Православная Европа. Статья 7
Венгрия: радость миссионерских приходов и плач покинутых церквей. Часть 3

Части 1, 2

Румынское Православие: взгляд изнутри

Лик мироточащей Пресвятой Богородицы из храма святых Стефана и Иерофея
Лик мироточащей Пресвятой Богородицы из храма святых Стефана и Иерофея
Румынское Православие в Венгрии считается самым многочисленным (по количеству прихожан). В 19 общинах и двух монастырях служат 15 священников. Географически приходы расположены очень компактно: почти все они находятся на юго-востоке страны, у границы с Румынией. Именно там проживает основная часть румынского населения Венгрии. Город Гьюла (Дьюла) является центром румынской диаспоры и Гюлейской епархии. Управляет епархией епископ Силуан (Мэнуйлэ), избранный на кафедру в 2007 году. Бывший архимандрит, настоятель монастыря в Сакале и советник епархиального управления по вопросам культуры, он был единогласно поддержан во время голосования на епархиальном собрании. Собрание, сформированное на две трети из мирян и на одну треть – из клириков, наделено правом избрания правящего архиерея. Поскольку делегаты хотели видеть на этом посту человека, хорошо знакомого с ситуацией в Венгрии (а не назначаемого из Бухареста) выбор пал на отца Силуана.

К сожалению, история румынской диаспоры в Венгрии не лишена противоречий: разногласия встречаются даже в терминологии. Например, не всех устраивает термин «диаспора», так как он в некоторой степени отчуждает, отгораживает румын от венгерской земли и венгерского государства. Конечно, история румын в Венгрии, а также венгров в Румынии вряд ли может быть полностью свободна от политических нюансов и даже спекуляций. Слишком много было проблем между двумя странами и народами в прошлом. Слишком много, чтобы все в одночасье забыть… Тем более сложно формировать гармонизированный или унифицированный взгляд на историю. Хотя сейчас национальное и этническое играет меньшую роль: Будапешт и Бухарест добровольно передали часть своего суверенитета Брюсселю – чиновникам Евросоюза, в состав которого обе страны так настойчиво стремились войти.

Интерьер румынской церкви святого Иоанна Крестителя
Интерьер румынской церкви святого Иоанна Крестителя
Впрочем, сегодня никто не создает больших помех ни для румынской диаспоры, ни для румынских православных общин в Венгрии. Правда, большинству регионов страны неизвестно румынское православное присутствие. В самом Будапеште есть один румынский православный храм, освященный во имя Крестителя Господня Иоанна. Туда я попал как раз на престольный праздник – в день рождества святого Иоанна Предтечи. Это было 24 июня – у румын, как известно, новый стиль. Иеромонаху Давиду (Попу) сослужил священник Кирилл Татарка. На клиросе мелодично пели три монахини, неспешно повторяя «Домне, милуэште» (Господи, помилуй) после прошений великой ектении. А в самом храме, кроме автора этих строк, молились всего два прихожанина. Будний день в неправославной стране.

– Что поделаешь – прихожанам нужно быть на работе, – объяснил мне отец Давид. – Все торжества по случаю престольного праздника мы перенесли на воскресенье. По-другому, увы, никак не получается.

Иеромонах Давид (Поп)
Иеромонах Давид (Поп)
Справка. Иеромонах Давид (Поп) родился в 1978 году в городе Тыргу-Муреш в Румынии (в Трансильвании – это румынская провинция, пятую часть населения которой составляют венгры). Окончил Академию военно-воздушных сил, служил офицером Румынской армии. В декабре 2004 года принял монашество в монастыре Никула. Теологическое образование получил на богословском факультете университета Клуж-Напока. В мае 2005 года рукоположен в иеродиакона, в июле 2007 года – в иеромонаха. В Венгрии служит с 2006 года. В Будапешт назначен в 2009 году решением епископа Силуана (Мэнуйлэ).

– Вначале я работал секретарем епархии (в Дьюле), а потом меня направили в Будапешт, чтобы руководить здесь религиозно-пастырским центром, – говорит отец Давид. – Епархии принадлежит в столице большой комплекс по улице Холло. Впрочем, это лишь часть того, что было до конфискации в конце 1930-х, при режиме Миклоша Хорти. Нам вернули часть зданий. Здесь мы живем, здесь же совершаем богослужения.

