Лучшие материалы Православия.Ru: Семь лет назад.
Россия никогда не умирала!

Интернет-портал «Православие.Ru» представляет вниманию читателей новую постоянную рубрику в которую войдут наиболее интересные материалы, появившимися на нашем сайте семь лет назад. В юбилейном 2000 году, при начале своей деятельности, сайт назывался «Православие 2000.Ru». Вниманию читателей предлагаются новости, ставшие уже исторической хроникой, интервью с известными церковными и общественными деятелями, аналитические статьи, обзоры и другие публикации.

Мария Георгиевна Жукова

- Образ нашего легендарного Александра Васильевича Суворова привлекал меня давно, тем более, что отец очень его любил, высоко ценил его военный гений. Замысел создать книгу о духовном облике Суворова возник довольно случайно - таких книг до этого в общем-то не было, а необходимость в них назрела, а тут приближались юбилейные даты, связанные с памятью полководца. Мне пришлось работать с книгами XIX века, воспоминаниями современников, письмами. Я поняла, какая удивительно цельная личность была скрыта от нас.

Крайне важным оказалось для меня и то, что работа над образом Александра Васильевича Суворова, знания которые пришли ко мне в это время, позволили мне лучше понять моего отца, маршала Жукова. Я в который раз убедилась, что все в этом мире неслучайно. Обнаружила, что мой отец очень многое перенимал у Суворова. Он почти всю жизнь учился у него и не только учился, но и развивал знаменитую суворовскую "науку побеждать". Ведь Жуков (хотя не мне, конечно, об этом судить - так считают многие военные историки), в ХХ веке, так же как и Суворов в свое время, явился крупным творцом военной науки, стратегии и тактики. Кроме того, они были, конечно, очень близки друг другу по духу. Оба они были настоящими православными русскими людьми и вся их жизнь доказывала это.

В их судьбах много общего. Оба они достигли высот славы, принесли неоценимое благо Отечеству, но потом подверглись опале и последние свои дни заканчивали в изоляции.

Я вспоминаю такой случай, его рассказывала моя сестра Элла Георгиевна. Отец читал книгу о Суворове и вдруг сказал: "Ну-ка запиши!". И прочитал известные слова Суворова: "У этого наемника-историка два зеркала: одно - увеличительное - для своих и другое - уменьшительное - для нас. Но потомство разобьет вдребезги оба и выставит свое, в котором мы не будем казаться пигмеями". Тогда моя сестра не поняла, зачем отец обратил внимание именно на эти слова, но потом, когда прошли годы, и отец пережил много клеветы, унижений, лжи в своей жизни, они стали понятны. Ведь его, да и не только его, старались, да и по сей день стараются сделать пигмеем. Он говорил словами Суворова о себе - верил, что потомки оценят его дела правильно и история все расставит по своим местам.

- Ваши книги, видимо, и являются шагом на пути к этому пониманию...

- В книге о Суворове я в меру своих сил, старалась показать его духовную суть. Александр Васильевич был глубоко верующим человеком, его вера в Бога была несгибаема, он был настоящим отцом солдатам, кроме того скромнейшим и очень оригинальным человеком. Учил солдат молитвам. Строил храмы, собственноручно вырезал для одного из них крест-распятие. Сам служил дьячком, пел на клиросе. В моей книге впервые опубликован его покаянный "Канон Господу Иисусу Христу", написанный Александром Васильевичем незадолго до смерти, - удивительный канон, пронизанный настоящим смирением и глубоким покаянным чувством. Ведь мало кто знает, что Суворов написал такой канон, в свое время готовился стать иноком и подавал об этом прошение на имя государя-императора. Книга выдержала уже несколько изданий. О том, что она необходима, свидетельствует и ее издание пиратским способом на Украине.

Во второй книге "Маршал Жуков. Сокровенная жизнь души" я попыталась показать отца не столько полководцем (об этом написано много книг), сколько показать его душу, душу человека верующего, потому что мало кто знает, что у отца действительно была сокровенная жизнь христианина. Жизнь, которая в ХХ веке была особенно сложна и сокрыта от глаз людских.

Святейший Патриарх Алексий 18 июня 1999 года, в день 25-й годовщины кончины моего отца отслужил (и я очень благодарна ему за это) панихиду по "приснопамятному воину Георгию". В проповеди он сказал: "В те тяжелые годы можно ли было исповедовать свою веру, можно ли было открыто свидетельствовать о том, что человек принадлежит к Святой Православной Церкви? Это был период геноцида против верующего народа..."

Конечно, то, о чем я говорю, - лишь мое прикосновение к духовной жизни отца, и я могу говорить об этом лишь настолько, насколько мне это открыто.

