Вериги

Фото: Василий Нестеренко
Фото: Василий Нестеренко
Выдающийся человек, помимо прочего, обладает таинственной способностью превращать обычные вещи в нечто большее – в реликвии. Так появляются музейные экспонаты, которые становятся символами определенного вида искусства и свидетелями незаурядной человеческой жизни: скрипка Никколо Паганини, чернильница Александра Пушкина, ледоруб Анатолия Букреева. Если говорить о подобном символе христианства и поискать вещь-свидетеля незаурядной жизни святого, то нужно признать: вериги преподобного Сергия – лучшее материальное выражение драматургии отношений человека и Христа. Именно в них можно увидеть трагизм и логику христианской жизни.

«Эти тяжелые цепи и металлические пластины использовались аскетами для умерщвления плоти и подавления страстей» – поясняет экскурсовод. Но едва ли он способен объяснить, почему вериги возлагает на себя преподобный Сергий, который к тому времени уже творит чудеса. Но в то же самое время молодому монаху, находящемуся в самом начале аскетического пути, коему вопрос борьбы со страстями более актуален, ни один старец, скорее всего, не дозволит сделать этого. Что же такое вериги?

Поставленный вопрос имеет отнюдь не частный характер. Ведь вериги можно рассматривать как материальный образ морали – высокой и сложной культуры самоограничения. Немецкий философ Имануил Кант признавал: моральный закон прагматически не оправдан. «Звездное небо над головой» и «моральный закон внутри нас» наполняли философа все более глубоким удивлением и благоговением. [1] Зачем нужен молитвенный труд, посты, терпение обид и волевое укрощение страстей – словом, все то, что противно биологической природе живого существа? Зачем это издевательство над собой? К чему изнемогать под тяжестью вериг? Не лучше ли идти по жизни радостно и налегке?

В «Приключениях барона Мюнхгаузена», созданных причудливым воображением Рудольфа Эриха Распэ, есть рассказ под названием «Мои чудесные слуги». Турецкий султан посылает Мюнхгаузена в Египет со сверхважным секретным поручением. В ходе этого вояжа барон приглашает к себе на службу удивительных людей: один из них обладал настолько тонким слухом, что мог услышать шум растущей травы; другой выстрелом убивал воробья на расстоянии нескольких дней пути; третий голыми руками вырывал из земли вековые деревья; четвертый был помощником мельника и вращал крылья мельниц, зажав пальцем левую ноздрю, и выдувая из правой целый ураган. Пятый слуга оказался скороходом. Вот как описывает Распэ сцену встречи:

«Едва я отъехал от турецкой столицы, как мне попался навстречу маленький человек, бежавший с необыкновенной быстротой. К каждой его ноге была привязана тяжелая гиря, и все же он летел как стрела.

– Куда ты? – спросил я его. – И зачем ты привязал к ногам эти гири? Ведь они мешают бежать!

– Три минуты назад я был в Вене, – отвечал на бегу человек, – а теперь иду в Константинополь поискать себе какой-нибудь работы. Гири же повесил к ногам, чтобы не бежать слишком быстро, потому что торопиться мне некуда».

Так эпизод из сказки проясняет религиозную логику веригоношения. Это ничто иное как логика силы.

«Крепка, как смерть, любовь». Это выражение из Песни песней заставляет помыслить любовь уже не как чувство, но как силу. А если любовь – сила, ее можно вполне понять в терминах динамики. Сущностью любой силы является ее стремление исчерпаться, объективироваться, выразиться в действии. «Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума» – говорит Лермонтов, тем самым ясно утверждая: силу таланта удержать или скрыть в себе невозможно. Непризнанного гения не бывает, так же как не может быть «города, скрытого на вершине горы». Музыкант тоскует без инструмента, у физически сильного человека в праздности и вне ситуации борьбы, что называется, «чешутся руки». В любви человека к Богу ясно прослеживается та же ситуация: «Не могу я вместо "раздай все" давать лишь пятак, вместо "следуй за Мною" ходить лишь к обедне» – так поясняет свое решение пойти в монастырь младший брат Алеша Карамазов. Тяжесть обетов выражает модуль любовной силы, так же как художественный масштаб произведения – величину таланта.

Вектор же этой любовной силы очевиден: сотворить добро любимому, помочь, спасти, «положить жизнь за други своя». Любовь предназначена для критической ситуации, поэтому неудивительно, что ее сила, в поисках точки приложения, мечтает о катастрофе – так же как богатырь о достойном сопернике.

