В церковной лавке
Панихида Троицкой субботы окончилась. Разобрали прихожанки с прихожанами свои поминальные кануны, поклонились уже закрытым царским вратам и торопливо разошлись к грядущему празднику готовиться. Троица хоть и непонятна для многих, но торжество великое, испокон веков день знаковый и радостный.
Валентина, устало вздыхая, сидела на своем видавшем виды стульчике в церковной лавке. Да и как не устать? С раннего утра записки поминальные, свечи разнокалиберные и из года в год повторяющийся вопрос о разнице между поминанием на проскомидии и на самой Литургии. Свои-то, постоянные, знают премудрости эти, а вот те, которые не часто хождением в церковь себя утруждают, смотрят недоуменно и математику приходскую с трудом понимают.
Отдыхает глава лавки приходской на скамеечке и планы планирует: «Сейчас передохну маленько, и пойдем с детишками батюшкиными веток наломаем да травы пахучей накосим. Храм к празднику украсим. До всенощной еще и домой сбегать смогу, по хозяйству управиться…»
Распланировала все Валентина, куда какую ветку зеленую в храме пристроить, как снопик травяной связать, на который священник книгу с молитвами Троицкими положит, когда, стоя на коленках, читать их будет. Все ясно, понятно, известно и радостно. Да и как не радоваться? Только на Троицу так храм украшают. Аромат от чабреца, мяты, травы всяческой, когда с ладаном кадильным перемешается, удивительный и неповторимый. В прошлом году мальчонка местный у бабушки своей спрашивал:
– Ба, а в раю тоже так пахнет?
Пора уже идти. Пересиливая усталость, поднялась Валентина, но тут дверь церковная приоткрылась, и изначально в ней материализовалась женская голова с обильно накрашенными губами.
– Вы работаете?
– Да, – ответила Валентина, – работаем.
– Вот хорошо, а то я к вам никак не дойду: все некогда.
Голова преобразовалась в дородную женскую фигуру – издали лет средних, но когда подошла поближе, средние года трансформировались в предпенсионные.
– Скажите, а у вас крестики серебряные есть?
– Есть.
– А можно посмотреть?
Валентина вынула из-под стекла обтянутую бархатной тканью прямоугольную фанерку, которая лет десять использовалась в алтаре в качестве подставки для просфор, а теперь стала держателем драгоценностей. На черной мохнатой плоскости в три ряда располагались нательные крестики различных видов и размеров.
Женщина, которую Валентина тут же нарекла «дамочкой», внимательно осмотрела каждое изделие, даже пальцами все потрогала. Затем последовал стандартный вопрос, с серебром связанный:
– А они не темнеют?
– Нет, не темнеют, – ответствовала Валентина.
Дамочка скептически усмехнулась и продолжила:
– Да знаю я, что они на тех темнеют, у кого грехов много.
– Глупости это, – возразила Валентина.
– Как это глупости? Вы же в церкви работаете и элементарных вещей не знаете! Что крестики на тех темнеют, у кого грехов много…
– Как это глупости? – резко встрепенулась дамочка. – Вы же в церкви работаете и таких элементарных вещей не знаете!
Валентина решила не возражать, тем более что процесс осмотра и выбора крестика затягивался, а трава с ветками оставались в поле и лесопосадке.
Крестик был выбран. Глава церковной лавки облегченно вздохнула.
Рано обрадовалась. Последовало неожиданное:
– А цепочки серебряные у вас есть?
– Есть, – выдохнула Валентина.
– А можно посмотреть?
Валентина со вздохом достала иную «плоскость» в бархатном облачении, на которой покоилось полтора десятка разнокалиберных цепочек. Последовал неторопливый выбор, причем дамочка решила почти каждую примерить и недовольно отвергла весь ассортимент, потому что те, которые ей нравились, на могучей шее превращались в драгоценный удавливающий обруч, а длинные прятались в расщелине пышной груди.
Без комментариев не обошлось.
– Мне надо, чтобы крестик все видели, – рассуждала дамочка, – а здесь или маленькие, или длинные. А укоротить нельзя?
– Нельзя, – кротко ответила Валентина.
– Безобразие, – констатировала дамочка, отодвигая от себя набор цепочек.
У входа в храм уже почти полчаса ожидали тетю Валю двое батюшкиных ребятишек. Они собрались помогать украшать к Троице храм и теперь раз за разом с призывными взглядами заходили в церковь.
В кои веки Валентина была не рада потенциальному покупателю и даже возликовала в душе, когда дама, рассчитавшись за крестик, начала укладывать его в сумку.
– Я скоро выйду, – крикнула Валентина ребятишкам и тут же осеклась.