– Служить стараемся каждый день, хотя и не при большом стечении людей, – улыбается батюшка. – Но на воскресных литургиях в храме бывает 50–60 человек. Подавляющее большинство – румыны. Хотя есть и несколько венгров.

Аппетитно уплетая предложенный мне за обедом салат из кальмаров и овощей, я постепенно втягиваюсь в непростой разговор румынско-венгерских отношений. Для меня эта тема покрыта завесой неизвестности: слишком непростой и специфический вопрос. Но я с интересом прислушиваюсь к точке зрения своего собеседника.

– Возможно, венгры не особо уважают нас как нацию, так как исторически мы шли разными путями, – утверждает отец Давид. – Но зато они с уважением относятся к нам, как к православным. К тому же, после многих десятилетий коммунизма в Венгрии ощущается духовная пустота. Среди подданных Будапешта было немало искренних сторонников коммунистической идеологии. Иное дело румыны. Коммунизм был нам навязан, но даже его идеологи не очень-то верили в то, что говорили.

Впрочем, эта посткоммунистическая пустота, по мнению моего собеседника, может благоприятствовать миссии Православной Церкви. Далеко не все венгры находят спокойствие и духовный мир у католиков и протестантов – конфессий, которые государство признало «историческими».

– Наверное, не все могут толком объяснить, что же такое «историческая» конфессия и почему был сделан именно такой выбор, – улыбается отец Давид. – Но дело не в этом. Проблема в том, что здесь, в Венгрии, католические священники – люди довольно холодные и не всегда открытые для прихожан. А протестанты вообще не могут предложить ничего, кроме рассуждений и советов. И поэтому венгры (особенно из числа знакомых с Православием, например, бывшие жители Трансильвании) идут к нам. Венгры-протестанты просят освятить их жилища, помолиться за них. Потому как таинства, увы, ушли из протестантских общин.

Развивая свою мысль о протестантах, батюшка вспоминает о богословских собеседованиях во время межконфессиональных встреч. Тогда у него зашел разговор с молодыми протестантскими богословами о «Лествице» святого Иоанна Лествичника. Но для последователей Лютера, Кальвина и Цвингли мысли, высказанные святым, показались «странными» и «не имеющими смысла». Увы, но они так и не смогли до конца их понять.

– Что поделаешь: у протестантов (да и у католиков) немного другой менталитет, – замечает отец Давид. – Им бывает непросто понять и принять Православие. Но, приходя на наши службы, многие из них меняются. Не понимая языка богослужения, венгры восхищаются православными гимнами и, конечно, нашими иконами. Чувства, переживаемые во время православной службы, а также осязаемое присутствие невидимого мира зовут их на каждую воскресную литургию. Тем, кому интересно, мы можем предложить литературу на венгерском. Благо, у нас хорошие отношения с Венгерской епархией Московского патриархата.

– К слову, с католиками у нас все-таки сложились неплохие отношения, – подчеркивает батюшка. – Нынешний кардинал в Будапеште, на мой взгляд, хорошо образованный и открытый человек. К нам очень позитивно относятся монахи-бенедектинцы из двух древних монастырей. Наконец, неплохие отношения сложились у нас с епископом Греко-Католической Церкви. И вообще, мы стараемся поддерживать хорошие отношения со всеми.

Наверное, эти хорошие отношения важны в тех случаях, когда приходится совместно отвечать на вызовы секулярного, а то и агрессивно-безбожного общества. Но во многих вопросах трудно (да и не нужно) отказываться от своего принципиального мнения. Например, отец Давид убежден, что венгры-униаты – «это нонсенс».

– В свое время на юго-востоке Венгрии располагалась многочисленная румынская община. Православная, конечно, – подчеркивает отец Давид. – Потом они были обращены в униатство и сейчас называют себя «венграми греко-католиками». Какой в этом смысл? Ведь венгры – это римо-католики или протестанты. Концепция венгерского греко-католицизма – это нонсенс!

Батюшка даже вспоминает о том, как отдельные униатские богословы переходили в Православие. Правда, пока это единичные случаи. Не так легко стать православным в стране, где доминирует инославие и где православность зачастую увязывается с национально-этнической принадлежностью.

– Все-таки в стране, где большинство – православные, даже атмосфера иная, – убежден отец Давид. – Там католикам и протестантам легче присоединиться к Православной Церкви, чем в протестантском или католическом государстве. Лично я очень скучаю по своей родине. Когда я жил в Дьюле, было проще. Садишься на машину – и уже через 10 километров Румыния. Все родное… Из Будапешта выбраться сложнее.

