Русская Православная Церковь XX век 4 сентября / Православие.Ru

1943 — В Кремле состоялась встреча митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского), Николая (Ярушевича) с главой советского правительства И. В. Сталиным.

Сталин находился на даче в Кунцеве. С утра он был замкнут, но ближе к обеду, неожиданно для Маленкова и Берии, увлеченно заговорил о Церкви. Внутренне азартный, но расчетливый игрок, Сталин не признавал открытых одиночных партий. Как правило, он поочередно или одновременно вел двойную либо тройную игру, путая в хитросплетении своих мыслей приближенных, каждому из которых на черно-белой политической доске отводилась строго определенная роль. То, что знали одни, не могли знать другие. В полные мозаичные сценарии своих планов Сталин посвящал только избранных.

В тот день для обсуждения государственно-церковного вопроса были приглашены Г. М. Маленков, Л. П. Берия и полковник госбезопасности Г. Г. Карпов — начальник отдела НКГБ, осуществлявшего негласный надзор за деятельностью Русской Православной Церкви. Никто из них не догадывался, что Сталин всего лишь разыгрывает дебют масштабной политической акции. Знал о ней только Молотов. В это время он уже работал над проектом коммюнике о встрече главы правительства с высшим духовенством.

При молчаливом участии Маленкова и Берии Сталин провел остаток дня в беседе с Карповым. Разговор шел о нуждах Православной Церкви, о личных судьбах и деталях быта иерархов. Последнее особенно касалось митрополита Сергия. Расспросил Сталин и о патриархе Тихоне. Вероятно, сравнивал авторитет патриаршего местоблюстителя с популярностью яркой личности последнего патриарха. Тот ли человек Сергий, на которого можно делать ставки в большой политике? Впрочем, выбор кандидатур был невелик. К тому времени у Русской Православной Церкви оставалось только три митрополита. «По стечению обстоятельств» 4 сентября 1943 г. все они находились в Москве.

Больше всего Сталина интересовали связи Русской Православной Церкви с заграницей и отношения с руководством Православных Церквей Югославии, Болгарии, Румынии, Чехословакии и других оккупированных государств Европы. Повышенный интерес Сталина был не случаен. Заграничные связи Церкви стягивал тугой узел политического замысла.

Особого внимания заслуживает диалог в конце беседы.

Сталин (обращаясь к Карпову). Нужно создать специальный орган, который бы осуществлял связь с руководством Церкви. Какие у вас есть предложения?

Карпов. Полагаю, что надо организовать при Верховном Совете Союза ССР отдел по делам культов.

Поначалу Карпов считал, что Сталин всерьез задумался о проблеме отношения государства к религии вообще. Однако полковник ошибся.

Сталин. Этого делать не следует. Речь идет об организации специального (здесь и далее выделено нами. — Ред.) органа при правительстве Союза, и речь может идти об образовании или Комитета, или Совета. Что вы думаете по этому поводу?

Карпов. Затрудняюсь дать определенный ответ.

Сталин. А я думаю так. Надо организовать при правительстве Союза, то есть при Совнаркоме, Совет, который назовем Советом по делам Русской Православной Церкви. Совет будет осуществлять связь между правительством Союза и патриархом. Совет не должен принимать самостоятельных решений, а докладывает те или иные вопросы правительству и, лишь получив по ним указания правительства, приступает к их решению.

Как видно, Сталин открыто дал понять присутствующим, что его вожделения связаны только с Русской Православной Церковью и не касаются других вероисповеданий в стране. Функциональное значение «специального органа» следовало понимать как слепое и жесткое исполнение воли правительства, а точнее — его главы. И еще одна деталь в размышлениях Сталина непроизвольно обращает на себя внимание. Без тени сомнения он назвал важную церковную персону — патриарха.

О восстановлении патриаршества в кабальных условиях казарменной государственности Русская Православная Церковь могла только мечтать. Помыслы духвенства и верующих удачно сочетались с тактическими замыслами Сталина.

В завершение беседы, делая вид, будто соображение возникло внезапно, Сталин предложил принять митрополита в Кремле немедля, дабы не откладывать разрешение «церковных нужд» в долгий ящик. Маленков и Берия встретили предложение одобрением. Карпов получил указание связаться с патриаршим местоблюстителем.

Митрополит Сергий томительно ожидал телефонного звонка. О возможной встрече с главой правительства он был предупрежден заранее. Знали об этом и митрополиты Алексий и Николай. Но никто из них не был до конца уверен в твердости и искренности намерений Сталина. Всех троих не покидало чувство настороженности.