Дамочка обратила свой взгляд на полки церковной лавки, где расположились многочисленные разноликие иконы. После неторопливого осмотра последовал вопрос:
– Скажите, а у вас икона Девы Марии есть?
– Есть… – обреченно ответила Валентина.
– А можно посмотреть?
– Так смотрите! – сдерживая раздражение, промолвила Валентина. – Вот «Казанская», вот «Донская», вот «Всех скорбящих Радость», вот «Смоленская»…
– Это все Дева Мария? – скептически спросила привередливая покупательница.
– Да, эти все и другие на этой полке стоящие – образы Божией Матери.
– Милочка, я ведь у вас прошу икону Девы Марии, а вы мне Мать Бога предлагаете, – возмутилась дама. – Если нету, так и скажите, что нету.
Здесь Валентина не выдержала и минут пять втолковывала пришедшей, что Дева Мария и Богородица есть одно и то же.
Дама внимательно слушала и даже руками всплескивала, а по окончании катехизаторского спича Валентины выдала сакральный и удивленный возглас:
– Да не может быть! А можно посмотреть? – и дама указала на весь Богородичный ряд.
Валентина уже ничего не сказала, она с невесть откуда взявшимся тоскливым безразличием снимала с полки иконы Божией Матери.
Выбор был длительный, с рассматриванием, расспросами, репликами и комментариями.
Помощники Валентины куда-то убежали, часы церковные неумолимо доказывали, что времени на визит домой у работника церковной лавки уже не осталось, а храм терпеливо ожидал Троицких зеленых украшений.
Покупательница, перебрав более дюжины икон, остановила свой выбор на образе «Умиление».
– Вот. Эту возьму, – указала дама на икону «Умиление». – Эта больше всего на Деву похожа. Без Ребенка на руках, по крайней мере
– Вот. Эту возьму, – протянула она икону Валентине и добавила: – Эта больше всего на Деву похожа. Без Ребенка на руках, по крайней мере.
Валентина молча отсчитала сдачу, проводила дамочку горестным взглядом и, как и три часа назад, устало присела на старенькую приходскую скамеечку.
Слов не было. Мыслей и времени тоже.
Во время этой православной нирваны церковная дверь вновь приоткрылась и в храм заглянул отец настоятель. Не только заглянул, но еще и спросил:
– А можно посмотреть, как вы храм украсили?..
Квитанция
Реквизиты для юридических лиц
Реквизиты для переводов из-за границы
Оплата с банковской карты Visa, MasterCard и Maestro
Оплата наличными через кассы и терминалы
Пожертвование через Сбербанк Онл@йн
Яндекс.Деньги
Альфа-клик
MasterPass
Интернет-банк Промсвязьбанка
Я работаю в лавке одного из центральных храмов города. Людей очень много приходит. Да, печалит, что только купить и заказать, а разбираться глубже неинтересно. Но стараешься максимально донести и поделиться, тем, что знаешь. И про Деву Марию интересуются. Объясняешь, даже, если не очень хотят слушать. Большинство прислушивается. А те, кто нет, то надеешься, что позже поймут.
С уважением, Таисия.
От гордости и происходит, причем по обе стороны прилавка.
Я согласна с комментарием про девушек в церковной лавке. Тоже заметила, что они очень приветливые ко всем. даже если не купишь ничего, все рассказывают (простыми словами). Таким образом человек расслабляется, раскрывается и уже сам потом стремится больше узнать о храме, Господе и т.п.
Конечно, не везде одинаково. На мой взгляд, все зависит от настоятеля храма, как он вышколит своих сотрудников.
Да, возможно у этой женщины на самом деле такая манера общения - показать свою важность. Большинство , я думаю, спросили бы: вы уже закрываетесь? Раз никого уже нет, понятно, что "конец смены". Деликатным людям, по-моему понятно. ) А Валентина вела себя более, чем достойно. Еще раз повторюсь, за мысли давайте уж не будем осуждать. Если при чтении рассказа возникают воспоминания о том, как нас в храме обругали когда-то, то это уже в нас дело.
Мы как-то тоже разливали святую воду на Крещение. Русским языком на храме написано : ДО 20-00. Приходит женщина в 20-20, мы уже полы протерли, убрались. Воды ей налили, она спрашивает: "Устали, наверное, за целый день?" Отвечаем: "Мы менялись через четыре часа". Ее ответ:"А-а-а, ну тогда ничего страшного." Ушла, мы посмеялись. Поверьте, себя не жалко, но, уж согласитесь - это отношение к людям такое: мне должны, что в магазине, что в храме.)
Если слово "дамочка", по Вашему мнению, не унижает достоинство человека, хотели бы Вы, чтобы Вас так за глаза называли люди? Я - нет.