– Конечно, главная проблема – проблема греха – одинакова для румын и в Румынии, и в Венгрии, – говорит батюшка. – И священник везде должен достойно нести миссию врача душ человеческих. Румынам в Венгрии бывает сложнее, потому что они все-таки живут в чужой стране, где их не всегда принимают и понимают. Иногда даже унижают.

«Впрочем, румынам есть куда пойти», – не мог не заметить я. И не только на юго-востоке Венгрии, но и в столице страны. Их могут выслушать на родном языке, что-то посоветовать, чем-то помочь. Ведь даже слово, сказанное с любовью и сочувствием, пробуждает дремлющую в апатии и безразличии человеческую душу. Наверное, отец Давид, не понаслышке знакомый с чувством ностальгии, хорошо понимает своих соотечественников, для которых комплекс зданий на будапештской улице Холло становится приютом отрады и утешения на чужой и не всегда ласковой земле.

Православные сербы: плач былого величия

Сербов в Венгрии осталось немного. Не более трех тысяч человек. Это раньше, особенно в XVII–XIX веках, сербы составляли значительную и влиятельную прослойку населения страны. С тех пор многое изменилось. Особенно в XX веке, когда Венгрия и Сербия, будучи вовлечены в трагедии двух мировых войн, оказывались по разные стороны баррикад.

О былом сербском присутствии в Венгрии напоминают только храмы. Величественные православные церкви, когда-то слышавшие голоса сотен прихожан, сегодня пустуют. Или почти пустуют. Церкви без прихожан: что может быть печальнее? Мне всегда казалось, что это удел протестантско-католического мира: пустеющие храмы, гнетущая тишина в воскресные дни, обветшание, а порой – превращение в рестораны, кафе и офисы. Мне думалось, что Православие после эпохи безбожного гнета только созидается и процветает.

В принципе, это так. Но не везде. Венгрия – одно из явных исключений. Здесь есть храмы, но нет прихожан. И сердце невольно сжимается от тоски, когда на двери православного храма даже в воскресный день продолжает висеть поржавевший, долго никем не открываемый замок.

Будапешт: храм святого великомученика Георгия Победоносца

Еще в первой половине XX века в венгерской столице было два сербских православных храма. Огромный кафедральный собор великомученика Дмитрия Солунского и прилегающая к нему резиденция епископа Будимского были взорваны коммунистами в 1949 году. Сейчас город украшает только один православный храм. В Пеште, на улице Сербской. Дивный храм с древней историей, одним своим обликом свидетельствующий о величии православной веры.

Никто точно не знает, сколько лет назад на этом месте был построен храм. Зато исторические хроники донесли до нас сведения о разрушении древней сербской церкви в конце периода турецкой оккупации. Турки ушли из Буды и Пешта в 1686 году. В том же году к чудесно уцелевшему алтарю были пристроены средняя часть храма и притвор. А в 1731 году храм был значительно расширен. По сути, он был капитально переделан: притвор и средняя часть храма разобраны, а на их месте выстроены новые. Наконец, в 1752 году была построена колокольня. С тех пор внешний вид церкви практически не менялся.

Самое интересное, что сербский храм великомученика Георгия Победоносца не закрывался даже в самые трудные времена. Здесь служили во время революции 1848 года, во время первой и второй мировой войны, в годы коммунистического правления. С мая 2009 года настоятелем церкви является иерей Зоран Остоич, до этого шесть лет прослуживший в том же храме диаконом.

Священник Зоран Остоич
Священник Зоран Остоич
Справка. Священник Зоран Остоич, этнический серб, родился в 1979 году в г. Новая Молдава, что на западе Румынии. Окончил семинарию в Сремских Карловцах (Сербия) и Богословский институт в Белграде. В 2003 году рукоположен во диакона и направлен на служение в Будапешт. Иерейская хиротония состоялась в мае 2009 года.

– Да, я служу в Венгрии уже больше шести лет, но, к счастью, не испытывал оскорблений из-за своей национальности или религии, – подчеркивает отец Зоран. – Разве что у некоторых горожан вызывает недоумение или удивление то, что я хожу по городу в подряснике. Но никто из-за этого меня не унижал.