- Как восприняли Ваши книги читатели?

- Меня очень радует, что обе эти книги нашли свою читательскую аудиторию, нашли отклик в сердцах людских, и прежде всего у молодежи. Ведь наша молодежь, которую искусственно отторгают от всего высокого, духовного, сегодня особенно нуждается в таких примерах. И очень много людей самых разных возрастов подходят ко мне и говорят, что после прочтения книги об отце они заново открыли, кто такой был маршал Жуков и молятся о нем. Хотя и до этого, конечно, очень много людей молились об упокоении его души. Особенно важно было для меня, что эта книга нашла свой путь к сердцам наших воинов, которые сейчас сражаются в Чечне.

Недавно я познакомилась с Любовью Васильевной Родионовой, сын которой, Евгений Родионов, погиб, был замучен чеченскими бандитами. Это был удивительный юноша, воспитанный в самой обычной семье на тех самых евангельских идеалах, которыми руководствовался в жизни мой отец. Женя отказался перед издевательствами (телевидение не раз показывало нам эти чудовищные издевательства!), перед пытками, снять с себя крест. Думаю, со мной согласятся все, он настоящий мученик за Христа, настоящий герой. И вот недавно его мать (я преклоняюсь перед мужеством этой простой русской женщины!) уже во второй раз была в Чечне - она собирает и возит туда с помощью военных на грузовых самолетах одежду, продукты, лекарства, которые крайне нужны нашим солдатам. Она сказала, что неверующих там нет: и среди рядовых, и среди офицеров, и даже среди генералов. Они просили привезти в следующий раз Евангелия. Возила она туда и мои книжки об отце и о Суворове. Любовь Васильевна говорит, что они там пользуются спросом, их читают и просят привезти еще. Генерал Владимир Шаманов сказал ей, что будет награждать этими книгами отличившихся.

Буквально на днях ездал в Чечню один мой знакомый генерал, ветеран войны, участник Парада Победы, человек, хорошо знавший моего отца. Зовут его Алексей Митрофанович Зазулин. Он рассказал мне о встречах с солдатами и о том, что они просили его рассказать о Жукове. Никто их не вынуждал задавать вопросы о маршале, он видел их живой, неподдельный интерес.

- Кажется, что в последние годы и даже десятилетия наши собственные герои стали как-то забываться. Молодежь ориентируется на зарубежные, американские образцы. А с другой стороны, например, в церковных магазинах преобладает литература, посвященная монашескому пути, книги о подвижниках, что, может быть, не всем подходит.

- Да, похоже, тут образовался некий вакуум...

- Вы упомянули, что Ваш отец был православным человек. Как вы это чувствовали и какое влияние это оказало на Вас?

- Недавно одна моя знакомая, у которой отец тоже был военный, не маршал, правда, генерал, сказала в разговоре со мной: "Ты знаешь, нас к храму не приучали. Не было ведь в семье настоящей церковной жизни, с молитвой, с иконами, как это мы себе обычно представляем. Но в нашей семье все равно вся жизнь строилась на православных началах". В тот момент я подумала, насколько она права. Это была именно та нить, которая через все ужасы ХХ века незаметно протянулась от того поколения к поколению будущему.

Казалось, что все уже выжжено, вера уничтожена. Известная личность уже грозилась "показать последнего попа". И тем не менее эта связующая нить, очень тонкая, невидимая, протянулась к нам. И тот расцвет, который происходит в духовной жизни России сейчас, думаю, обязан во многом тому, что наши родители смогли в такой форме, которая была приемлема именно тогда, в те годы, передать нам веру. Ведь если подумать, кем был мой отец, какие он занимал посты, станет понятно, как это было сложно. Ведь за ним следили. Я вспоминаю, как он, будучи уже в опале, говорил: "И у стен есть уши". Сейчас опубликованы секретные материалы КГБ - доносы, докладные о том, что говорил Жуков у себя дома, с женой, например. Я не могу в полной мере вспомнить все подробности той жизни, но я прекрасно понимаю, что меня и моих старших сестер Эллу и Эру воспитывала сама домашняя атмосфера, жизнь рядом с отцом.