Любовная сила тревожит человека, побуждая его помогать, спасать, жертвовать собой. И трагедия религиозной любви состоит в том, что Бог, на которого она направлена, самодостаточен. Ему невозможно оказать даже мелкой услуги. Христос в Гефсиманском саду отклоняет заступничество Петра словами: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?»

К счастью, там, где невозможно что-то «сделать для», всегда остается возможность «сделать ради». Эта возможность, если ею воспользоваться, не оставляет места несчастью неразделенной любви. Наверное, поэтому Христос указывает на возможность обратить на ближнего ту любовь, которая стремится к Богу: «Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».

Ради Христа подвижник налагает на себя вериги. Посты, бдения, столпничество и другие способы усложнить себе жизнь есть ничто иное как «гири», которые привязывает к своим «сильным ногам» «скороход»-святой. Они утешают избыточную силу любви, которая не находит прямого выхода на свой Предмет. Это не средство достижения святости – наоборот, это ее плоды.

То же самое можно сказать и о других, нематериальных «веригах». Среди философов много веков идет спор о происхождении морали: откуда берут начало традиции самоограничения? Какие-то нормы оправданы необходимостью общежительного существования людей, какие-то даже медицинскими основаниями. Но есть среди прочих источников морали традиции и или обычаи, заложенные святым человеком. Когда-то по вдохновению любви подвижник сочиняет поступок. Потом повторяет его снова и снова, превращая в личное правило. Людям, приходящим к святому, нравится этот личный обычай – они начинают подражать ему. Так появляется народная традиция, которая с течением времени набирает авторитет и превращается в моральный закон.

Христианский вклад в общий корпус человеческой морали – это традиции, начало которым положены поступками святых, сочиненных по вдохновению любви. Вспомним слова Христа: «Потому и узнают, что вы Мои ученики, что будуту иметь любовь между собою». «Вы – свет миру. Вы – соль земли. Если соль потеряет силу, чем сделаешь ее вновь соленою?» Соль передает свое свойство любой пище, но сама не черпает его из неких внешних источников. Таков гениальный композитор: он не может выйти на сцену и спросить слушателей: «Что вам сыграть?» Это к нему обращено всеобщее внимание. Требование к нему аудитории только одно: «Играй что хочешь: нам не нужно твое послушание – нам интересно твое вдохновение». Вот и настоящему христианину, в отличие от мусульманина или иудея, уже не на кого оглядываться и спрашивать, как поступить. Это к нему обращен в ожидании заинтригованный мир: что еще он придумает ради своего распятого Бога?» Вот потому жития святых – самое прекрасное, что есть в христианской культуре. Там люди находят такие поступки, которым нельзя научиться у законоучителей – даже таких, как Моисей, Мухаммед или Зороастр.

Блаженный Августин говорит: «В христианстве есть только одна заповедь: люби Бога и делай, что хочешь». Но это заповедь совершенных. А что делать, если любви нет? Стать сильным можно лишь подражая сильным. Богатырь утешает зуд в своих могучих руках, поднимая тяжелые гири. То, что для него является утешением, для слабого пусть станет тренировкой. И совсем не тоскливо носить «вериги» морального и религиозного закона, если знать, что это – «гири» святых, а для нас – упражнение в любви.

Сергей Мазаев

29 июня 2012 г.

[1] Из этого удивления и благоговения в конце концов появилось широко известное, благодаря булгаковскому роману, «шестое доказательство бытия Бога», за которое Иван Бездомный предлагал упрятать Канта на Соловки: моральный закон существует, но его появление нельзя объяснить с точки зрения природы – значит, мы вынуждены мыслить нечто сверх природы.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Комментарии
Алексей27 октября 2015, 11:16
Какая прекрасная вещь вериги (это без шуток)! И Господу служишь, и телесную силу развиваешь. Не имея возможности их носить, я завидую тем, кто их носит, и, чем вериги тяжелее, тем больше это вызывает у меня восхищение.

