Архиерейский Собор 1943 года

На 2013 год пришлись юбилеи событий исключительно высокой значимости в истории Церкви и истории России. Исполнилось ровно 17 столетий со времени издания Миланского эдикта, прошло 25 лет после празднования тысячелетия Крещения Руси, 400 лет назад в Москве состоялся Земский собор, избравший на царство Михаила Романова и в связи с этим 100 лет назад, в последний мирный год в истории нашей страны, после которого начинался «не календарный, настоящий XX век», ставший огненным испытанием для России, праздновалось трехсотлетие династии Романовых. Среди этих дат не должен потеряться еще один юбилей — 70-летие Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося в 1943 г. Это событие не равнозначно изданию эдикта святым императором Константином о свободе христианского исповедания или Крещению Руси, но в истории Русской Церкви XX века Собор имел колоссальное значение.

Заседание Архиерейского Cобора РПЦ. 8 сентября 1943 г. Москва
Заседание Архиерейского Cобора РПЦ. 8 сентября 1943 г. Москва
    

До него в течение 18 лет восстановленный в 1917 г. Патриарший Престол оставался вакантным — Русскую Церковь возглавлял Патриарший Местоблюститель, а некоторое время, с конца 1925 г., после ареста священномученика Петра, до 1936 г., когда поступила ложная информация о его кончине, — Заместитель Местоблюстителя. Соборы не созывались, Временный Патриарший Синод в 1935 г. прекратил свое существование. Текущее церковное управление осуществлялось единолично Местоблюстителем, и лишь изредка созывались совещания, в которых участвовало по несколько епископов, имевших возможность приехать в Ульяновск (Симбирск), куда в начале Великой Отечественной войны была эвакуирована Патриархия в лице Местоблюстителя митрополита Сергия и нескольких его помощников.

Как известно, Собору предшествовала состоявшаяся 4 сентября 1943 г. встреча митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского), будущего Патриарха, и Николая (Ярушевича), в ту пору занимавшего Киевскую кафедру, но находившегося в Москве, с И. В. Сталиным, В. М. Молотовым и только что назначенным на учрежденную тогда должность председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карповым. На этой встрече митрополитами было получено разрешение на созыв Архиерейского Собора, причем, вопреки предположениям иерархов, считавших, что для его подготовки понадобится месяц, Сталин посоветовал подготовить Собор, как он выразился не без мрачного юмора, «в большевистском темпе». Чтобы ускорить дело, некоторых участников Собора доставили в Москву на военных самолетах. Два архиерея — Саратовский архиепископ Иоанн (Братолюбов) и епископ Молотовский Александр (Толстопятов) — были освобождены из лагерей незадолго до открытия Собора. На встрече со Сталиным иерархи поставили и ряд других вопросов, связанных с тяжелым положением Церкви: об открытии приходов, духовных школ, о возобновлении издания официального церковного журнала и даже об освобождении некоторых из арестованных епископов и священников. Их список был подан позже, но из этого списка в живых оказался тогда лишь один иерарх — святитель Николай (Могилевский), который и был освобожден, после чего его поставили на Алма-Атинскую кафедру.

Архиерейский Собор, состоявшийся 8 сентября, через 4 дня после встречи митрополитов с руководством страны, вынес определение об отлучении от Церкви коллаборационистов-мирян и об извержении из сана клириков и епископов, виновных в том же преступлении, избрал Священный Синод, но главным его решением явилось избрание Патриарха. Им стал исполнявший до тех пор должность Местоблюстителя Сергий, интронизация которого состоялась 12 сентября.

Это событие вызвало великую радость у немногочисленного тогда духовенства, не истребленного гонениями, и у многомиллионного православного народа, но в то же время и критику, которая шла из кругов церковных оппозиционеров, из-за линии фронта, из русского зарубежья. И до сих пор некоторые из историков, а чаще публицистов, пытаются дискредитировать Архиерейский Собор 1943 г. и совершенный на нем акт избрания Патриарха. Поэтому апология Собора и его решений остается и по сей день актуальной церковной или, по меньшей мере, церковно-исторической задачей.

