Православие против «Планетарного гуманизма». Часть 1

Интервью с епископом Венским и Австрийским Иларионом (Алфеевым)

""В проходившем недавно в Москве Х Всемирном Русском Народном Соборе принимал участие глава Представительства Русской Православной Церкви при европейских международных организациях, епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев). Владыка любезно согласился ответить на вопросы Православия.Ru

– Владыка, каков, на Ваш взгляд, главный итог X Всемирного Русского Народного Собора?

– Главным итогом Собора стало, безусловно, принятие специальной декларации по теме прав и свобод человека. Обсуждение этой темы ведется в нашей Церкви в течение нескольких последних лет, и соборный документ – это весомый вклад в ее осмысление. Однако это не окончательный документ – будет еще развернутая концепция православного понимания прав человека, которую, по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, готовит специальная рабочая группа.

– В чем же принципиальное различие в концепции прав человека в западном понимании и в православной традиции?

– В западном либеральном понимании понятие прав человека далеко не всегда связано с понятием нравственной ответственности. Мировоззренческим стержнем секулярного гуманизма является представление об абсолютном достоинстве человека и о наличии универсальных, «общечеловеческих» ценностей, которые должны стать основой единой мировой цивилизации. Под общечеловеческими ценностями, однако, понимаются не только те духовно-нравственные установки, которые общи для всех религий или равно обязательны как для религиозных, так и нерелигиозных людей («не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй» и т.д.), но и многие спорные с религиозной точки зрения идеи, укорененные в либерально-гуманистической морали.

К последним относится, в частности, утверждение о «праве каждой личности на свой образ жизни, простирающемся настолько далеко, насколько это не наносит ущерба другим» (это цитата из так называемого «Гуманистического манифеста», подписанного рядом ведущих мировых ученых и общественных деятелей в 2000 году). С точки зрения гуманистической морали, единственным ограничителем свободы человека является свобода других людей: нравственно то, что не задевает интересы других; безнравственно то, что ущемляет их свободу. Понятие абсолютной нравственной нормы, как и понятие греха, в современной гуманистической этике вовсе отсутствует.

В религиозной традиции, напротив, существует представление об абсолютном, то есть богоустановленном, нравственном законе, и об отклонении от него, которое именуется грехом. С точки зрения религиозного человека, совсем не все, что не задевает непосредственно интересы других людей, нравственно допустимо. И истинной свободой для верующего является не вседозволенность, но освобождение от греха, преодоление в себе того, что препятствует духовному совершенствованию.

– Концепция прав человека, как подчеркнул Собор, имеет религиозные корни. Однако в современном мире она нередко используется для защиты таких поведенческих норм, которые оказываются неприемлемыми с точки зрения религиозного человека…

– Здесь концепция прав человека и вступает в противоречие с религиозными нравственными представлениями. Поэтому необходимо создание – как в России, так и в Европе и за ее пределами – таких мировоззренческих парадигм, которые уравновешивали бы концепцию прав человека представлением о нравственной ответственности человека за свои поступки, а также о правах Церквей и религиозных общин.

В одном из принятых недавно документов Совета Европы говорится, что свобода вероисповедания должна быть ограничена правами человека. Это очень опасный тезис, внедрение которого в практику чревато непредсказуемыми последствиями. Означает ли он, что Евросоюз будет принуждать Церкви и религиозные общины адаптировать свое вероучение, нравственную и социальную доктрину к идее прав человека так, как она понимается сегодня в секулярной Европе?

Если да, то значит, женщине нельзя будет отказать в рукоположении в священный сан, потому что это будет рассматриваться как нарушение прав человека. Гомосексуалисту нельзя будет указать на греховность его образа жизни, поскольку это будет трактоваться как нарушение прав человека. В таком случае и православных, и католиков, а также представителей других религий, которые исповедуют традиционные ценности, ждут тяжелые времена.

