Молча говорить — о Боге

Из чего состоит детство, когда оглядываешься на него многие годы спустя? Как лоскутное одеяло или мозаичная картина, из разноцветных лоскутков и стеклышек складывается оно в одно целое. И монументально это целое или же миниатюрно — это уже вопрос нашей памяти… Часто вера приходит к человеку именно в детстве, захватывая сердце вместе с чистой радостью от пережитого или с бескорыстной добротой взрослых. Так, как у героини и одновременно автора этой статьи, которой открыто о Боге в отрочестве не говорили, но которая все-таки знает, что ее вера — родом из детства.

Мои детские годы пришлись на конец 70-х — начало 80-х годов, и в моем детстве не было Бога. Вернее, Он был, но я о Нем почти ничего не знала. Потому что дома, в нашей семье, и вне дома, в детском саду и на улице, тема веры попросту умалчивалась — взрослые об этом ничего не говорили. А если и говорили, то разговоры эти были ещё тише кухонных разговоров о политике.

Я помню много-много всего, касающегося меня и моей семьи и вообще жизни той страны и того города, где я родилась. Но эти воспоминания настолько не связаны друг с другом! И уж совсем, кажется, никак — с присутствием Бога в моей жизни. Или на первый взгляд не связаны?

Например, я помню сморщенные подушечки своих пальцев после купания и вкус первой редиски, который после так ни разу и не повторился (как, впрочем, и многое другое).

Помню долгие хвостатые очереди за колбасой и утреннюю радиопередачу «Пионерская зорька» (там же, на радио, были выпуски новостей под названием «Последние известия», скучные-прескучные, и я каждый раз верила, что на этот-то раз они уж точно — последние!).

Помню ласковые натруженные бабушкины руки (бабушка всегда что-то жарила-парила-вязала-стирала-штопала) и олимпийского мишку, символ Олимпиады-80. Помню свои поделки из спичек и запах новой обуви. Свою молодую и красивую маму (как, например, мы бежали, чтобы успеть на трамвай, и вместе упали, и у обеих потом были разбитые коленки), и магазинный томатный сок в граненых стаканах, и солонку с какой-то рыжей от этого самого сока солью.

Помню, как мы всей большой семьей ходили на демонстрации и как нас учили бережно относиться к хлебу. Вспоминаю, что взрослые постоянно работали и были чем-то заняты, но у них всегда находилось время, чтобы прочесть мне книгу. Помню, как здорово было дотянуться и бросить монетку в автомат с газированной водой и как совсем не здорово было болеть, ходить по дому с компрессом и пить на ночь обжигающий чай с малиновым вареньем.

А еще в тогдашнем транспорте были компостеры и непонятно-одинаковые надписи над ними: «Совесть пассажира — общественный контролер»; и радостно было, когда случалась возможность уступить кому-нибудь место, услышать «спасибо» и почувствовать себя совсем уже взрослым человеком, которому еще чуть-чуть — и в школу!

Помню, что домашние телефоны были редкостью, и что самое дешевое фруктовое мороженое стоило 7 копеек, а было ещё и томатное!

Еще, помнится, были такие карманные календарики на много лет вперед — можно было покрутить колесико и узнать, на какой день недели придется твой день рождения, например, аж в 1999 году!

А еще я часто и подолгу болела и, вне зависимости, больная я или здоровая, любила рисовать, читать и петь в ручку от прыгалки перед зеркалом.

Мой дедушка Миша, мамин отец, имеющий грамоту «Четыре благодарности вождя» и боевые награды, выписывал для себя журнал «Огонек», из-за того что в нем печатались романы и повести, и, несмотря на недовольство бабушки, неизменно подрисовывал козлиные бородки и рожки на портретах членов ЦК КПСС, которые печатались в самом начале каждого номера. А еще после бритья он «умывался» одеколоном «Шипр» и смешно крякал. Я любила петь с ним про «там, вдали, за рекой загорались огни…». Мой татарский дедушка носил красивые, расшитые бисером тюбетейки и жил в районе Соколовой горы. Как-то, приехав к нему в гости и посмотрев на город с такой высоты, я спросила у мамы, почему это во-о-н там, далеко, все в тумане и от этого плохо видно? Мама ответила, что это вовсе не туман, что это заводы работают, дымят, их много — поэтому и район наш называется Заводской.

А еще помню, что телевизор днем в будни не включали — днем по нему «показывали» какую-то непонятную штуку, а у всех людей, больших и маленьких, находились какие-то дела. У телевизора собирались под вечер, когда все уже возвратились с работы, с улицы, доделали свои дела по дому и поужинали. Почему-то первым делом вспоминаю трансляции хоккейных матчей СССР — Канада и детскую передачу «В гостях у сказки», которую, впрочем, смотрели тоже все вместе. И до сих пор помню, как рыдала над фильмом «Белый Бим — черное ухо», а все старались меня как-то утешить.