Один из аргументов критиков Собора заключается в указании на то, что способ избрания Патриарха, совершенного в 1943 г., радикально расходился с той процедурой, которую предусматривал Поместный Собор 1917–1918 гг. в своем определении, посвященном этой теме. В соответствии с этим определением, Патриарха должен был избирать Собор широкого состава с участием епископов, клириков и мирян. Но предусмотренную этим определением процедуру осуществить было невозможно. На созыв Поместного Собора государственная власть согласие не дала. Сама обстановка войны этому мало благоприятствовала. После кончины Святейшего Патриарха Сергия, когда война приблизилась к победному финалу, разрешение на созыв Поместного Собора было дано, и он состоялся в январе 1945 г. В 1943 г. была получена правительственная санкция на созыв Архиерейского Собора, — очевидным образом, менее затратное и, что важно, более оперативное мероприятие, чем Поместный Собор.

Не предусмотренное Собором 1917–1918 гг. избрание Предстоятеля Поместной Церкви на соборе епископском является актом вполне правомерным с точки зрения канонов. Первый епископ на языке большинства канонов носит титул не Патриарха (впервые упоминаемый в правилах лишь на Трулльском Соборе), а митрополита. И одинаково с другими епископами в эпоху Вселенских Соборов он избирался на областных соборах, состав которых был исключительно епископским. Каноны по существу дела знают исключительно собор епископов области, другими словами, Поместной Церкви, а не соборы с участием клириков и мирян. Так, 19 правило IV Вселенского Собора гласит:

«Посему определил святый собор, согласно правилам святых отец, чтобы в каждой области епископы дважды в году собиралися во едино, где назначит епископ митрополии, и исправляли все, что откроется».

Тот же исключительно архиерейский состав собора предусмотрен и в 6 правиле VII Вселенского Собора. О епископском составе соборов говорят также 14, 87, 141,142 правила Карфагенского Собора, 40 правило Лаодикийского Собора. В канонах не рассматривается специально вопрос о порядке избрания митрополита, из чего следует, что он также совершался на епископских соборах. Некоторая особенность в избрании предстоятеля митрополии, в отличие от других епископов, предусматривалась, однако, 6 правилом Карфагенского Собора, в котором, в частности, говорится:

«Но и от ближния области должно призвати епископов к поставлению епископа митрополии».

По толкованию Вальсамона, такой порядок приглашения епископов соседних митрополий применялся в Африканской церкви, избыточествовавшей епископами, «ради важности митрополичьего сана»[1]. Ни о каком участии в избирательных соборах клириков и мирян каноны нигде не упоминают.

В позднейшие времена, когда образовались Патриархаты, также ничего неизвестно об участии клириков в избрании Патриархов, а что касается мирян, то их совокупную волю представлял император. В состав Освященных Соборов, которые созывались у нас в России в досинодальный период, входили великие князья, потом цари, входили также архимандриты и игумены «степенных монастырей», настоятели кремлевских соборов, но каноническую значимость постановлениям этих соборов, а также совершаемым ими актов избрания Предстоятелей Русской Церкви сообщало участие в них епископов как преемников апостолов. Именно как преемников апостолов, хотя в литературе иногда высказывается совершенно ложная идея, что права епископов вытекают из представительства ими духовенства и мирян своих епархий. Если бы это было так, то существовала бы предусмотренная канонами процедура лишения епископов представительских прав волей подведомственного им народа и духовенства. Ничего подобного каноны и история Церкви не знают. Правом суда над епископом и, следовательно, лишения его сана обладают исключительно соборы епископов широкого или узкого состава.