Поэтому Всемирный Русский Народный Собор в своей декларации и подчеркнул, что «существуют ценности, которые стоят не ниже прав человека. Это такие ценности, как вера, нравственность, святыни, Отечество. Когда эти ценности и реализация прав человека вступают в противоречие, общество, государство и закон должны гармонично сочетать то и другое. Нельзя допускать ситуаций, при которых осуществление прав человека подавляло бы веру и нравственную традицию, приводило бы к оскорблению религиозных и национальных чувств, почитаемых святынь, угрожало бы существованию Отечества. Опасным видится и «изобретение» таких прав, которые узаконивают поведение, осуждаемое традиционной моралью и всеми историческими религиями.

– Поделитесь, пожалуйста, основными тезисами Вашего выступления на Соборе.

– Прежде всего, я остановился на том, что в современной Западной Европе ширится спор по вопросу о ценностях. В этот спор включены политики, богословы, журналисты, деятели культуры, представители общественности. По разные стороны баррикад оказываются люди, вдохновляющиеся религиозным идеалом, и те, чье мировоззрение сформировано секулярным гуманизмом. Однако спор имеет не теологический характер, ибо речь не идет о бытии Божием или других чисто религиозных вопросах. Это антропологическая дискуссия: речь в ней идет о настоящем и будущем человечества.

В качестве примера того, как отрицание традиционных ценностей сказывается на человеческой нравственности, я привел некоторые аспекты семейной этики, сексуального поведения и взаимоотношений между полами. Во всех традиционных религиях, включая христианство, иудаизм и ислам, существует представление о браке как богоустановленном союзе мужчины и женщины. Христианство настаивает на уникальности и принципиальной нерасторжимости брака, осуждая развод как грех (хотя из этого правила и существует ряд исключений).

В православной традиции брак воспринимается как пожизненный союз супругов, скрепленных не только физической, но и духовной близостью. Православная Церковь осуждает любые виды блуда, прелюбодеяния и супружеской неверности, а также проституцию. Она считает недопустимым добровольный отказ от деторождения и искусственное прерывание беременности. Категорически осуждается аборт, который Церковь приравнивает к убийству. Использование контрацептивов также является недопустимым. Впрочем, в данном отношении Церковь применяет дифференцированный подход, отличая противозачаточные средства, обладающие абортивным действием, от тех, которые не связаны с пресечением уже начавшейся жизни: первые приравниваются к аборту, вторые – нет. На основании Священного Писания и Предания Церковь осуждает гомосексуальные половые связи, усматривая в них порочное искажение богоданной природы человека.

До второй половины XX века перечисленные нормы считались общепринятыми в большинстве западных государств. Однако послевоенная «сексуальная революция» и всплеск феминистического движения в 1960-е годы привели к радикальной трансформации семейной и половой этики. Началась лавинообразная либерализация законодательства в области морали, продолжающаяся по сей день.

Грандиозная, беспрецедентная по своему размаху социальная ломка, вызванная сексуальной революцией, затронула практически все страны Запада. За неполные полвека традиционные представления о семье и сексе оказались ниспровергнуты: они уступили место нормам, основанным на либеральном мировоззрении. Это не только коренным образом изменило весь облик западной цивилизации, но и создало непреодолимую пропасть между нею и теми цивилизациями, где традиционная семейная и половая этика продолжает сохраняться.

Прежде всего, был провозглашен тезис о равенстве между мужчиной и женщиной. Сам по себе он не вызывает сомнений, когда речь идет о политическом, культурном и социальном равенстве, о праве женщин на работу, участие в общественной жизни, в органах управления и т.д. Проблема заключается в том, что в результате завоеваний сексуальной революции и феминистического движения был нарушен некий естественный, то есть укорененной в природе человека, баланс между мужчиной и женщиной в семье, была подорвана идея материнства, разрушено представление о муже как «кормильце», на котором лежит основная обязанность по материальному обеспечению семьи.

Отныне и мужчина, и женщина в равной степени озабочены реализацией своего профессионального потенциала, и оба они должны нести бремя финансовой ответственности за семью. Но когда основные силы женщины уходят на карьеру и добывание денег, резко сокращаются ее возможности по рождению и воспитанию детей. В этом одна из причин уменьшения числа многодетных семей, увеличения числа семей с одним или двумя детьми, а также бездетных супружеских пар, общего снижения рождаемости в большинстве стран Запада в последние годы.