В моей памяти каким-то образом уживается абракадабра вроде «Уренгойпомарыужгород» (а я себе это именно так, одним словом, и представляла) и фильмы, где все и всегда делились на наших и не наших, русских и не русских, красных и белых; карикатуры с пузатыми капиталистами в высоких цилиндрах и с ядерными ракетами под мышками и сбор макулатуры (пионерами — для галочки в школьном журнале, взрослыми — чтоб получить книгу; но, впрочем, об этом я узнала уже много позже, как и о том, что в эти самые годы СССР ввел войска в Афганистан, что из страны уехали «тунеядцы» Бродский и Довлатов, что процветал «самиздат», а книги, полученные за сданную макулатуру, у некоторых так и остались непрочитанными, стоящими на книжных полках для красоты и солидности, и многое другое)…

Но все же было что-то еще.

В те годы как-то безбоязненно отпускали детей на улицу без особого присмотра; и гуляли мы подолгу, забегая домой лишь изредка, чтобы подкрепиться. И вот иногда за какой-нибудь очередной игрой или поисками камней, почему-то называемых «чёртовы пальцы», до нас доносились звуки труб, барабанов и удары тарелок. Вскоре появлялась и сама похоронная процессия, неспешная и многолюдная. И мы забегали на пригорок, чтобы всё это рассмотреть. Мне, например, уже тогда думалось, что лучше бы и вовсе не играли: и дяденьки были какие-то неопрятные и краснолицые, и играли они плохо, и с каждым завыванием трубы люди плакали громче и надрывнее. Но даже несмотря на тягостную и нескладную музыку, была во всем этом какая-то торжественность, степенность и тайна. Всё, что не было понятно в детстве, было тайной, а это — особенно. И вот здесь-то вопросы возникали! Бабушка и дед, обычно охотно отвечающие, в этих случаях говорили, как правило, скупо: да, все когда-то состарятся и умрут, да, закопают в землю. А страшно не было! И оттого, что до старости «вон еще сколько!», и оттого, что неведомо как детским умом очень ясно понималось, что «вообще меня не быть не может!»…

Помню, что бабушка-сердечница после очередного приступа грустно вздыхала: «Наверное, помирать скоро…». А потом у моей подружки умер папа, и на поминальном обеде я впервые увидела икону. Это был образ Господа Вседержителя. А позже я совершенно случайно услышала тихий, полушепотом, разговор бабушки и тети Наташи о том, что в каком-то городе «одна девушка стала танцевать с иконой Николая Чудо­творца да так и застыла на месте, и никакая “скорая” помочь ничем не смогла, потому что даже укол сделать не получалось». Кто такой Николай Чудотворец, я тогда тоже не знала.

Было во всем этом что-то таинственное, но страшно, повторюсь, не было. Оттого ли, что говорилось об этом как о чем-то естественном и таком же, как смена времен года, или оттого, что не было в то время такого потока страшной информации на эту тему? Как и во все времена, люди рождались, жили и умирали. И умирали так же, как и сейчас, по разным причинам: от старости, в ДТП, при пожаре и наводнении, от руки убийцы, в авиационных катастрофах, на операционном столе… Но не было этих бесконечных криминальных хроник, сериалов, видео с камер наблюдения, компьютерных «стрелялок» и прочего кровавого месива, чему свидетелями мы являемся сегодня. И дело, думается, не в том, что сейчас совсем иные СМИ и наступил век нанотехнологий, и технический прогресс уже даже не шагает семимильными шагами — летает, а во времена моего детства были деревянные счеты, уличные телефонные будки, проигрыватели для пластинок и особым шиком для нас, детей, были привезенные из Москвы жвачки и «Пепси-кола». Нет, не от «отсталости» и отсутствия информации не было страха. Наверное, в людях того времени было чуть больше доброты, меньше безразличия и более ясные, чем у нас, понятия, что допустимо, а что нет. Я не берусь никого судить. Мне так кажется, когда я сравниваю себя с ними…

С теплотой и благодарностью вспоминаю свои детские годы и не потому еще, что определенный политический режим и власть позволили мне пожить в советском счастливом детстве. Настоящее детство таким и должно быть — беззаботным, радостным и светлым, проблемы и страхи взрослого мира не должны его касаться. Дело совсем не в этом. Просто рядом были люди, которые умели любить! Быть может, сами того не ведая, жили они, исполняя главные заповеди Господни — любви и прощения. Да, они не говорили со мной о Боге, но это благодаря им, их труду, терпению и жертвенности это лоскутное одеяльце и мозаичная картинка не оказались в моих воспоминаниях серой беспросветной массой. Я не вправе оправдывать себя, но их молчание да не вменит им Господь во грех! Потому что их жизни стали для меня добрым примером и началом пути к Богу. Верю, что не могли мои родные хотя бы самым тишайшим шепотом, хотя бы про себя не воззвать однажды: «Господи!..».