Хотя для избрания Патриарха в 1945 и 1971 гг. созывались Поместные Соборы широкого состава, но правом голоса на них обладали только архиереи. Как известно, в 1926 г. была предпринята попытка заочного избрания Патриарха через опрос епископов. Из-за арестов эта попытка не удалась. С канонической точки зрения сомнительность этого опыта связана с заочной процедурой подачи голосов, но отнюдь не с тем, что опрашивали исключительно епископов. Церковная общественность тех лет прекрасно понимала, что какой бы ни была предусмотренная Поместным Собором 1917–1918 гг. процедура избрания Патриарха, канонически голосов, поданных епископами, вполне достаточно для законности избрания. Итак, аргумент против каноничности избрания Патриарха на Архиерейском Соборе ввиду того, что это не был собор широкого состава, падает как совершенно несостоятельный.

Критики Архиерейского Собора 1943 г. отвергают его законность также на том основании, что в нем участвовало меньшинство наличного на тот момент епископата. В Соборе действительно участвовало лишь 19 архиереев. Отсутствовали епископы, находившиеся вне канонических границ Русской Церкви, каковыми были как архиереи Зарубежной Церкви, так и те епископы, которые, подобно митрополиту Вениамину (Федченкову), состояли в юрисдикции Московской Патриархии (епископы, перешедшие в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, при этом, естественно, учитываться не должны), отсутствовали епископы, занимавшие кафедры на территории, оккупированной врагом, — как те, что сохраняли верность Московской Патриархии и поминали Местоблюстителя Патриаршего Престола, так и ушедшие в автокефалистский раскол на Украине. Учитываться не должны по понятным причинам те архиереи, которые, воспользовавшись немецкой оккупацией своих территорий (Эстонии и Латвии), ушли в юрисдикцию Константинополя. Не участвовали в Соборе ни обновленцы, хотя бы и старого поставления, которые были не извержены из сана, но запрещены в служении, ни григорьевцы, ни епископы из числа «не поминающих». Не присутствовали на Соборе и те архиереи, которые оставались в местах заключения. Их канонический статус — почисление за штат — исключал их полноправное участие в соборных деяниях, не говоря уже о том, что по не зависящим ни от них, ни от Местоблюстителя причинам они лишены были возможности участвовать в Соборе. В совокупности число всех не участвовавших в Соборе архиереев превосходило число присутствовавших на нем, однако число занимавших кафедры и не находившихся под прещением архиереев, не принявших участие в Соборе 1943 г., уступало числу присутствовавших на нем епископов. Но даже если бы это было не так, каноническая правомерность Собора от этого не теряется.

Рассуждая на эту тему, примем во внимание следующие соображения: полноправными членами Вселенских Соборов являлись все православные епископы. В эпоху Вселенских Соборов, когда кафедры существовали почти во всех городах Римской империи, вселенский епископат насчитывал не менее 2000 архиереев. Между тем, Никейский Собор вошел в историю как Собор 318 отцов, II Вселенский — как Собор 150 отцов. В самом многочисленном по составу из Вселенских Соборов — Халкидонском — участвовало 640 епископов. Во всех случаях участники Вселенских Соборов составляли меньшинство и даже незначительное меньшинство современного им епископата, но это обстоятельство ни малейшим образом не подрывает авторитет этих Соборов. У нас в досинодальный период соборы, которые созывались для избрания епископов на вдовствующие кафедры, включали, как правило, лишь небольшую часть епископата, в основном тех архиереев, которые занимали кафедры, находившиеся поблизости от Москвы, и неучастие остальных архиереев никоим образом не ставило под вопрос каноничность совершаемых на этих избирательных соборах епископских избраний. В синодальную эпоху все решения на уровне высшей церковной власти принимались Святейшим Синодом, который включал в себя совершенно ничтожную долю епископата. И хотя синодальная система церковного управления имеет бесспорные канонические дефекты, правомерность принимавшихся Синодом решений (которую, конечно, следует отличать от целесообразности или, в случае принятия судебных решений, возможной несправедливости, в особенности очевидной в деле священномученика митрополита Арсения (Мацеевича)) под вопросом не стоит, иначе мы должны были бы считать нашу Церковь в синодальную эпоху выпавшей из лона Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, что было бы и абсурдно и кощунственно.