Отец Зоран, показывая интерьер храма, рассказывает о том, что здесь находится частица мощей святого Георгия Победоносца. Затем батюшка выносит для поклонения икону преподобного Моисея Угрина, одного из почитаемых в Венгрии святых. В день его памяти (26 июля / 8 августа) литургия в сербском храме служится на венгерском языке. В остальные дни язык богослужений сербский, хотя церковные песнопения исполняются на славянском. Конечно, большинство прихожан – сербы, но на службах бывают румыны, украинцы, русские и венгры. Обычно на воскресную литургию приходит около 50 человек. Немного. Храм мог бы вместить гораздо большее число молящихся. Но это – из области надежд. Которые, возможно, никогда не станут реальностью.

Рацкеве. «Невозможно поверить, что нечто подобное может быть в центре Венгрии»

Рацкеве. Фрески в интерьере Успенского храма
Рацкеве. Фрески в интерьере Успенского храма
В 45 километрах к югу от Будапешта, на острове Чепель (образованного Дунаем и его Шорокшарским рукавом) находится небольшой городок Рацкеве. Из столицы сюда ходит региональная электричка HEV. Идет она медленно, часто останавливается, поэтому путешествие на остров занимает больше часа. В 30–40 минутах ходьбы от вокзала расположена одна из знаменитых достопримечательностей Венгрии – сербский православный монастырь Успения Пресвятой Богородицы. С церковью, украшенной дивной красоты фресками. Говорят, что эти фрески сохранились лучше, чем в любом другом сербском монастыре. За исключением Хиландара на Святой горе Афон.

Рацкеве. Успенский храм
Рацкеве. Успенский храм
«Невозможно поверить, что нечто подобное может быть в самом центре Венгрии», – говорят французы, датчане, голландцы, приезжающие в Рацкеве. Да, здесь действительно есть чем восхищаться. На стенах и сводах храма нет ни одной пустой поверхности. Фрески повсюду. Фрески, повествующие о жизни Спасителя. Фрески Страшного суда. Фрески, изображающие праведников Ветхого Завета, пророков, евангелистов. Библейская история, а также история последующих веков христианства оживает на глазах, не оставляя входящим шансов уйти равнодушными и безучастными.

Рацкеве. У входа в Успенский монастырь
Рацкеве. У входа в Успенский монастырь
Справка. В истории Успенского монастыря до сих пор остается немало «белых пятен». По некоторым данным, комплекс церковных зданий в Рацкеве был построен в 1-й половине XII века. В 1-й половине XV века в регион прибыли сербы, спасавшиеся от турецкого нашествия. В 1440 году венгерский король Владислав передал сербской общине храм и колокольню. Предполагается, что впервые церковь была расписана фресками в 1320 году. По другим данным, первая роспись датируется 1514 (или даже 1582) годом. Последняя роспись (сохранившаяся до настоящего времени) была сделана в 1765 году. В 1777 году, во время правления императрицы Марии Терезии, монастырь в Рацкеве был упразднен. Церковь стала приходским храмом. Возобновление монастырской жизни в Рацкеве произошло в 2003 году, после приезда иеромонаха Андрея (Пандуровича). Настоятель обители является ее единственным насельником.

– Откровенно говоря, при первой встрече с монастырем я был немного удивлен, – говорит отец Андрей. – Дело в том, что до этого я никогда не видел монастырей в неправославных странах. Поэтому готическая архитектура храма, а также колокольня с элементами барокко были для меня несколько непривычны. Зато фрески очень впечатлили.

Мы беседуем с отцом Андреем в его приходском доме, что находится на территории монастыря. Батюшка угощает гостей ракией и лукумом. Совсем как на Афоне. Еще бы: отец Андрей принимал монашество на Святой горе, в Хиландаре.

Справка. Иеромонах Андрей (Пандурович) родился в 1939 году в г. Нови Сад (Сербия). Окончил Новисадский университет. Вплоть до выхода на пенсию (в 1999 году) преподавал в школе английский язык. Монашеский постриг принял в мае 2001 года. Рукоположен в иеромонаха в августе 2003 года. В Рацкеве – с октября того же года.

– Наверное, идея стать монахом у меня появилась еще в 70-е годы, – вспоминает отец Андрей. – В 1975 году я впервые посетил Хиландар. С тех пор я приезжал на Святую гору два-три раза в год. До тех пор, пока не решил там остаться.

Иеромонах Андрей (Пандурович)
Иеромонах Андрей (Пандурович)
По словам отца Андрея, он не принял иночество в более молодом возрасте потому, что ему надо было заботиться о матери, которая осталась одна после смерти мужа. По крайней мере, как подчеркнул батюшка, «в этом была основная причина».

