были быть сохранены. 2 марта 1923 года протоиерей А. Введенский написал на имя Тучкова записку «К вопросу об организации управления Русской Церкви». Введенский предлагал сохранить ВЦУ «по крайней мере на один год до след[ующего] собора». Предстоящий собор, по его мнению, «не должен был привести к разрыву между тремя обновленческими группами… Нужно временно сохранить формальное единство»[76]. Определенные успехи обновленчества стали возможны только после создания объединенного ВЦУ в октябре 1922 года, после которого уполномоченные ВЦУ начали осуществление обновленческих переворотов на местах.

8 марта 1923 года этот вопрос был рассмотрен на заседании Политбюро. Было принято решение «признать необходимым дальнейшее существование ВЦУ», права которого должны быть «в достаточно эластичной форме» сохранены на предстоящем поместном соборе[77]. Эта формулировка соответствовала предложению Тучкова, согласно которому ВЦУ должно было изменить свою организацию с тем, чтобы соответствовать Декрету 1918 года. В отчетном докладе в Политбюро от 22 марта 1923 года Н.Н. Попов указывал, что переизбранное на поместном соборе ВЦУ может быть зарегистрировано властями согласно принятому АРК порядку регистрации религиозных обществ «при сохранении за ним принудительно-карательных прав по отношению к низшим церковным органам», и будет представлять из себя для власти «могучее средство воздействия на церковную политику»[78]. 27 марта 1923 года АРК приняла решение о составе нового ВЦУ: «Состав ВЦУ оставить коалиционным, то есть состоящим из разных церковных группировок… собором председателя ВЦУ не избирать, избрать ВЦУ, которое после собора изберет из себя председателя». В качестве председателя собора был намечен Красницкий[79].

21 апреля 1923 года Политбюро, по предложению Ф.Э. Дзержинского, приняло решение отложить процесс над патриархом Тихоном[80]. 24 апреля председатель АРК Е. Ярославский предложил в связи с этим не откладывать открытие обновленческого собора и «принять меры к тому, чтобы собор высказался в духе осуждения контрреволюционной деятельности Тихона»[81].

«Поместный Собор Российской Православной Церкви» начал свою работу в храме Христа Спасителя 29 апреля 1923 года. По данным Е.А. Тучкова, на собор приехало около 500 делегатов, из них 67 архиереев, «большая часть из которых тихоновского посвящения»[82]. Список из 66 архиереев был опубликован в «Деяниях» собора[83]. Список из 67 епископов (включая Александра Введенского), написанный от руки, был вложен в издание бюллетеней собора, хранящееся в библиотеке МДА[84].

Е.А. Тучков полностью контролировал ход собора с помощью своей агентуры, о чем с гордостью писал: «Мы имея на соборе до 50% своего осведомления и могли повернуть собор в любую сторону»[85]. Поэтому председателем собора был избран «митрополит Сибирский» Петр Блинов при почетном председателе «митрополите» Антонине (Грановском). Этим решением был явно недоволен Красницкий, ситуация могла закончиться открытым разрывом.

4 мая 1923 года эту проблему обсудила АРК. Единственным рассматриваемым вопросом стал доклад Е.А. Тучкова «О ходе работы собора». Решение комиссии гласило: «В виду того, что Красницкий, вследствие упадка его авторитета среди большей части собора, может попытаться устроить на соборе скандал, дабы дискредитировать председателя собора Блинова, поручить т. Тучкову принять меры к устранению этого явления и вовлечь Красницкого в активную согласованную работу собора»[86]. Как умело Тучков с помощью своих осведомителей и секретных сотрудников манипулировал собором, показывает случай с решением о рукоположении протоиерея Александра Введенского архиепископом Крутицким. Председатель собора Петр Блинов без предварительного обсуждения поставил вопрос о Введенском на голосование, после чего сразу закрыл заседание[87]. Столь же безапелляционно вел себя Петр Блинов и в других случаях: когда епископ Волынский Леонтий (Матусевич) попытался возразить против введения женатого епископата, то Блинов лишил его слова.