Звонок Карпова: «Правительство имеет желание принять вас, а также митрополитов Алексия и Николая, выслушать ваши нужды и разрешить имеющиеся у вас вопросы». Более отрадного известия для митрополита Сергия быть не могло, однако холодная тональность административных фраз держала его во внутреннем напряжении.

Карпов настоятельно продолжал: «Правительство может вас принять или сегодня же, через час-полтора, или если это время вам не подходит, то прием может быть организован завтра (в воскресенье), или в любой день последующей недели».

Надо ли говорить об удобном для митрополитов времени приема? Разве только в разрезе дипломатической этики. Сталин не сомневался, что они «пожалуют в гости» тут же.

Через два часа митрополиты Сергий, Алексий и Николай прибыли в Кремль.

Всего 10 страниц архивного дела раскрывают подробности почти двухчасовой (1 час 55 минут) беседы председателя СНК и Верховного главнокомандующего с митрополитом. Запись сделана Карповым, конечно, не для официальной истории. Избегая соблазнительного пристрастия, придаем изложению этого документа сугубо повествовательный характер, не допуская оторванных от документальной основы преждевременных выводов, допускается лишь некоторые положительные замечания и художественные отступления для оживления административного языка полковника НКГБ.

Сталин, как и подобает хозяину, был любезен и доброжелателен. Сразу же после его благодарности за помощь Русской Православной Церкви фронту митрополит Сергий высказал заветную просьбу о возможности созыва Архиерейского Собора для избрания Священного Синода и патриарха. Интересы Сталина и митрополита Сергия «совпадали». Глава правительства одобрительно оживился, но, услышав от митрополита, что созвать Собор можно не ранее чем через месяц, недовольно бросил: «А нельзя ли проявить большевистские темпы?»

Сталин спешил. Близилась встреча в Тегеране. И дело было, пожалуй, не столько в признании его гуманного шага мировой общественностью и в более благосклонном расположении к нему Ф. Рузвельта и У. Черчилля, сколько в ожидаемой военной активизации союзников. Она могла помешать планам Сталина. Он спешил с открытием своего «второго фронта».

Уже не слушая митрополита Сергия, Сталин распорядился через Карпова организовать доставку архиереев в Москву самолетами, выделив на это три-четыре дня. Следом было вынесено и решение о времени созыва Собора епископов — 8 сентября 1943 г.

Почувствовав действительную заинтересованность Сталина в церковных делах, митрополиты разговорились. Просьбы следовали одна за другой.

Митрополит Сергий захлопотал об открытии богословских курсов. Но Сталину идея местоблюстителя патриаршего престола не понравилась. Не было в ней показной солидности представительства Русской Православной Церкви. Поэтому Сталин предложил сразу открыть духовные семинарии и академии. Однако, встретив деликатное, но твердое возражение митрополита Сергия («у молодежи не сформировано нужное мировоззрение для такого образования»), невольно произнес: «Ну, как хотите, это дело ваше, если хотите богословские курсы — начинайте с них, но правительство не будет иметь возражений и против открытия семинарий и академий».

На следующий вопрос митрополита Сергия, можно ли возобновить издание «Журнала Московской Патриархии» с публикацией в нем церковной хроники и богословских проповедей, Сталин согласно кивнул: «Журнал можно и следует выпускать». Он был уверен, что печатный орган станет рупором пропаганды его идей.

Очередная просьба местоблюстителя патриаршего престола касалась открытия церквей: «Их мало — много лет не открывались. Нельзя ли дать право епархиальным архиереям входить в переговоры об этом с гражданской властью?» Сказать о том, что храмы на протяжении многих лет насильственно закрывались и варварски разрушилась, митрополит Сергий, конечно, не мог. Но Сталин понял истинный смысл осторожной фразы митрополита. Наверное, лицо главы правительства несколько помрачнело. Видимо, поэтому митрополиты Алексий и Николай поспешили погасить проявление недовольства Сталина и отвести угрозу запрета: «Открывать церкви там, где их нет совсем или очень мало». Но Сталин о запрете не помышлял. Наоборот, разрешение на открытие храмов входило в его планы: «По этому вопросу никаких препятствий со стороны правительства не будет».