Тогда даже немыслимо было говорить о том, чтобы перед смертью позвать священника, исповедаться, причаститься. И Вы знаете, это меня потом очень тяготило. С этими мыслями я неоднократно ездила к старцу, архимандриту Кириллу (Павлову), который тоже прошел всю войну и необыкновенно почитает и любит моего отца. Я поделилась с ним своими мыслями: "Мой отец был православным человеком, в детстве пел в церковном хоре, службу знал и воспитание получил чисто православное. А если он пел в церковном хоре, то участвовал в богослужении и причащался наверняка. Не знаю, причащался ли он в течение жизни, но перед смертью, насколько я наблюдала, этого не было и даже немыслимо было говорить об этом". На это отец Кирилл рассказал мне историю о том, как к преподобному Серафиму Саровскому пришла одна женщина и рассказала о своем муже, что он прожил очень честную и благочестивую жизнь, но по каким-то обстоятельствам умер не причастившись, без исповеди. Она очень переживала, из-за этого приехала к отцу Серафиму, чтобы тот посоветовал, как ей молиться, и открыл загробную участь ее мужа. Преподобный Серафим ее утешил и сказал: "Не волнуйся, его ангелы на небесах причастили". Больше на эту тему отец Кирилл мне ничего не сказал, но из рассказа я поняла, что это был его ответ на мой вопрос.

Я размышляла о завещании моего отца. Он просил похоронить его по православным канонам, в землю, ни в коем случае не сжигать. А тогдашние наши правители, несмотря на то, что семья обращалась с просьбой уважить последнюю волю отца, тем не менее сожгли его. Я думаю, это лишний раз доказывает, насколько отца не любили именно те люди, которые были враждебны русскому духу, враждебны Православию. Они хотели как бы совершить какой-то языческий обряд предания огню, отправить отца в некое подобие геены огненной.

После его смерти поэт Иосиф Бродский написал стихотворение, в котором говорится примерно следующее: "Что скажет Жуков своим солдатам, встретившись в адской области с ними?" То есть чем он оправдается? Эти люди заведомо отправляли отца вместе со всеми солдатами, воевавшими с ним, в ад.

И сейчас мне приходится, как это ни больно для дочери, встречаться с такими публикациями и выступлениями в средствах массовой информации. Отец Кирилл мне так и сказал, что в моей жизни, как и в жизни отца, будут встречаться и такие люди, которые будут ненавидеть и всячески злословить нас, но и те, которые будут любить. И таких, к счастью, гораздо больше. Любовь к моему отцу люди переносят и на меня. И мне это очень дорого.

Например, я с радостью вспоминаю письма 12-летнего мальчика Пети Пантюхова, который читал мои книжки, видел передачи и публикации об отце в журнале "Русский Дом". Он написал, что он и вся их семья очень почитает Жукова и просил прислать им фотографию маршала. Теперь мы с ним переписываемся. Такой вот у меня появился маленький корреспондент. Он живет в селе под Волоколамском в семье православных людей. И все время приглашает меня к себе в гости. Пишет, что у них есть корова Зорька и куры, и даже рояль, и еще горки, с которых можно покататься. Но вместе с тем, он пишет и очень серьезные вещи, например, про одного ветерана, всего израненного в годы войны, с которым он дружит. Этот человек говорит, что все ветераны плакали, когда 18 июня 1974 года умер Жуков.

- Мария Георгиевна, расскажите, если можно, как Вы сами пришли к Церкви? Это, вероятно, позже случилось?

- Я уже говорила, что собственно церковного воспитания у нас дома не было. Но один случай особенно заронил в мою душу зерно веры, которое позже, через годы, дало всходы. Это были слова отца, сказанные, когда мне было лет шестнадцать, вскоре после смерти моей мамы Галины Александровны, она умерла молодой, в сорок семь лет, от рака. Отец сознавал, что тоже угасает: он пережил тяжелый инсульт. Я еще "не встала на ноги", и он, конечно, очень беспокоился о моей судьбе. И вот однажды он посадил меня рядом с собой и как-то по-особенному, душевно-доверительно сказал: "Машенька, ты скоро останешься сиротой, я умру, но с того света я буду наблюдать за тобой и в трудную минуту приду". Я пишу об этом в своей книжке. В тот момент я ничего не поняла, подумала, что пошутил. Но когда я вопросительно посмотрела в его глаза, то поняла, что эти слова были сказаны совершенно трезво, спокойно и очень весомо...

Я вспомнила о них, только когда он уже умер. Я была в растерянности. Но позже вспомнила его слова и это зародило в моей душе веру в то, что они с мамой продолжают жить. Это поначалу смутное ощущение укреплялось, и потом уже я постепенно пришла к вере. И позже мне были посланы Богом некоторые уверения. Крестилась я уже потом, во взрослом возрасте, совершенно сознательно. Долго шла к храму, но сейчас, оглядываясь на этот путь, я прихожу к выводу, что зерна, конечно, были посеяны отцом.

 - Скажите, а сейчас, после написания книг о Вашем отце и о Суворове, есть ли у Вас желание продолжить эту тему? Каковы ваши дальнейшие планы?