– Что же породила в итоге так называемая «сексуальная революция» на Западе?

– Прежде всего, был подвергнут поруганию тезис о единственности и нерасторжимости брачного союза. Идеологи революции объявили институт нерасторжимого брака устаревшим, реакционным, основанным на социальном и экономическом угнетении, не приспособленным к естественному стремлению человека получать максимальное половое удовлетворение. Был провозглашен принцип «свободной любви», предполагающей свободу половых связей вне контекста брачного союза, неограниченность количества сексуальных партнеров, право на измену, право на добрачные половые связи, право супружеских пар на развод.

Традиционным идеалам супружеской верности и целомудрия был противопоставлен гедонистический принцип удовлетворения полового влечения как определяющий сексуальное поведение индивидуума. Данное умонастроение, активно внедряемое средствами массовой информации и общеобразовательными учреждениями, привело к резкому увеличению числа разводов, что также способствовало углублению демографического кризиса, поразившего страны Запада.

Встав на защиту так называемых «репродуктивных прав» женщины, сексуальная революция разработала программы по «планированию семьи» и широкому внедрению в массы контрацептивных средств. Было предложено «научное» обоснование этих программ, основанное на тезисах о «перенаселенности» земного шара и о грозящей миру «нехватке природных ресурсов». К настоящему моменту употребление противозачаточных средств является на Западе общепринятой нормой.

Сексуальная революция нанесла мощный удар по традиционному представлению о праве каждого человека, в том числе нерожденного младенца, на жизнь. Была развернута всемирная кампания по легализации абортов. Сегодня аборт официально запрещен только в тех странах, где еще сильно влияние Католической Церкви, а именно в Ирландии, Польше, Испании, Португалии и на Мальте. Но надолго ли сохранится этот запрет? Отмечу, что Польша представляет собой уникальный пример страны, где под влиянием Церкви законодательство об абортах было ужесточено (произошло это в 1993 году); в остальных перечисленных странах оно изменялось исключительно в сторону либерализации.

Одним из «достижений» сексуальной революции стало изменение традиционно негативного отношения к гомосексуальным половым связям, а также к другим формам сексуального поведения, до недавнего времени входившим в разряд половых извращений (в частности, бисексуализм, транссексуализм). Это изменение – результат планомерной и многолетней деятельности борцов за права сексуальных меньшинств по изменению общественного мнения в свою пользу и по либерализации законодательства в области сексуальной этики.

В каждой стране события разворачиваются по одному и тому же сценарию. Сначала борцы за права сексуальных меньшинств призывают к толерантности по отношению к своему образу жизни, затем добиваются легализации гомосексуализма на законодательном уровне. Далее следует борьба за полное равноправие между гомосексуальными и гетеросексуальными связями и за признание однополого союза равноценным браку со всеми вытекающими отсюда последствиями (включая получение однополыми парами государственных субсидий и льгот, причитающихся лицам, состоящим в браке). Наконец, однополые пары добиваются права на усыновление и воспитание детей. В разных странах Запада этот процесс происходит с разной скоростью, однако общая тенденция в сторону отмены каких бы то ни было запретов и ограничений в области сексуального поведения прослеживается очень четко.

Антигуманную сущность современного воинствующего секуляризма с особой яркостью демонстрируют развернувшиеся в последнее время дебаты об эвтаназии, в которых гуманисты последовательно отстаивают «право на смерть» для безнадежно больных людей. Наиболее радикальные гуманисты идут еще дальше и утверждают, что право на смерть должно принадлежать всем людям, в том числе и здоровым, и что каждый человек, пожелавший расстаться с жизнью, может или самостоятельно совершить самоубийство, или обратиться к врачам за помощью в этом деле.