– Возможно, если бы я был более решительным, то смог бы найти подобающий выход из этой ситуации, – говорит настоятель. – Но я, по всей видимости, был ленив, колебался. Вы понимаете: искушения – лукавый ведь не дремлет. Слава Богу, что я все-таки стал монахом!

– В 1993 году, еще будучи учителем в школе, я ушел в отпуск на целый год. И поехал в Хиландар. Провел там восемь месяцев. Но вернулся обратно. К сожалению, различные искушения, а также моя собственная немощь не позволили мне остаться на Святой горе.

– Второй раз, уже с твердым намерением остаться, я приехал в 2000 году, после выхода на пенсию, – продолжает свой рассказ отец Андрей. – К тому времени в Хиландаре жило около 40 монахов. Большинство – молодые люди. Конечно, молодость иногда приносит несовершенства. С другой стороны, она дарит воодушевление, энтузиазм, желание делать все для блага монастыря. Для меня стало проще, потому что в храме появилось электричество. Раньше, когда я читал и пел при свете масляных ламп, у меня начинались проблемы с глазами (я страдал из-за болезни глаз с самого рождения).

Об Афоне отец Андрей говорит с воодушевлением. Тем более, что он нес послушание в храме. Хотя, по словам настоятеля, монахи, служащие в храме, «работают восемь дней в неделю, даже тогда, когда остальные отдыхают».

Сейчас батюшка служит в монастыре. Один. Служит на церковнославянском – сербский богослужебный язык он знает не так хорошо. Ведь и в Хиландаре служат на славянском, сохраняя древнюю традицию Сербской Церкви.

– Все-таки служба на славянском звучит как-то иначе, – признается настоятель. – Да и я знаком с этим языком с самого детства.

Около пяти вечера отец Андрей пригласил меня на вечерню. На этот раз батюшка служил с гостем – священником Кириллом Татаркой. На клиросе пел Миклош Комороци – православный венгр. А в просторе огромного, блистающего храма стоял всего один молящийся. Автор этих строк. Больше прихожан или даже «захожан» не было.

– Что поделаешь: в самом Рацкеве живет всего несколько смешанных сербско-венгерских семей и одна греко-венгерская семья, – объясняет отец Андрей. – Увы, но в Церковь они не ходят. Их дети уже не говорят по-сербски. Иногда к нам приезжают православные из окрестных селений. Но редко на воскресной службе бывает больше 10 человек.

К сожалению, положение в монастыре в Рацкеве – отнюдь не исключение из печального правила венгерской реальности. По всей Венгрии стоят закрытые сербские церкви. В некоторых из них богослужения совершаются всего раз в год. Прихожан не осталось. Кто-то покинул Венгрию, кто-то ассимилировался, перейдя при этом в протестантство или католицизм. Часть храмов пришлось продать. Некоторые из них сдаются в аренду. Униатам. Горько, но факт. Неужели у православных сербов совсем не осталось сил для миссии и для проповеди?

– Не все так просто, – отвечает иеромонах Андрей. – Отчасти это зависит от подготовки священников. Мы, в отличие от Русской Церкви, не имеем столь явно выраженной традиции миссионерской работы. Может быть, для нас даже политически не совсем приемлемо миссионерствовать в другой стране. А если инославные приедут в Сербию и начнут агитировать? Как мы на это посмотрим?

– Не очень я доволен и отношениями между православными различных юрисдикций, – говорит батюшка. – Да, они более-менее соответствуют протоколу. Но я полагаю, что отношения должны быть гораздо ближе. Все-таки мы в Венгрии в меньшинстве.

– Но в чем же проблемы?

– В менталитете. Приведу пример. Иерей (неважно, какой церкви и какой юрисдикции) говорит: «До тех пор, пока я здесь священник, в моем приходе ни одна молитва не будет звучать на венгерском. Мы – не венгерская церковь». К сожалению, не все открыты общению.

Печально. В какой-то мере это видение ситуации дополняет Миклош Комороци (с ним я смог поговорить уже после вечерни). Этнический венгр, родившийся в Будапеште в 1973 году, он познакомился с Православием в Праге. Дело в том, что чешской столице (в торгпредстве Венгрии) работали его родители. Сам Миклош учился в русской школе при посольстве СССР.