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Книги, иконы, подарки Пожертвование в монастырь Заказать поминовение Обращение к пиратам
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Как говорить с близкими о вере? Как говорить с близкими о вере?
Марина Бирюкова, Оксана Гаркавенко
И это, наверное, главное. Не как о вере говорить, а каким быть, чтоб близкий человек поверил: то, что с тобой происходит — благо. А говорить надо — терпеливо. Человек зрелого возраста не может обратиться за два дня. Нужно время. Время и дела. К счастью, у нас в приходе добрые дела делаются.
Как хорошо, что Ты есть! Как хорошо, что Ты есть!
Священник Димитрий Шишкин
Нашим современникам кажется, что сначала должно возникнуть в душе какое-то особое чувство, называемое верой, а затем уже жизнь будет меняться в соответствии с этим чувством. Но ждать этого «чувства веры» можно до конца своих дней. Нужно именно действовать. И главное – начать в повседневной своей жизни руководствоваться Евангелием. Не «естественными» движениями души и тела, омраченных грехом, а именно Евангелием.
О совести О совести
Схиархимандрит Илий (Ноздрин)
Цикл бесед «О жизни, о вечности, о душе» со схиархимандритом Илием (Ноздриным).
«Я верю».
Как понимает христианин эти слова?
«Я верю».
Как понимает христианин эти слова?

Сергей Худиев
«Если бы сегодня вечером к моему возвращению домой мать приготовила мне вареный рис, а я, проголодавшись, вместо того чтобы наброситься на еду, внезапно остановился и стал бы смотреть на блюдо, то она озабоченно спросила бы: «Но… что с тобой? Тебе плохо?» А если бы я ответил: «Нет. Но я хотел бы исследовать это блюдо, чтобы быть уверенным, что там нет цианистого калия», — моя мать сказала бы: «Ну и шутник же ты!»
«Христос воскресил меня» «Христос воскресил меня»
Категория преображения личности в романах Ф.М. Достоевского
«Христос воскресил меня» «Христос воскресил меня»
Категория преображения личности в романах Ф.М. Достоевского
Елена Гаричева
Мир в произведениях писателя показан как одна большая семья, как Церковь, которая, пройдя через разъединение и обособление, начинает восстанавливаться.
Совесть. Спасение Совесть. Спасение
Архим. Иоанн (Крестьянкин)
Совесть. Спасение Совесть. Спасение
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
Совесть — дело деликатное, и, если она тревожит, к ней прислушаться надо, ведь она отступит в противном случае, и не будет самого верного контролера в жизни нашей.
Комментарии
Александра Токовая 2 сентября 2017, 18:41
Я могу отвечать только за свои впечатления, и в это же время на Украине была вера. И иконы стояли. И на Пасху ходили в храм. Но их было мало. Но детство всегда цветное. Даже если оно очень печальное, все равно цветное.
Александр 3 декабря 2012, 15:39
СПАСИБО!
Ольга 3 декабря 2012, 09:41
Спасибо! Я тоже из 70-х. Бог был везде. Хотя я тоже утверждала, что его нет. Но он был со мной. В песнях, которые я сейчас не могу слушать без слез, в стихах, которые трогают душу. Бог был в дружбе и верности, в любви и отваге. Мне жаль детей, к которым никогда не прилетит Алиса Селезнева, детей, у которых сейчас отняли детство.
. 2 декабря 2012, 22:55
Плюсую 1000000000млрд раз. Все так и было.
Мама молодая и ее слезы когда я ее чем то обидел и ее (некрещенной тогда) слова сквозь слезы : "Боженька тебя накажет!"
А потом когда я заплакал от того что обидел ее и что только Боженька за нее, она обняла и сказала "кровиночка моя".
С тех пор я всегда знал о Боженьке.
Годы прошли, всегда хотел я быть под защитой уже Бога... Крестился.
Потом сестра, потом и мама... А в этом году они первый раз причастились.
Лариса 1 декабря 2012, 02:25
Я тоже родом из 70 годов.И я помню,как я отчаянно утверждала,что Бога нет...ведь как Он мог оставаить мою мать одну с тремя маленькими детьми.И моя золотая,светлая,любимая мамочка тихо,но твёрдо говорила,что Бог есть. Сейчас,когда я сама мама,я часто в молитве прошу свою усопшую мать о заступничестве перед Богом.Как и здесь на земле,так и там на небесах она бесконечно меня любит и всегда мне помогает.Для меня это пример настоящей христианской и жертвенной любви.
Julia30 ноября 2012, 17:15
Очень хорошая, добрая статья!
Огромное спасибо автору, согласна во всем, это и о моем детстве тоже.
Книги для детеи тогда издавались качественные, с прекрасными иллюстрациями,
а фильмы!! - "Автомобиль, скрипка и собака Клякса" -шедевр!
В конце фильма маленькии мальчик говорит своеи любимои мохнатои собаке: "Мы с тобои полетим, а люди посмотрят на небо и скажут - вот две собаки летят...!" )

Алексей30 ноября 2012, 15:51
Мои детские годы пришлись на конец 80-х, начало 90-х. Читал статью и вспоминал своих молодых родителей, детские игры на улице, впечатление от прочтения "Детской Библии". Как я плакал в конце. Спасибо Вам.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×