– После Ваших слов, Владыка, утверждаешься в представлении, что мы живем в каком-то перевернутом мире, где шкала ценностей опрокинута, где добро названо злом и зло – добром…

– Действительно, мы видим, как ценности, основанные на религиозном нравственном идеале, по-прежнему остающиеся традиционными для большинства людей на земном шаре, подвергаются систематическому поруганию, а новые моральные нормы, не укорененные в традиции и противоречащие самому человеческому естеству, внедряются в массы. У миллионов нерожденных младенцев отнимают жизнь, а старикам и неизлечимо больным предлагают «право на смерть». Идеалы семьи, брака, супружеской верности, чадородия осмеиваются и оплевываются, а сексуальные извращения и «свободная любовь» активно пропагандируются и поощряются. Чума воинствующего безбожия и либерализма поразила миллионы людей на Западе: у одних она отняла жизнь, другим не дала возможность родиться, третьим предоставила право «уйти с достоинством».

Поэтому сегодня каждый верующий человек должен задуматься о своем будущем и о будущем своего потомства, своей страны, своей цивилизации. Религиозным людям необходимо осознать особую ответственность, которая на них возложена, и вступить в диалог с секулярным мировоззрением, если же диалог с ним невозможен – то в открытое противостояние ему. Верующие должны напомнить западной цивилизации о том мировоззренческом выборе, от которого напрямую зависит, быть ей или не быть.

– И все же, почему, по Вашему мнению, такие ценности, как вера, святыни, Отечество, противопоставляются сегодня на Западе ультралиберальному пониманию прав человека? Почему в некогда религиозной Европе узакониваются «права», которые Православие считает смертными грехами?

– Потому что в Европе еще в Эпоху Просвещения начался отход от традиционных духовно-нравственных идеалов, построенных на христианском мировоззрении. «Просветители» первыми в новейшей истории бросили открытый вызов христианской нравственности и христианской антропологии.

Во главу угла они поставили человеческий разум, который, как им казалось, может привести мир ко всеобщему материальному и духовному процветанию. Вера в торжество здравого смысла, в позитивное содержание научно-технического прогресса, в абсолютную ценность научных открытий стала краеугольным камнем философии Просвещения. Именно в эту эпоху возникло искусственное противопоставление науки и религии: наука стала восприниматься как движущая сила прогресса, а религия – точнее, христианство – как препятствие на пути ко всеобщему процветанию. Наиболее радикальные просветители вообще отвергали религию и стремились покончить с ней; менее радикальные – признавали религию допустимой, но лишь в качестве моральной «узды», необходимой для поддержания порядка в обществе.

Спор между «просветителями» и Церковью был не столько спором о Боге, сколько спором о человеке – о его природе и назначении, о его свободе и достоинстве. Именно антропологические предпосылки просветительских теорий, глубоко ошибочные с точки зрения христианства, привели к тому, что ни одна из попыток воплотить эти теории в жизнь не увенчалась успехом. Отвергнув христианское учение о греховной поврежденности природы человека, «просветители» усвоили утопичный взгляд на возможности человеческого разума. Абсолютизировав свободу человека, они недооценили ее негативный и разрушительный потенциал, который реализуется в том случае, если действия человека не детерминированы абсолютной нравственной нормой, а его устремления и инстинкты не подчинены высшему духовному идеалу.

Ложное представление о свободе и возможностях человека, содержавшееся в мировоззрении эпохи Просвещения и развитое в материалистической философии XIX века, легло в основу нескольких масштабных общественно-политических проектов, которые обошлись человечеству очень дорого. Первым таким проектом была французская революция, унаследовавшая не только идеалы свободы, равенства и братства, но и негативное отношение к религии. Вторым проектом подобного рода стала русская революция, поставившая перед мировым пролетариатом задачу построения бесклассового общества, где исключена эксплуатация человека человеком.

Третьим проектом, генетически связанным с идеями просветителей, был немецкий национал-социализм, глубоко антихристианский по своей сути. В планы Гитлера входило создание новой религии, в которой раса и кровь были бы объявлены высшей ценностью. Нацистам не хватило времени для полного искоренения христианства, создания новой религии и внедрения ее в массы. Однако двенадцати лет их пребывания у власти в Германии хватило на то, чтобы развязать мировую войну, уничтожить десятки миллионов людей и совершить злодеяния, не имевшие прецедентов в человеческой истории.