Была у митрополитов и просьба, которая волновала более других, но высказать ее Сталину они побаивались. Наконец не выдержал митрополит Алексий. Бог миловал его в блокадном Ленинграде, когда в окно митрополичьего кабинета ворвался град снарядных осколков. Вероятно, уповая еще раз на милость Божию, он спросил у Сталина о возможности освобождения из ссылок, лагерей и тюрем архиереев. К тому времени в заточении и на высылке находилось не менее 17 епископов, с которыми иерархи Церкви связывали надежды на возрождение религиозной жизни. Попытка освобождения собратьев из неволи была и долгом духовной совести митрополитов. На просьбу Сталин ответил без малейшего раздражения: «Представьте такой список, его рассмотрим».

Митрополит Сергий дополнил митрополита Алексия прошением о предоставлении права свободного проживания и передвижения по стране, а также права исполнять церковные службы для священнослужителей, отбывших по суду сроки заключения. Сталин поручил Карпову «изучить возможность решения и этого вопроса».

Облегченно вздохнув, митрополиты доверительно поведали Сталину и о других печалях. Митрополит Алексий попросил разрешения на отчисления денег из церковных касс для содержания Патриархии или Синода: «Инспектор Ленсовета по административному надзору Татаринцева такие отчисления делать не разрешила». В свою очередь, митрополит Николай побеспокоился о свечном деле: «Свечи изготовляют кустари, а нужны свечные заводы. Это будет удобнее и дешевле».

Последние просьбы митрополитов кажутся, на первый взгляд, менее существенными по сравнению с предыдущими. Но если учесть, что на уровне «государственного интереса» специальным инспекторам по наблюдению и негласным осведомителям НКВД строжайше предписывалось выслеживать и регулярно доносить, «откуда религиозные общества приобретают просвирки и свечи, месячный их расход и куда распределяются полученные деньги за проданные просвирки и свечи», то глубокая озабоченность митрополитов этим станет весьма понятной. Тем более будет понятной степень великодушия «хозяина».

Сталин обратился к Карпову: «Надо обеспечить право архиереям распоряжаться церковными суммами. Не надо чинить препятствий к организации свечных заводов. — И, обернувшись к митрополитам, совершенно неожиданно добавил: — Если нужно сейчас или если нужно будет в дальнейшем, государство может отпускать соответствующие субсидии церковному центру (Выделено нами. — Ред.)». Очевидно, он увлекся, употребив столь сомнительно откровенный термин («церковный центр»). Однако нельзя сказать того же о смысловом содержании всей фразы. Нет, Сталин не оговорился. Он не имел в виду «единовременное пособие» и не думал о подкупе. Речь шла о долговременной материальной поддержке.

Безусловно, Сталин шел на компромисс с принципами государственной политики. Оказание финансовой помощи Церкви в корне противоречило известному ленинскому декрету от 20 января 1918 г. и тем более — жестким циркулярам и инструкциям самого сталинского аппарата. По этому признаку марксисты любого толка (да и не только они) уже имели право смело судить о воссоединении государства и Церкви. Говорить неосознанно о выделении субсидий Сталин просто не мог. Он отчетливо понимал политическую значимость рискованного шага, равно как понимали ее присутствующие. Но понимали они и другое — вождю подвластно все, и его решения не подлежат обсуждению.

Не дав опомниться митрополитам Сергию, Алексию и Николаю от неожиданности щедрот, Сталин тут же продолжил: «Вот мне доложил товарищ Карпов, что вы плохо живете: тесная квартира, покупаете продукты на рынке, нет у вас никакого транспорта. Поэтому правительство хотело бы знать, какие у вас есть нужды и что бы вы хотели получить от правительства».

Митрополиты смутились. Продукты, конечно, покупали на рынке, но на это не жаловались. А вот в выделении автомашины помощь была бы желательна. Да и теснота квартир не обижала, правда, нет у Патриархии своего служебного помещения. По предложению митрополита Алексия местоблюститель патриаршего престола Сергий попросил у Сталина разрешения занять службами бывший игуменский корпус Новодевичьего монастыря. Однако дальновидный глава правительства приготовил для Патриархии свой «подарок»: «Карпов осмотрел (игуменский корпус. — Ред.), там сыро и холодно, здание шестнадцатого века постройки (конечно, Карпов игуменский корпус не осматривал. — Ред.). Вам завтра правительство предоставит благоустроенное и подготовленное помещение — трехэтажный особняк на Чистом переулке, который раньше занимал бывший немецкий посол Шуленберг» (выделено нами. — Ред.).

По-видимому, уловив вспышку настороженности у священнослужителей, Сталин поспешил их успокоить по-своему: «Имущество, мебель — советские, сейчас покажем его (здания. — Ред.) план».