В некоторых публикациях сам тот факт, что избрание Патриарха на Соборе 1943 г. было совершено единогласно, без единого голоса против, что замечательным образом свидетельствует о единодушии епископата, рассматривается как обстоятельство, подрывающее авторитет Собора, как свидетельство несвободы его участников. Возможно, что в гражданском отношении они и были по-разному ограничены в своей свободе, но это еще не дает оснований обвинять кого бы то ни было из участников Собора в том, что, поддержав кандидатуру митрополита Сергия, он действовал против своей церковной совести. Большинство участников Собора были либо его давними единомышленниками и помощниками, либо его ставленниками.

Презумпция несвободы в случае единогласной подачи голосов приобрела тривиальный характер в наше время, под влиянием либералистских, плюралистских идей и предрассудков, но она глубоко чужда церковному мышлению и церковной традиции. Как известно, несогласие с догматическими определениями Соборов влечет за собой анафематствование — совершенное отлучение от Церкви. Иными словами, в Церкви ее члены соединены единством веры. По иным, не вероучительным вопросам, разногласие допускается, но отнюдь не одобряется, рассматривается как обстоятельство, достойное сожаления. Это ясно выражено, например, в 6 правиле I Вселенского Собора, одной из тем которого является избрание епископа. В нем сформулирован принцип, что в случае разногласия при избрании епископа превозмогает голос большинства, а об имеющих отличное от большинства мнение Отцы Никейского Собора не без укоризны изрекли:

«Аще же общее всех избрание будет благословно, и согласно с правилом церковным: но два или три, по собственному любопрению, будут прекословити: да превозмогает мнение большинства».

Аналогичная мысль выражена и в 19 правиле Антиохийского Собора, посвященном также избранию епископов:

«Аще поставление совершится по определенному правилу, а некоторые по своей любопрительности воспрекословят: да превозмогает решение множайших».

Как видим, в этих двух канонах упорствующие в мнении, противоречащем голосу большинства, укоряются в грехе «любопрения», или «любопрительности».

Не лишено интереса то обстоятельство, что в Католической церкви избрание папы, в соответствии с ее установлениями, может быть совершено тремя способами, из которых высшим признается тот, который именуется избранием по вдохновению свыше (per inspirationem), когда все кардиналы назовут одного кандидата. Другой способ — через компромисс (per compromissum), когда кардиналы, не имея единого кандидата, договариваются о кандидате через переговоры, и только если сделать этого не удается, избрание совершается посредством тайного голосования — при этом требуется большинство в две трети голосов. На последних конклавах применялся именно этот способ, но высшим признается тот, когда имеется лишь один кандидат. Именно так обстояло дело у нас на Архиерейском Соборе 1943 г., равно как и на Поместных Соборах 1945 и 1971 гг.

Единомыслие, которому публицистика рубежа 1980-х — 1990-х годов, придавала карикатурные черты, исходя из ложного представления, что оно либо достигается манипулированием, либо тождественно безмыслию единомышленников, для Церкви Христовой в течение веков служило высоким идеалом. При открытии Поместного Собора 1917 г. его почетный председатель митрополит Киевский Владимир назвал разномыслие главной причиной смуты, в которую втягивалась тогда Россия. Это его выступление остается вполне актуальным и в наше время, и оно заслуживает пространного цитирования, потому что и ныне способно послужить предостережением и призывом:

«Здесь на Соборе представлены духовное благочестие, христианская добродетель и высокая ученость. Но есть нечто, возбуждающее опасения. Это — недостаток в нас единомыслия, как указали подготовительные работы к Собору, продолжавшиеся в течение последних двенадцати лет. Поэтому я напомню Апостольский призыв к единомыслию. Эти слова Апостола имеют вселенское значение и относятся ко всем народам, ко всем временам, но в настоящее время разномыслие сказывается у нас особенно сильно. Оно возведено в руководящий принцип жизни. Без фракций, говорят, не обеспечен и порядок государственный. Разномыслие подкапывается под устои семейной жизни, под устои школы, под влиянием разномыслия принимаются иногда такие преобразования, которые противоречат одно другому. Разномыслие раздирает государство. Нет ни одной стороны жизни, которая бы была свободна от пререканий и споров. Скажете, что для блага общества нужна власть, вам возразят, что всякая власть есть насилие и т.д. На чем же мы сойдемся? Православная Церковь молится о единении и призывает едиными усты и единым сердцем исповедывать Господа. ...Сыны Церкви умеют подчинять свои личные мнения голосу Церкви»[2].

Благодаря этой способности сынов Церкви расколы, поразившие церковную жизнь, главным образом, под влиянием внешних сил, были преодолены, и одним из существенно важных этапов их преодоления стал Архиерейский Собор 1943 г. Но болезнь, поразившая российское общество задолго до 1917 г., выразившаяся в глубоких политических разделениях, вызванных, в конечном счете, отпадением либеральных и революционных деятелей и кругов от Православия и сопряженных с ним вековых государственных традиций, ввергла Россию в кровавую смуту, которая началась сразу после вынужденного отречения святого императора Николая II от престола и захвата верховной власти самозванцами, назвавшими себя временными министрами. Хотя ко времени открытия Поместного Собора они еще занимали Императорский Зимний дворец, но контроль над страной они потеряли, приведя ее тем самым на край гибели. О горьких и бедственных плодах разномыслия и говорил при открытии Собора священномученик Владимир, призывая и участников Собора и весь русский народ к восстановлению единомыслия.

[1] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истоинского. Т. 2. Троице-Сергиева Лдавра, 1996, С. 127.

[2] Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917 — 1918гг., Т. 1, М., 1994. С. 54–55.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Комментарии
Кафолик13 октября 2013, 21:31
Никому,кроме Господа,неизвестно,что ждало в этом случае не только верующих,но и самих оккупантов,"играющих в доброжелательство". Известно много житийных историй,когда высмеивание Крещения приводило,в конце концов,к настоящему обращению. И наоборот "понарошку отречения",оборачивались реальным отпадением от Бога и Церкви. Россия,да и весь мир живет известным двоеверием,к примеру: Рождество Христово,бывший день рождения Митры,особо почитавшийся в Риме и т.п. Однако иерархия его такова,что Церковь воспринимает и преображает языческий обычай в свой Праздник. Мы победили не потому что мы русские(это язычество),а потому что нашли в себе силы покаяться и признать,что война - возмездие за грехи. Иерархия Победы именно такова - Господь нелицемерен и может из камней,фашистов,коммунистов воздвигнуть детей Аврааму. Бойтеся Господа вси святии Его,яко несть лишения боящимся Его...
Илья29 сентября 2013, 09:09
"Немцы открывали церкви,особенно вначале,реабилитировали историческую Россию,под своим протекторатом,разумеется"