В отношении внешности - полнота покупательницы постоянно подчёркивается. Присутствует достаточно эпитетов вроде "дородная женская фигура", "могучая шея", "пышная грудь", которые призваны сформировать у читателя определённое отношение. Можно было бы сказать просто: вошла очередная покупательница. Но сказано по-другому: "материализовалась женская голова с обильно накрашенными губами". Так что не всё так просто в этой ситуации.
Очень грустно, что "дамочка" очень далека от веры в Бога, от поиска Истины и чего бы то ни было.
Она просто пришла купить набор атрибутиков покрасивее, это натуральное идолопоклонство.
Мир Всем.
Кроме того, как видно и из этого очерка тоже, суеверия распространяются быстрее чем проповедь о вере.
Это обычная жизненная ситуация, которая случается в церковной лавке. Никто в рассказе никого не осуждает. Одна другую терпеливо выслушала и объяснила.
Повествование легкое, особенное и с юмором. Надеюсь, храм успели украсить к сроку))
Батюшка,проблему серьезную вы описали. Где грань между смирением и человекоугодничеством?
Мне кажется, мы забыли, зачем Христос воплотился и принял крестную смерть, зачем создал на земле Свою Церковь – «нас ради человек, и нашего ради спасения». Сам Он – Безгрешный и Праведный – безмерно страдал от нашего повреждения. Лишь иногда из Его сердца вырывались вздохи: «О, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?»(Мф.17, 17). Однако Он никого не проклял, никого не осудил, никого не прогнал от Себя. «Приходящего ко Мне не изгоню вон»(Ин. 6, 37).
Приходили ночью, как Никодим – Он просыпался и беседовал столько, сколько было нужно. Встречался во время полуденного зноя у колодца – и беседовал с самарянкой вместо обеда. Когда Пресвятая Богородица и братья Его хотели видеться с Ним, он отвечал, что «кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь»(Мф.12, 50).
Когда же Господь вознесся, Он оставил на земле Церковь Свою, которая стала Его Телом, Его Руками, Его Устами и Языком. Нам он оставил свое повеление: «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа»(Мф. 28, 16). Мы же вместо того, чтобы идти к людям и нести им Благую Весть, «окопались» в храмах и приходах, и отвечаем Христу: «Господи, если Тебе нужно кого-то спасти, Сам приведи их к нам».
И вот Господь творит настоящее чудо – приводит в Храм женщину, ради которой Он воплотился, страдал на кресте, принял поругания и смерть. Она еще не укрепилась в вере, но ведь и Христос говорил, что «не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию».
Мы же, вместо того, чтобы принять эту женщину с распростертыми объятьями и обрадоваться тому, что сестра наша была мертва и ожила, пропадала и нашлась, отвечаем Христу: «Господи, какую-то неправильную женщину ты послал нам! Она катехизис наизусть не выучила, Казанскую икону от Владимирской отличить не может, и свойств серебряных крестиков не знает. Да и вообще, мы тут заняты – к Твоему, между прочим, празднику готовимся. Нам нужно сена накосить, и березки для Тебя срубить. Так что забери эту рабу Свою обратно, и пока она не достигнет нашего уровня благочестия, в храм ее не приводи».
Неужели мы забыли слова Господа: «пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы» ? (Мф. 9, 13)
В церковной лавке послушание очень нелегкое. Могу добавить из рассказов наших тружениц в церковной лавке.
На Крещение Господне посетители возмущенно заявляли - "Вы тут сидите и даже не знаете, что крещенская вода сильнее богоявленской" (батюшка каждый год разъясняет, что вода 18 и 19 января освящается одним чином и одинаковая).
На Троицу строго спрашивали, когда вязать веники.
Некоторые заявляли, что храм должен быть открыт круглосуточно. (Хочется им предложить потрудиться ночью во славу Божию в лавке).
Масса претензий из-за того, что нельзя назвать точное время причастия. Обед на 15-20 минут вызывает шквал возмущения.Попадались записки "О здравии Иисуса Христа и Богородицы".
Нетрезвые или психически нездоровые посетители церковной лавки - отдельная история.
Наши бабушки очень стараются со всеми разговаривать вежливо и приветливо.
Если не всегда это получается, то все мы живые люди со своими грехами и слабостями.
Очень жаль ту женщину, зашедшую. Она ли виновата, что у служащей храма нет на нее сил и времени? Может, честнее было бы закрыть лавку на время, чем так терпеть и раздражаться? И откуда ей, возможно, второй раз в жизни зашедшей в храм, знать особенности поведения там? Она вела себя, как привыкла в любом магазине, да; но и это (лавка) в ее глазах магазинчик. А уж "глупых" вопросов не задавать человеку новому - ну, разве только помалкивать вообще...