– Нет у меня рационального объяснения тому, почему я стал православным, – сказал мне Миклош. – Бывал я и в католических, и в протестантских храмах. Не понравилось. А в православные церкви меня тянуло.

Сегодня Миклош не только поет и читает в Успенской церкви Рацкеве (он один из немногих православных жителей этого городка), но и руководит хором в Сергиевском храме в Будапеште. Славянский язык в богослужении для него более привычен, чем венгерский.

– Венграм, перешедшим в Православие, непросто, – утверждает Миклош. – Да, многих привлекает православное богослужение и православные богословские труды. Но в сознании человека нередко формируется образ какого-то «книжного» Православия. Встретившись с Православием реальным, люди могут разочароваться. Потому что от их внимания не ускользают церковные нестроения и судебные тяжбы. К тому же в Венгрии, в отличие от России, нет того пласта православной культуры, который способен помочь воцерковлению новообращенных.

– Думаю, мы не должны создавать некий идеализированный, далекий от реальности образ Православной Церкви, – подчеркивает Миклош.

Мой собеседник также считает, что в Венгрии должен быть постоянный епископ, понимающий мышление коренной нации и способный говорить с венграми на их родном языке. Архиереи, приезжающие на несколько лет (или всего несколько раз в году), – не самый лучший вариант. Хотя другой возможности сейчас, видимо, нет. Постоянное присутствие священноначалия позволило бы создать более благоприятную обстановку для развития Венгерской Православной Церкви и православной миссии.

«Что ж, решение – за Московским патриархатом, – подумал я. – Тем более, именно о Русской Церкви здесь говорят как о миссионерски ориентированной и открытой. Не случайно такую мысль выражал иеромонах Андрей».

После беседы и вечернего чаепития настоятель проводил гостей до ворот монастыря. Пожелав нам счастливого пути, батюшка снова остался один. В большом комплексе, где, наверное, могли бы жить десятки монахов. Но их нет.

Пройдя несколько десятков метров, я обернулся. Облака немного рассеялись и заходящее солнце осветило верхнюю часть колокольни. Красиво. Как жаль, что эта красота, созданная для прославления Всевышнего, сегодня лишь ублажает взор многоликих туристов. Порой далеких не только от Православия, но и от религии вообще.

Грустно, когда Церковь превращается в памятник. Ухоженный и красивый, но неживой. Сегодня такими «памятниками» стали многие сербские храмы в Венгрии. Очень хочется молиться о том, чтобы чудесный монастырь в Рацкеве, вновь открытый более шести лет назад, не постигла их нерадостная, горькая и немного трагичная судьба.

Вселенский патриархат в Венгрии. Почему плачет икона у отца Иосифа?

Мироточащая икона Богородицы в храме святых Стефана и Иерофея
Мироточащая икона Богородицы в храме святых Стефана и Иерофея
Представители Константинопольского патриархата в Венгрии считают решение Верховного суда об Успенском соборе на Петефи «несправедливым». По крайней мере, такое мнение высказал в разговоре со мной протоиерей Иосиф Калота, благочинный константинопольских приходов в Венгрии. Я встретился с батюшкой за день до своего отъезда из Будапешта. В обычной городской квартире на улице Ваци, где устроена домовая церковь во имя святого митрополита Иерофея и короля Стефана. Помещение на улице Ваци – это будапештская резиденция митрополита Михаила (Стайкоса), экзарха Венгрии и Центральной Европы. Поскольку владыка постоянно проживает в Вене, в его домовом храме в Будапеште отцом Иосифом совершаются регулярные богослужения. Они открыты для всех желающих. Но ходят главным образом те венгры, для которых не очень удобно (или не очень приемлемо) молиться в соборе на площади Петефи.

Церковь здесь совсем маленькая. Даже 25–30 человек в ней помещаются с трудом. В общем, обычный храм – с престолом, жертвенником, иконостасом, подсвечниками… Но с января 2009 года здесь происходит маленькое чудо. Мироточит икона Пресвятой Богородицы.

– Более того, во время молитвы лицо Богородицы оживляется. Думаю, это естественно. Мы все православные люди. И знаем о том, что с нами Господь, Богородица и святые, – говорит отец Иосиф.

– А может быть, в этом есть какое-то предупреждение для меня лично… Какой-то знак, – с долей грусти и сомнения в голосе замечает батюшка.