"Все единому служим мы Господу, возлагая железо на плечи", - так, почти как у Есенина, могли бы сказать верующие люди, которые занимаются штангой.
Ирина16 июля 2012, 00:03
А меня всегда изумляли намеренные истязания своей плоти ради Христа.Не единовременные, это понятно - физической болью и неудобством отвлечь себя от грехового помысла и действия, а программные для себя - столпничество, нищенство,ношение вериг, лишение себя сна, необходимой пищи по доброй воле и без всякой ситуационной причины. Вижу в этом просто махровый эгоизм, зацикленность только на своих чувствах и переживаниях, сродни католическим "прелестям".
По логике, если у тебя сил и здоровья чрезмерно много для твоей обычной жизни - отдай их Христа ради другим - помоги, утешь, спаси, поработай для кого-то, повкалывай бесплатно для живых людей, которые в беде и нужде находятся. Ведь любой человек - икона Христа - отдай ему то, чего у тебя много - силы, время, бессонные ночи, свою пищу. Горя и работы, в том числе не менее трудной, чем все перечисленные "благочестивые подвиги", в мире всегда было и есть много. Так почему не применить свои таланты на этом поприще? Не постигаю...
Сергий Крым 2 июля 2012, 18:35
преподобный Серафим Саровский, О БРЕМЕНАХ ТЯЖКИХ И НЕУДОБОНОСИМЫХ:
..."Начитавшись, как святые отцы из любви своей ко Господу Богу возлагали на себя вериги и власяницы, и я возгорелся желанием, по примеру их, непременно возложить на себя что-нибудь Господа ради, для умерщвления плоти. Поэтому в течение трех лет со времени моего поступления в монастырь домогался всеми силами приобрести через каких-либо духовных особ желаемые вериги или власяницу....
Тогда, как будто внезапно, спала слепота моя, и я увидел силу благодати, живущей в нем; тут я понял ясно, зачем он заградил мои уста в начале беседы и о каких веригах и власянице потом говорил мне. Между тем пока я, пораженный духовною мудростью старца, безмолствовал, он вдруг замахнулся на меня правою своею рукою, как бы желая изо всей силы ударить меня, но не ударил, а только прикоснулся к моему уху и сказал: "Вот кто тебя таким образом заушит, – это духовная и самая тяжелая верига". Потом, как бы желая оплевать меня, сказал: "А если кто-нибудь заплюет тебе таким образом глаза, – вот это духовная и самая спасительная власяница; только надо носить их с благодарением. И знай, что эти духовные вериги и власяница выше тех, о которых ты думаешь и которые носить желаешь...
Лариса Истомина г.Абакан. 2 июля 2012, 12:28
Каноническое и догматическое- свято хранимо в православии! У Сергея Мазаева есть и глубина, и индивидуальность, и своеобразность видения аспектов.Мне очень понравилась цитата " Это к нему обращен в ожидании заинтригованный мир: что еще он придумает ради своего распятого Бога?"... Любовь- это еще и Творчество!
Спаси Господи.
Георгий 1 июля 2012, 16:48
Сергей Мазаев действительно интересно написал!
И не важно, что у каждого свое понимание любви и морального закона. В принципе ни то, ни другое сполна понять не сможет никто из нас. Я раз спросил у батюшки, что значит: "Тело немощно, дух же бодр" и добавил: что мне тяжелее бороться со страстями, когда я не высплюсь или устал. Батюшка ответил что эти слова не для мирян сказаны - мы убийцы страстей, а не плоти! Так же и святитель Игнатий Брянчанинов делает вывод, что «спасение возможно при сохранении имения, в жизни посреди мира, для снискания совершенства требуется предварительное отрешение от мира. Спасение необходимо для всех; снискание совершенства предоставлено произволяющим» (Том 3, стр.341; Т.5, стр.573). Это к слову о тех кто «Не могу я вместо "раздай все" давать лишь пятак, вместо "следуй за Мною" ходить лишь к обедне»..
Наталья Вячеслававна 1 июля 2012, 16:10
ИринаС: -с Вашим высказыванием:- ." Моральный закон - это следствие и проявление образа Божия, который есть в каждом человеке, а не традиция, сформировавшаяся вследствие того, что кому-то "понравился" поступок святого." - не могу согласиться). Да - в нас есть Образ Божий -но и есть падшая природа - и поэтому - в данном случаи - моральный "закон" это свободный выбор и именно от избытка любви к тому самому Образу Божиему - а не детерминированный закон причинно-следственных связей - раз в нас есть Образ Божий - значит мы изначально моральны).
Борис30 июня 2012, 16:35
Мальчик девочке несет цветочки, преподобный Сергий Богу носил вериги, что же тут непонятного ? Умерщвление плоти ? Человеку, по молитвам которого, Бог утверждал царства и ниспровергал правителей ? Его уже плоть не интересовала. Хоть не ешь и не дыши. Он уже при земной жизни был жителем Царства Небесного. Одним словом -святой.
Виталий Я-ЗА30 июня 2012, 15:05
Сергей Мазаев:
«Любовная сила тревожит человека, побуждая его помогать, спасать, жертвовать собой. И трагедия религиозной любви состоит в том, что Бог, на которого она направлена, самодостаточен.
...К счастью, там, где невозможно что-то «сделать для», всегда остается возможность «сделать ради». Эта возможность, если ею воспользоваться, не оставляет места несчастью неразделенной любви.»
Любовь, есть Дыхание Жизни в человеке, подлинная действительная Природа его существования, Бог, соприбывающий в человеке/с человеком. Она не может тревожить, напротив – умиротворяет, исполняет (т.е. делает полным, законченным, совершенным: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, иже везде сый и вся исполняяй, сокровище благих и жизни Подателю…»). В Ней не может мыслиться абсурд - трагедия неразделенной любви к внешнему субъекту.
Да, - и моральный закон, как правильно заметила ИринаС - «проявление образа Божия, который есть в каждом человеке, а не традиция».
Но в целом статья мне понравилась полетом нетривиальностью мысли, провоцирующими к глубокому внутреннему размышлению.
Виталий Я-ЗА30 июня 2012, 15:03
ИринаС:
«У Сергея Мазаева, как всегда, "поток сознания" … какие-то "мертворожденные уродцы … вообще бред»
Вот, хоть один человек всю правду сказал (видимо, нелицемерная любовь говорит, не зависть ведь).