Я сама, много лет будучи прихожанкой, лишний раз в лавку не зайду - боюсь отвлекать, боюсь неприветливости работающих там.
Рассказ этот вполне реален и документален. Я только художественно его обработал и немного динамики добавил...
Для Маргариты, запись от 4 июля 2016, 19:00.
Чуть ниже, Галина Руссо, очень подробно отвечает на Ваш вопрос. Повторяться нет смысла.
"Дамочка" явно хотела таким образом пообщаться. Работница, стараясь быть человеколюбивой, ни словом не сказала, что лавка закрывается. Если твердо и с любовью это сообщить человеку и показать табличку с часами работы, человек поймет. Должен понять. На поезд "дамочки" обычно не опаздывают, приходят первыми. И здесь бы в следующий раз пришла бы обязательно.
Хотелось бы узнать версию написавшего сей рассказ.
Если учесть что проскомидия — часть Божественной Литургии, которая ее предваряет. На проскомидии заготавливаются хлеб и вино для будущего Таинства Причащения — преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы
Мне не понравился рассказ, хотя я сама знаю, как тяжело часто бывает в храме, и искушений море
Просто в рассказе явно проходит мысль: "дамочка - плохая, работница - хорошая", и ни слова о том, что с тех, кому больше дано, больше будет спрашиваться
Помощи Божией всем, труждающимся в храмах!
Мы у себя вместо того, чтобы отвечать много раз на вопросы о записках, выдаем каждому вопрошающему вот такой листочек:
В нашем храме принимаются такие записки о здравии и об упокоении:
Поминовение на проскомидии. Это поминовение происходит в первой части Литургии, когда за каждое имя, указанное в записке, священник в алтаре из особых просфор вынимает частицы, которые впоследствии опускаются в Кровь Христову с молитвой о прощении грехов. В записках на проскомидию лучше указывать имена людей воцерковленных, то есть приступающих (или приступавших при жизни) к Таинству Причастия.
Поминовение во время ектении (на Литургии, после чтения Евангелия). Диакон с амвона и священники в алтаре произносят имена тех, кто указан в записке, и призывают на них благословение Божие. Ектения не является сама по себе молитвой, это призыв к молящимся в храме помолиться за близкого вам человека. Поэтому принять участие в молитве желательно и вам лично.
На проскомидии и на ектении поминают как живых, так и усопших.
Молебен (о здравии)- это особое Богослужение, при котором просят Господа, Богородицу, святых о ниспослании милости или благодарят Бога за получение благ. Записка на молебен начинается с указания, какому святому возносится молебен. По вторникам и четвергам у нас служатся так называемые водосвятные молебны тем святым, иконы которых с частицами мощей есть в храме (см. расписание богослужений)
Панихида (об упокоении)– это отдельная служба, включающая в себя молитвы о прощении грехов усопшего и об упокоении его в Царстве Божием. Панихиду необходимо заказать на третий, девятый, сороковой дни после кончины. Особенно важно подать записки на панихиду в дни Родительских суббот, а также в дни смерти, рождения и именин усопшего.
Сорокоуст – поминовение, которое совершается Церковью ежедневно в течение сорока дней. Каждый день в течение этого срока на Литургии происходит изъятие частиц из просфоры. Сорокоусты традиционно заказываются сразу после смерти православного, а в дальнейшем - за 40 дней до даты его смерти. Можно заказать сорокоуст и о здравии. Особо значимо такое поминовение для тяжелобольных и для людей, находящихся в скорбных обстоятельствах.
Также в нашем храме можно подать записку о поминовении живых или усопших в течение полугода или года.
Никакие церковные поминовения по самоубийцам, а также по тем, кто не крещен в православной вере, не совершаются.
Имена в записках должны быть написаны в родительном падеже (отвечать на вопрос «кого?»).
Если вы собираетесь указать имена архиереев и иереев, то делайте это в начале записки.
Все имена должны быть даны в церковном написании (например, Иоанна, а не Ивана) и полностью (например, Александра, Николая, но не Саши, Коли).
В записках не указываются фамилии, отчества, звания и титулы, степени родства.
Ребенок до 7 лет в записке упоминается как младенец, с 7 до 15 лет – как отрок.
О женщине, ожидающей ребенка, в записках пишут – «непраздная». Пока родившийся малыш еще не крещен, поминают маму, добавляя после ее имени: «со чадом».
В записках «об упокоении» усопший в течение 40 дней по кончине именуется «новопреставленным». В день смерти, дни рождения и именин мы называем его «приснопоминаемым».
Мы обычно молимся о наших родных и близких. Но не надо забывать слова Христа: «…молитесь за обижающих вас и гонящих вас" (Мф. 5, 44). Поминайте почаще вашего недоброжелателя, и, очень возможно, вскоре он превратится из врага в друга.