Протоиерей Иосиф Калота
Протоиерей Иосиф Калота
Справка. Протоиерей Иосиф Калота родился в Будапеште в 1949 году. Богословское образование получил в Ленинградской духовной академии (окончил в 1973 году). Год провел в Греции – по стипендиальной программе. Более полутора десятков лет трудился на светской работе. Во священника рукоположен в 1990 году архиереем Болгарской Православной Церкви. Около года служил в Италии, а в 1991 году вернулся в Венгрию.

Батюшка, предложив мне рюмку кагора, начинает подробный рассказ о послевоенной истории Церкви в Венгрии, с которой переплелась его личная жизнь и судьба его семьи. Отец благочинного (тоже Иосиф) стал священником в 1960 году. И был вынужден сочетать церковное служение с работой сортировщика писем на почте. Самого отца Иосифа долго не рукополагали. В беседе со мной батюшка утверждал, что протоиерей Фериз Берки (возглавлявший Венгерское благочиние Московского патриархата с 1954 года) не очень благоволил молодым и образованным кандидатам во священники (напомню, что отец Кирилл Татарка выражал несколько иную точку зрения на сей счет). В общем, выпускник Ленинградской духовной академии принял священный сан только в сорокалетнем возрасте.

– Меня рукополагал митрополит Западноевропейский Симеон (Болгарская Православная Церковь), – говорит отец Иосиф. – Хиротония совершалась уже после падения коммунистического режима. Владыке тоже надоели все эти унижения. Он видел мою судьбу, судьбу моего отца. Митрополит сказал: «Теперь пришло время демократии и законности». Он меня к себе призвал и рукоположил. Добавив при этом: «Если другие священники не согласны, служи за границей».

– Так я попал в Италию, – замечает отец Иосиф. – Служил в качестве миссионера, недалеко от Тревизо. Организовывал церковную жизнь, занимался созданием маленького монастыря. Помогал епископу Клаудио (он находился в юрисдикции Польской Православной Церкви).

В Италии батюшка провел около года. В 91-м, по пути в Будапешт, он познакомился в Вене с новым митрополитом Австрийским Михаилом, экзархом Венгрии (Вселенский патриархат). Владыка, выслушав миссионера-венгра, прибывшего из Италии, с удивлением спросил: «А почему ты не хочешь миссионерствовать в родной стране?»

– Я бы с удовольствием, но нет возможности, – ответил отец Иосиф.

– Как это нет? – переспросил преосвященный. – Я – экзарх Венгрии. И могу дать тебе юрисдикцию, задачи, антиминс… Главное – начинай служить!

Белоянис. Храм великомученика Димитрия и равноапостольных Константина и Елены
Белоянис. Храм великомученика Димитрия и равноапостольных Константина и Елены
– Я начал служение в провинции, в селении Белоянис, в 60 километрах к югу от Будапешта, – рассказывает отец Иосиф. – Когда-то это была греческая деревня, но к настоящему времени ее национальный состав значительно изменился. Село построено после войны, поэтому там в глаза не видели православного священника. Работа была как в Африке – настоящая миссионерская. Я начал с преподавания закона Божия. Развесил в деревне объявления: если кто-то из родителей желает, могут записывать на занятия своих детей. Никак не ожидал, что запишется 32 человека! Уже позже мы основали в Белоянисе приход. И я там священствую по сей день.

Справка. Помимо прихода в Белоянисе (во имя святого Димитрия и святых Константина и Елены) и домовой церкви в Будапеште, Константинопольскому патриархату принадлежат церкви в Сентеше, Карцаге и Кечкемете. По словам отца Иосифа, три этих прихода «до войны входили в состав Вселенского патриархата, после войны – Московского, а потом вернулись к нам». В Московском патриархате все три храма считают «незаконно захваченными» Константинополем.

– Да, есть спорные приходы. Например, в Будапеште, – говорит отец Иосиф, имея в виду Успенский собор. – Поэтому мы начали миссию с Белояниса, но потом решили открыть представительство в столице. Ведь без Будапешта нет Венгрии. Думаю, что в Будапеште несколько тысяч наших верующих. Вообще, вопрос о том, кто принадлежит нашей юрисдикции – греки, венгры и так далее, довольно непростой. Но Вселенский патриархат не делает различий из-за национальности.

Успенский собор в Будапеште. Фото 2-й пол. XIX в.
Успенский собор в Будапеште. Фото 2-й пол. XIX в.
– Значит, вы верите в перспективное будущее венгерского Православия?