ИринаС: «Известно, что вериги носят для умерщвления плоти.»
Преподобный отец Серафим Саровский по поводу ношения говорил: «томлю томящего мя», т.е. это есть разумное благое сохранительное упражнение, проистекающее из духовного опыта отцов о всегдашнем неверии себе (сластолюбивому голосу «томящей мя» плоти) даже до часа смерти, а не утешение избыточной силы любви, как у Сергея Мазаева.
Александр30 июня 2012, 14:53
Можно думать о том, что ты любишь Христа, а "носить вериги" от тщеславия (на фото мужчина показывает свою любовь). Как можно любить того, кого не знаешь?
СИРИУС ИРИНЕ С.30 июня 2012, 00:02
Моральный закон - это следствие и проявление образа Божия. ОЙ,КАК ПРАВИЛЬНО СКАЗАНО,КАК ВЕРНО.
Светлана В.29 июня 2012, 23:37
Уважаемый автор. Очень любим Ваши статьи и ждем их каждый раз с нетерпением. Они понастоящему интересны, т.к. Вы находите замечательные образы и всегда раскрываете истину, неожиданно и просто.
Максим29 июня 2012, 21:31
А у нас бронежилет как вериги.Ходишь с ним и вспоминаешь что у святых были вериги.
Вера29 июня 2012, 18:13
Как малы "вериги" поста - а как трудно бывает нести это бремя...
ИринаС29 июня 2012, 16:52
У Сергея Мазаева, как всегда, "поток сознания". Наряду с интересными мыслями есть какие-то "мертворожденные уродцы": Он пишет: "Посты, бдения, столпничество и другие способы усложнить себе жизнь есть ничто иное как «гири», которые привязывает к своим «сильным ногам» «скороход»-святой. Они утешают избыточную силу любви, которая не находит прямого выхода на свой Предмет.".Зачем выдумывать свою трактовку? Известно, что вериги носят для умерщвления плоти. Но Сергею Мазаеву хочется найти свое оригинальное объяснение. В итоге появляется перл "они утешают избыточную силу любви, которая не находит прямого выхода на свой Предмет". Т.е. святые , чтобы уменьшить свою любовь ко Христу носят вериги? бред какой-то. Зачем они хотят уменьшить свою любовь, если это самое вожделенное и это главная заповедь? И почему "не находит выхода на свой Предмет"? Разве Бог прячется от тех, кто его любит? почему не находит? именно что находит.
Дальше вообще бред про то, как формируется моральный закон -"Подвижник сочиняет поступок. Потом повторяет его снова и снова, превращая в личное правило. Людям, приходящим к святому, нравится этот личный обычай – они начинают подражать ему. Так появляется народная традиция, которая с течением времени набирает авторитет и превращается в моральный закон." Моральный закон - это следствие и проявление образа Божия, который есть в каждом человеке, а не традиция, сформировавшаяся вследствие того, что кому-то "понравился" поступок святого.
Лариса29 июня 2012, 16:34
Замечательная статья: простота и доступность объяснения сложных понятий.
Сергей29 июня 2012, 15:54
Интересно и познавательно.
Спасибо.
Евгений29 июня 2012, 15:28
Очень доступно.
Спаси Господи.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×