- Главный вывод, к которому я пришла, это тот, что Жуков и сегодня сражается. К примеру, в Чечне, где сейчас поистине решается судьба России. Казалось, что армия окончательно уничтожена (ведь уничтожали ее за последние годы целенаправленно и упорно) обнаружилось, что дух Жукова в ней жив. Наши солдатики проявляют там чудеса героизма, самоотверженности. Я ведь была там и разговаривала со многими воинами.

Часто выступаю перед военными с воспоминаниями об отце и вижу, насколько важно учиться на примерах лучших сынов России. Ведь что греха таить, колоссальный вред наносит телевидение нашему молодому поколению. Ведется настоящая война против него!

Мне ведь приходится выступать и перед школьниками, и я к ужасу своему обнаруживаю, что преподавание истории постепенно упраздняется в школе. Остаются только какие-то хаотические, разрозненные знания по истории. Недавно я была в одной из московских школ, где мне рассказали, что с учителями истории очень сложно и преподают девушки-студентки. Меня поразило, что ребят учит студентка, которая подрабатывает в ночном клубе и к ним на уроке, по рассказам родителей, обращается в тех же выражениях, к которым она привыкла в этом клубе.

Это единичный случай, а сколько таких по России! Искажение истории, более того, нелюбовь к нашей Родине, к ее истории, презрение к прошлому нашего народа присутствует в большинстве книг, по которым учатся молодые люди.

Мои силы, конечно, очень скромные, и мне самой ничего не изменить. Только все вместе мы сможем помешать тому страшному процессу искажения и забвения истории, который является частью плана уничтожения нации. Нам необходимо осознать глубину и причины той трагедии, которая постигла нашу страну и наш народ. И что касается того вакуума, о котором мы говорили, чтобы его заполнить хоть немного, мне хотелось бы написать книгу о жизненном пути моего отца для школьников средних и старших классов. Такие книги нужны.

Вы знаете, когда, например, я рассказываю, что в жизни моего отца была встреча с последним оптинским старцем, теперь уже прославленным Церковью, преподобным Нектарием, на многих это производит сильное впечатление. И для меня самой тут много удивительного. Дело в том, что в 1993 году я написала "Письмо к отцу", которое было опубликовано большими тиражами. Мне тогда хотелось высказать отцу как живому то, что накопилось у меня на душе - тогда ведь рухнула наша держава и совершилось много страшного. Я начала письмо со слов "дорогой отец". Там я вспоминала, как он взял меня семилетней девочкой в Троице-Сергиеву Лавру, и мы всей семьей пришли к мощам преподобного Сергия Радонежского в Троицком храме, что вызвало, конечно, большой переполох, потому что отца стали узнавать... Тогда отец рассказал мне, что преподобный Сергий благословил князя Димитрия Донского на страшную битву с монголо-татарами, и князь победил в этой битве. В своем письме я ставила риторический вопрос: Кто же был тем Сергием, который шепнул тебе в страшные дни 1941 года "ты победишь"? Это был чисто риторический вопрос, на который я не ждала ответа. И для меня стало настоящим потрясением, когда через несколько лет я узнала о встрече отца со старцем Нектарием, о чем написала в своей книге. Так нашелся тот "Сергий", старец Нектарий, который благословил отца, предрек ему будущую его судьбу и присоединил, конечно, к благословению и свою молитву. Хотя старец и недолго прожил после этого, но такие люди и с небес продолжают помогать.

- Завершая наш разговор, хотел бы спросить: тогда, после победы благоверного князя Димитрия на Куликовом поле и позже, после свержения монголо-татарского ига, началось возрождение России. Возможно ли теперь, в наше время нового ига, новое возрождение? И как Вы думаете, что для этого надо сделать?

- Как и миллионы людей, я всем сердцем желаю этого возрождения и молюсь о нем. Однако многие в понятие возрождения вкладывают чисто земное - могущество нашей страны, экономическое процветание, благосостояние людей, но все это без Бога. Пример тому - Соединенные Штаты Америки, Западная Европа. Забывают они, что Россия - подножие Престола Господня, что она на Голгофе, что крестным путем Господь ведет ее ко спасению, к вечной славе в Царствии Небесном. Поэтому главное для нас возрождение духовное. Только бы нам оставаться всегда со Христом!

Сошлюсь на мнение старцев. Я задавала этот вопрос отцу Кириллу. Столько людей страдает от того, что происходит с нашей державой и жаждет возрождения России, но год от года становится все хуже и хуже. Он мне тогда ответил, что Господь Бог смотрит на наши дела и именно на те конкретные поступки, которые человек совершает в той области, в которой он Богом поставлен.

Недавно этот вопрос, возродится ли Россия, был задан другому старцу, отцу Николаю Гурьянову с острова Залит. Он ответил очень просто: "А она и не умирала!"