Главным решением собора, с точки зрения власти, было объявление патриарха Тихона «лишенным сана и монашества и возвращенным в первобытное мирское положение»[88]. При этом было принято обращение в ГПУ с просьбой допустить к патриарху Тихону делегацию собора для того, чтобы объявить решение о лишении его сана[89]. 7 мая председательствующий по делу патриарха А.В. Галкин обратился к коменданту Внутренней тюрьмы ГПУ с просьбой допустить делегацию собора к патриарху[90]. Однако делегация собора была допущена к патриарху не в тюрьму, а в Донской монастырь, куда он был перевезен накануне для того, чтобы дать ему понять, что он не будет возвращен в тюрьму, если согласится с решением лжесобора. Делегацию из восьми человек, явившуюся к патриарху, возглавлял лжемитрополит Петр Блинов. Обновленцы зачитали решение собора о лишении патриарха сана и монашества и потребовали от него подписаться в том, что он ознакомлен с ним. Патриарх указал на неканоничность решения собора, так как он не был приглашен на его заседания. Обновленцы требовали от патриарха снять монашеские одежды, что патриарх сделать отказался.

Обновленческий собор также узаконил женатый епископат, второбрачие духовенства, уничтожение святых мощей. Собор объявил о переходе на григорианский календарь (новый стиль). Этот вопрос был решен 6 марта 1923 года на заседании АРК, которая постановила: «Отмену старого стиля и замену его новым провести на поместном соборе»[91]. Насаждение нового стиля планировалось властями как действенная мера по уничтожению Православной Церкви через разрушение ее традиций.

О том, что собор – марионетка в руках ГПУ, хорошо знали в достаточно широких общественных кругах. В одной из сводок 6-го отделения СО ГПУ «О настроении населения в связи с предстоящим процессом Тихона» говорилось: «Отношение к собору у большинства резко отрицательное. Антонина, Красницкаго, Введенскаго и Петра Блинова считают послушными агентами ГПУ»[92]. Согласно этой же сводке, «верующие (необновленцы) намерены в случае, если во все церкви пустят попов-живоцерковников, то церквей не посещать, а справлять службу при участии попов необновленцев в частных квартирах»[93]. Собор получил резко негативную оценку большинства верующих. Так, верующие г. Липецка писали патриарху Тихону: собор «провел решительную грань в сознании верующих между истиной и ложью, утвердил нас, давно не сочувствующих провозглашенному ею церковно-обновленческому движению, резнул по сердцу и заставил отшатнуться от него тех, которые относились к этому движению безразлично и под давлением легкомысленно делались живцами»[94]. В записке «О церковно-обновленческом движении в связи с освобождением Святейшего Патриарха Тихона», датированной 28 июня 1923 года, собор оценивается следующим образом: «Созыв церковного собора 1923 года происходил пристрастно, под давлением. На предсъездных совещаниях, на собраниях благочинных официально заявлялось, что депутатами собраний и членами собора могут быть только лица, сочувствующие обновленческому движению и записавшиеся в члены той или другой из обновленческих групп. Меры воздействия принимались всевозможные… Созванный таким порядком собор 1923 года не может считаться поместным собором Православной Церкви»[95].

В июне 1923 года Политбюро и Антирелигиозная комиссия принимают решение об освобождении патриарха Тихона. Понимая, что выход патриарха будет неприятным «сюрпризом» для обновленцев и может подорвать их положение, власти приступают к укреплению обновленческого движения – созданию Священного Синода. 22 июня Московское епархиальное управление увольняет Антонина и лишает его сана «митрополита Московского», а 24 июня он был снят с должности главы обновленческого Высшего церковного совета.

27 июня вышел из заключения патриарх Тихон, одновременно с ним получил свободу епископ Иларион (Троицкий), борьбе которого с обновленчеством будет посвящен наш следующий очерк.

Дмитрий Сафонов

28 декабря 2009 г.

[1] О деятельности Л.Д. Троцкого и Политбюро в отношении обновленчества см.: Петров С.Г. Документы делопроизводства Политбюро ЦК РКП(б) как источник по истории Русской Церкви (1921–1925 гг.) / Отв. ред. Н.Н. Покровский. М., 2004.