По вызову в кабинет вошел А. А. Поскребышев и подал Сталину план дома № 5 по Чистому пер., его подвала, построек и сада. Сталин мельком взглянул на бумаги и разложил их перед митрополитами. Все хитрости этого «городка в табакерке» он знал не хуже чекистов. Митрополитам Сергию, Алексию и Николаю, тронутым такой «заботой» правительства, оставалось одно — принять «подарок» с глубокой благодарностью. К слову сказать, дом № 5 в Чистом пер. Московская Патриархия занимает и по сей день. Нельзя отказать Сталину в предвидении.

Растерянность митрополитов нравилась Сталину, и он повторил: «На рынке продукты покупать вам неудобно и дорого, и сейчас продуктов на рынок колхозник выбрасывает мало. Поэтому государство может обеспечить вас продуктами по государственным ценам. Кроме того, мы завтра-послезавтра предоставим в ваше распоряжение 2–3 легковые автомашины с горючим». Начальник Тыла Красной армии генерал А. В. Хрулев выполнил распоряжение Верховного главнокомандующего мгновенно.

Больше вопросов не было. Сталин подвел итог встречи: «Если нет вопросов, то, может быть, будут потом. Правительство предполагает образовать специальный государственный аппарат — Совет по делам Русской Православной Церкви. Карпов во главе. Как смотрите на это?»

Митрополиты Сергий, Алексий и Николай: «Весьма благодарны». Сталин: «Совет — место связи между правительством и Церковью. Председатель его (Совета. — Ред.) должен докладывать правительству о жизни Церкви и возникающих у нее вопросах».

Сталин с легкостью юридически и фактически втягивал Русскую Православную Церковь в свои политические интересы. Правда, лукавство глава государства притворно скрыл в обращении к Карпову: «Подберите еще двух-трех помощников, которые будут членами вашего Совета, образуйте аппарат, но только помните: во-первых, что вы не обер-прокурор; во-вторых, своей деятельностью больше подчеркивайте самостоятельность Церкви».

Заготовленное Молотовым коммюнике о приеме в Кремле существенных корректировок не требовало. Ссылаясь на позднее время, Сталин отказался от фотографа и проводил митрополитов до дверей. За порогом сталинского кабинета для митрополитов Сергия, Алексия и Николая уже забрезжил новый рассвет духовной жизни Матери-Церкви.

Утром в «Правде» и «Известиях» появилось сообщение о состоявшейся встрече:

«4 сентября у Председателя Совета Народных Комиссаров СССР тов. И. В. Сталина состоялся прием, во время которого имела место беседа с патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием, Ленинградским митрополитом Алексием и Экзархом Украины Киевским и Галицким митрополитом Николаем. Во время беседы митрополит Сергий довел до сведения Председателя Совнаркома, что в руководящих кругах Православной Церкви имеется намерение в ближайшее время созвать Собор епископов для избрания Патриарха Московского и всея Руси и образования при Патриархе Священного Синода. Глава Правительства тов. И. В. Сталин сочувственно отнесся к этим предположениям и заявил, что со стороны Правительства не будет к этому препятствий. При беседе присутствовал Заместитель Председателя Совнаркома СССР тов. В. М. Молотов».

Так все жители СССР — колхозники, рабочие, солдаты и номенклатурные работники, — а также «международная общественность» были оповещены о начале «нового курса» в государственно-церковных отношениях.

1975 — Скончался Иосиф (Чернов), митрополит Алма-Атинский и Казахстанский.

1990 — В Совете министров Республики Молдова состоялась встреча Патриарха Московского и всея Руси Алексия II с премьер-министром Республики Мирчей Друком.

После этого Святейший Патриарх выступил по телевидению Молдовы с обращением к народу.

Днем Его Святейшество отбыл из Кишинева в Москву.

1992 — Святейший Патриарх Алексий II нанес визит митрополиту Дорофею в его резиденции.

Состоялись переговоры, в которых приняли участие митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, епископы Оломоуцкий Криштоф, Михаловецкий Иоанн, а также секретарь митрополии протопресвитер Ярослав Шуварский.

1997 — В конференц-зале гостиничного комплекса «Даниловский» состоялся торжественный вечер, посвященный завершению издания «Истории Русской Церкви».

В подготовке этого издания приняли участие ведущие специалисты Московской духовной академии, Института отечественной истории, Института славяноведения и балканистики, Института всеобщей истории Российской академии наук, Московского государственного университета.