– О будущем говорить непросто. Но я вижу, что православных венгров не становится меньше. Многие приходят в Православие. Но это не означает, что мы должны забывать о других. Законы Евросоюза демократичны. Греческое меньшинство тоже имеет право на существование. Хотя, по сути, у них сейчас в Будапеште нет своей церкви. Но они не могут примириться с такой ситуацией.

– Вселенский патриархат во всемирном масштабе борется за решение проблемы диаспоры, борется за то, чтобы не было трений между национальностями и юрисдикциями, – подчеркнул отец Иосиф. – Хотя нас порой обвиняют на Западе в национализме. Но эти обвинения не соответствуют действительности. Думаю, что и с Московским патриархатом, который последние 10 лет играет активную роль в Венгрии, надо многое обсудить. Я очень надеюсь, в этой связи, на патриарха Кирилла, как человека знающего и энергичного. Думаю, он много может сделать.

Что ж, худой мир лучше доброй ссоры, а диалог полезнее демонстративного молчания или обмена взаимными упреками. Мнение отца Иосифа можно понять. У него сложилась определенная, четко оформленная позиция как у клирика Вселенского патриархата. Отрадно, что отец благочинный прекрасно осознает, что с представителями других юрисдикций, включая Москву, многое надо обсуждать. Возможно, обсуждение будет болезненным. Но избегать его совсем – не очень корректно. И, наверное, бесперспективно.

А пока в домовом храме на улице Ваци плачет икона Богородицы. Плачет из-за жалости ко всем нам. Обычным людям, никак не могущим умерить свои амбиции и страсти даже в тот момент, когда мы входим под своды святой церкви. Что поможет прекратить этот плач?

***

Беседа с отцом Иосифом была последней из серии моих венгерских встреч. На следующее утро я уже готовился покинуть страну. В аэропорт ехал на поезде. Остановки почему-то не объявляли, поэтому я едва не пропустил станцию Ферихедь. К выходу из вагона пробирался в спешке, почти бегом.

Точно по расписанию наш аэробус покинул Ферихедь и взял курс на север-запад. Я летел в Берлин. А внизу оставались Будапешт, Сегед, Ирем, Рацкеве, Дьюла, Белоянис… Миссионерские, крепко стоящие на ногах приходы и умирающие, покинутые храмы – свидетели былой славы и величия православных народов на венгерской земле. Там, внизу, оставались добрые дела и злые козни, мир и желание раздора. Там оставались кропотливый труд и служение православных священников и мирян.

Отвернувшись от иллюминатора и откинувшись на спинку кресла, я погрузился в размышления и мечты. Мечты о том, чтобы на венгерской земле как можно реже был слышен плач заброшенных церквей и было меньше горя юрисдикционных раздоров. Мечты о том, чтобы пустующие церкви снова наполнились голосом сотен и тысяч прихожан. Мечты о том, чтобы дивная радость многоязыких приходов стала реальностью во всех уголках небольшой придунайской страны, а не только в ее столице и юго-восточных областях.

Хочется верить, что именно об этом усердно ходатайствуют у престола Всевышнего святой король Стефан и преподобный Моисей Угрин, соединяя свои молитвы с тысячами молитвочек православных жителей венгерской земли.

Сергей Мудров

4 февраля 2010 г.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Комментарии
Игорь Д29 апреля 2010, 16:54
"Мне всегда казалось, что это удел протестантско-католического мира: пустеющие храмы, гнетущая тишина в воскресные дни, обветшание, а порой – превращение в рестораны, кафе и офисы. Мне думалось, что Православие после эпохи безбожного гнета только созидается и процветает".
Честное слово, надоело. Автору стоит задержаться подольше в какой-нибудь западно-европейской стране и посетить воскресные службы в католисческом храме. Католики (по крайней мере, французы, немцы, итальянцы) - народ дружелюбный и православного не съедят. Зато появится реальное представления о "всеобщем запустении и бездуховности".
А вообще грустно. Праволавные грызутся друг с другом по национально-териториальному признаку, делят сферы влияния, пардон, канонические территории а также недвижимость. А тем временем католики решают простую и понятную задачу, не так давно озвученную папой: "Нужно всемерно стремиться к объединению всех христианских церквей с Католической Церковью".
раб Божий Игорь.27 февраля 2010, 20:11
Заступница Усердная и Мать Бога Вышнего,спаси нас!
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×