[2] Центральный архив ФСБ (далее – ЦА ФСБ). Д. Н-1780. Т. 2. Л. 42; Следственное дело патриарха Тихона. Сборник документов по материалам ЦА ФСБ. М., 2000. С. 162.

[3] Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты (Материалы по истории Церкви. Кн. 9.). М., 1996. С. 65.

[4] ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л. 156.

[5] Шкаровский М.В. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви XX века. СПб., 1999. С. 16–17.

[6] Там же.

[7] Архивы Кремля: В 2-х кн. Кн. 1. М.; Новосибирск, 1997. С. 309–310.

[8] ЦА ФСБ. Д. Н-1780. Т. 2. Л. 42; Следственное дело. С. 161.

[9] ЦА ФСБ. Д. Н-1780. Т. 2. Л. 56; Следственное дело. С. 158.

[10] ЦА ФСБ. Д .Н-1780. Т. 2. Л. 54; Следственное дело. С. 162–163.

[11] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 223–224.

[12] Там же. С. 228–229.

[13] ЦА ФСБ Д. Н-1780. Т. 13. Л. 153; Следственное дело. С. 165–166.

[14] ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л. 122; Архивы Кремля: В 2-х кн. Кн. 2. М.; Новосибирск, 1998. С. 416.

[15] Цит. по: Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола Русской Православной Церкви. Казань, 1970. С. 90–91.

[16] Российский государственный исторический архив (далее – РГИА). Ф. 831. Оп. 1. Д. 197. Л. 66–67.

[17] ЦА ФСБ. Д. Н-1780. Т. 5. Л. 150; Исторический архив. 1997. № 5–6. С.149.

[18] Безпалов Н. Провокация церковного раскола // Вестник ПСТГУ. Серия: История. История Русской Православной Церкви. 2006. Вып. 2 (19). С. 338.

[19] «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 гг.). М., 2001. Т.1: 1922–1923 гг. Ч. 1. С. 217.

[20] Живая церковь. 1922. № 1. С. 10; Российский государственный архив социально-политической истории (далее – РГАСПИ). Ф. 89. Оп. 4 . Д. 181. Л. 5об.

[21] Ради мира церковного: Жизненный путь и архипастырское служение святителя Агафангела, митрополита Ярославского, исповедника. М., 2006. Кн. 2. С. 164–165.

[22] Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943 / Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 219–221.

[23] ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л. 81; Архивы Кремля. Кн. 2. С. 309.

[24] РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 197. С. 224.

[25] Заиканова И. Епископ Антонин (Грановский) и «обновленчество» // Живое предание: Материалы богословской конференции. Октябрь 1997 г. М., 1999. С. 163.

[26] Цит. по: Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ века: жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 2000. Кн. 4. С. 124.

[27] Цыпин В., протоиерей. Антонин (Грановский) // Православная энциклопедия. Т. 2. М., 2001. С. 683.

[28] ЦА ФСБ. Д. Н-1780. Т. 4. Л. 307.

[29] Богословский сборник. Вып. 6: К 75-летию со дня кончины святого патриарха Тихона. М., 2000. С. 61.

[30] ЦА ФСБ. Д. Н-1780. Т. 5. Л. 44.

[31] Богословский сборник. Вып. 6. С. 62.

[32] Цыпин В., протоиерей. Антонин (Грановский). С. 683.

[33] Акты Святейшего Тихона С. 218–219.

[34] Об отношении митрополита Сергия к обновленчеству см.: Сафонов Д.В. Митрополит Сергий (Страгородский) и советская власть в 1921–1926 гг. // XIX ежегодная богословская конференция ПСТГУ. Материалы. М., 2009. Т. 1. С. 273–281; Сафонов Д.В. Деятельность митрополита Сергия (Страгородского) в контексте советской вероисповедной политики в 1921–1926 гг. // Вестник Челябинского государственного университета. № 23. 2009. История. Вып. 33. С. 58–66.

[35] Живая церковь. 1922. № 4–5. С. 18.

[36] Там же.

[37] ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 8.