Безусловно, речь идет о трех весьма разных по своей идеологии общественно-политических проектах, однако многое их объединяет. Во-первых, они исходили из ошибочных, с точки зрения христианства, антропологических предпосылок и искаженных представлений о свободе и достоинстве человека. Во-вторых, они ниспровергали традиционную шкалу ценностей, подменив ее теми или иными утопическими идеями. В-третьих, они были движимы крайней, иррациональной, животной ненавистью к христианству. В результате все три проекта обернулись для человечества катастрофой, принеся ему неисчислимые бедствия.

– А если вернуться – с точки зрения «просветительского» наследия – в день сегодняшний?

– Современный секулярный гуманистический проект имеет, разумеется, много отличий от выше названных. Сегодняшнего гуманиста, несомненно, даже глубоко оскорбило бы сравнение с национал-социализмом и коммунизмом. Гуманизм второй половины XX века, выразившийся во «Всеобщей декларации прав человека», возник как реакция на «варварские акты, которые возмущают совесть человечества», то есть на преступления фашизма. Однако гуманисты отказываются видеть связь между этими преступлениями и теми антропологическими теориями, которые родились в отравленных безбожием умах французских просветителей XVIII века и были развиты материалистами XIX века. Гуманисты отказываются признать, что именно «гуманизация» нравственности посредством отвержения религиозной нормы стала основной причиной зверств сначала французских революционеров, а затем и коммунистов, и нацистов.

Современные гуманисты не отвергают генетическую связь своего мировоззрения с философией Просвещения, а своих социополитических взглядов – с французской революцией. Следовательно, они не отвергают ни антропологических воззрений «просветителей», ни тех последствий, к которым эти воззрения привели в истории. Не отмежевались они и от антихристианского пафоса деятелей Просвещения; напротив, продолжают настаивать на несовместимости христианства с прогрессом, веры с разумом, религии с наукой.

«Вера в Бога, который слышит молитвы, который, как предполагается, живет и заботится о людях… есть недоказуемая и вышедшая из моды вера, – провозглашают авторы Гуманистического манифеста 1973 года. – Обещания бессмертного спасения и страх вечного наказания равно иллюзорны и вредны. Они отвлекают людей от современных проблем, от самореализации и от борьбы за социальную справедливость… Традиционные религии являются… препятствием для прогресса».

История человечества не раз демонстрировала утопичность и гибельность тех гуманистических теорий, которые построены на искаженной антропологической парадигме, на отрицании традиционных ценностей, на отвержении религиозного идеала и ниспровержении богоустановленных моральных норм. Однако до недавнего времени подобного рода теории могли быть воплощены в жизнь лишь «в отдельно взятой стране». Сегодня, в эпоху глобализации, многие секулярные политики вынашивают идею «планетарного гуманизма», то есть внедрения единого мировоззренческого стандарта, общеобязательного для всех людей планеты.

Разумеется, этот стандарт задуман не на основе религиозных ценностей, а на основе секулярной морали, неотъемлемой частью которой стало представление о правах человека как наивысшей ценности. Идея «планетарного гуманизма» опасна тем, что претендует на мировое господство, заявляя о себе как о норме, которую должны принять и усвоить все люди, вне зависимости от своей национальной и культурной идентичности. Внедрение подобной идеологии на планетарном уровне может привести к грандиозному коллапсу, но только уже в масштабе не одной или нескольких стран, а всего мира.

Секулярный гуманизм не воспринимает веру, святыни, Отечество как абсолютные ценности: вера может быть у каждого своя, или ее вовсе может не быть, понятие «святыни» является устаревшим, а отечеством у человека третьего тысячелетия должен стать весь мир. Таковы установки «планетарного гуманизма», который хотел бы превратить человечество в uprooted people – людей без корней, без святынь, без родины…

Продолжение следует

С епископом Иларионом беседовал Василий Писаревский

Василий Писаревский

епископ Иларион (Алфеев)

19 апреля 2006 г.

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Книги, иконы, подарки Пожертвование в монастырь Заказать поминовение Обращение к пиратам
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×