Эти же немцы исполняли такую директиву: для привлечения доверчивых и успокоенных людей оккупированных территорий на сторону Германии, всячески потворствовать открытию церквей. Но в конце всех верующих ждало разочарование: уничтожение православия и верующих.
Кафолик17 сентября 2013, 05:40
Немцы открывали церкви,особенно вначале,реабилитировали историческую Россию,под своим протекторатом,разумеется,как когда-то турки "перевоспитывали" греков. Спасло народное покаяние и возрождение веры во время войны. Что и позволило Церкви вынести анафемы единоверным коллаборационистам. Но анафемы выносились за политический выбор,а не за ересь. И соответственно,должны прекращать свое действие,когда опасность, разделения царства в самом себе,миновала. Дальше это дело государства.
К примеру:
"При воссоединении униатов с православной церковью в 1916 г., когда русская армия заняла Галицию, русская церковь опять же проявила исключительное радушие: униатов принимали как "своих;" ни в малейшей мере не подчеркивалось, что они от чего-то уходят и к чему-то новому приходят. В ответ на самое их желание быть чадами православной церкви, святая русская церковь так и принимала их как своих чад".
Архим. Амвросий(Пагодин); О чине принятия в Православную Церковь.
Надежда11 сентября 2013, 12:32
Снять анафему может только тот, кто ее провозгласил. Так что Синод РПЦЗ в отношении анафемы Архиерейского Собора от 1943 -го года здесь вроде как не подходит.
Виктор10 сентября 2013, 16:19
Значение слова "коллаборационист" есть, несколько толкований ниже, а вот поставить в один ряд Ивана Поддубного (см. фильм "Иван Поддубный. Трагедия силача") и генерала Власова никак нельзя.
1)Коллаборационизм - (фр. collaborationnisme Сотрудничество жителей оккупированной страны с оккупантами.
-Коллаборационист — изменник, предатель, сотрудничающий с оккупантами.
-Коллаборационистский — относящийся к коллаборационизму, коллаборационистам.
-первонач. кол. — сотрудничество с немецкими фашистами, оккупировавшими страны Зап. Европы.
2)Коллаборационизм во Второй мировой войне — военное, политическое и экономическое сотрудничество граждан государств Антигитлеровской коалиции или представителей основных этнических групп данных государств с нацистской Германией, Японией и Италией в ходе Второй мировой войны.
Кафолик 9 сентября 2013, 22:45
Есть отношение к людям,которое нельзя оправдать ни патриотизмом,ни какой-либо другой идеей. Жестокое,бесчеловечное отношение власти и некоторых членов командования,против которого и восстали,брошенные на произвол судьбы части,некогда единого общества и армии. В пылу смертельных схваток - этот эпизод войны получил законное наименование - коллаборационизм. По-окончании должны торжествовать здравомыслие,милость и взаимное прощение. Иначе,все кончится адом злопомнения. Эти анафемы(коллаборационистам) сняты Архиерейским Синодом Русской Церкви заграницей. И поскольку наступило время канонического единства их можно перенести на всю полноту Церкви. Другое дело - готовность церковного и общественного сознания к этому... Ведь это связано с окончанием гражданской войны и преодолением раскола в нашем обществе.
Виктор 9 сентября 2013, 15:20
Думаю, грешным делом, что "Мт.12;17-Иисус сказал им в ответ: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу." в самый раз.
ioannis 9 сентября 2013, 14:41
Насколько мне известно, все прещения и анафематствования провозглашенные в бытность РПЦЗ раскольнической, были обоюдно сняты при воссоединении. Что касается клятв в адрес коллаборационистов, хотелость бы узнать, сняты ли они.
Лидия 9 сентября 2013, 12:27
Лидия:
Хорошая статья? но позвольте одно замечание:
архиепископ Иоанн Братолюбов в 1943 г. носил титул Сарапульского.
Роман 9 сентября 2013, 00:02
Да, действительно, как быть-то с анафемами? Дайте ответ, пожалуйста.
Александр 8 сентября 2013, 12:46
Какой хороший вопрос задала Надежда, и мне интересен ответ на него.
Надежда 8 сентября 2013, 01:56
Спаси Господи!

17 сентября 1955 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.» А была ли отменена церковная анафема коллаборационистам, которую вынес Собор? В то же время, какие-то анафемы в отношении СССР провозглашались в РПЦЗ. Отменено ли это всё? Или так и "висит" взаимным грузом?
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×