[38] ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 8. Л. 31; Архивы Кремля. Кн. 1. С. 315–316.

[39] Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. С. 118.

[40] ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л.106; Архивы Кремля. Кн. 2. С. 397.

[41] Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. С. 118.

[42] ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 8. Л. 42.

[43] ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 8. Л. 51; Архивы Кремля. Кн. 1. С. 318.

[44] ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 8. Л. 51; Архивы Кремля. Кн. 1. С. 318; Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. С. 120.

[45] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 317.

[46] ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л.106; Архивы Кремля. Кн. 2. С. 397.

[47] Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. С. 110.

[48] ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л.106–107; Архивы Кремля. Кн. 2. С. 398.

[49] ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 8. Л. 51; Архивы Кремля. Кн. 1. С. 317–318.

[50] Головушкин Д.А. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви в 1905–1925 гг. Дисс… канд. ист. наук. Ярославль, 2002. С. 199.

[51] Цит. по: Цыпин В., протоиерей. Антонин (Грановский). С. 683.

[52] Богословский вестник. № 6. С. 61–62.

[53] Там же. С. 62.

[54] Обновленческий раскол (Материалы для церковно-исторической и канонической характеристики) / Сост. И.В. Соловьев М., 2002. С. 284.

[55] ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л. 156.

[56] ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 8. Л. 135.

[57] Изложение истории деятельности этой группы см.: Соловьев И., священник. «Живая церковь» // Православная энциклопедия. Т. 19. М., 2008. С. 168–172.

[58] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 548.

[59] См. о нем: Никитин Д.Н. Евдоким (Мещерский) // Православная энциклопедия. Т. 17. М., 2008. С. 115–117.

[60] Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. С. 131.

[61] РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 197. Л. 219–222.

[62] Там же.

[63] Обновленческий раскол. С. 286.

[64] Цит. по: Цыпин В., протоиерей. Антонин (Грановский). С. 683.

[65] Совершенно секретно. Лубянка – Сталину. Кн. 1. Ч. 1. С. 298.

[66] Алексеев В.А. Иллюзии и догмы: (Взаимоотношения Советского государства и религии). М., 1991. С. 239.

[67] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 443а. Л. 3; Архивы Кремля. Кн. 1. С. 333.

[68] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 443а. Л. 3; Архивы Кремля. Кн. 1. С. 333–334.

[69] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 565а. Л. 1; Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 14.

[70] РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 197. Л. 211.

[71] РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 274. Л. 8.

[72] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 150.

[73] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 443а. Л. 18.

[74] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 365.

[75] Там же. С. 364-365.

[76] Петров С.Г. Новые данные об обновленческом поместном соборе 1923 г. // Материалы конференции «История Русской Православной Церкви в XX веке (1917–1933 гг.)» (г. Сэнтендре (Венгрия), 13–16 ноября 2001 г.) (Русская Церковь XX век. Кн. 1.) М., 2002. С. 280.

[77] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 365.

[78] Там же. С. 371.

[79] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 443а. Л. 36–37; Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 10.

[80] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 274. О причинах этого см.: Сафонов Д.В. Почему не состоялся процесс над патриархом Тихоном? // [81] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 275.

[82] Там же. С. 471.

[83] Деяния II всероссийского поместного собора Православной Церкви. М., 1923.

[84] Поместный собор Российской Православной Церкви 1923 г. (Бюллетени). М., 1923.

[85] Архивы Кремля. Кн. 2. С. 399–400.

[86] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 565а. Л. 1; Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 14.

[87] РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 180. Л. 5.

[88] Поместный собор Российской Православной Церкви 1923 г. (Бюллетени). С. 12.

[89] ЦА ФСБ. Д. Н-1780. Т. 3. Л. 55; Следственное дело. С. 351–352.

[90] ЦА ФСБ. Д. Н-1780. Т. 3. Л. 52, 56; Следственное дело. С. 352.

[91] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 443. Л. 32; Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 8.

[92] ЦА ФСБ. Д. Н-1780. Т. 4. Л. 92.

[93] Там же.

[94] РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 251 Л. 1–2.

[95] РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 197. Л. 208–211.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Комментарии
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×