«И сотвори им вечную память…»

Бог не попускает нам искушение выше силы нашей. В хрустальный или стеклянный сосуд легко ударяет мастер, чтобы не разбился, а в серебряный и медный крепко бьет; так немощным легкое, а крепким тягчайшее попускается искушение.

Святитель Тихон Задонский   

Мемориал у с. Пивовариха Мемориал у с. Пивовариха
    

«Тетевень-тетевень-тетевень», – высоко и нежно распевала птичка. Ее трель вливалась в распахнутые двери придела вместе с весенней благодатной свежестью и славила вечную жизнь, вторя чистым голосам певчих. И хотя на душе было уже покойно и ясно – наконец-то мы отпеваем нашего убиенного в 1938 году деданьку, – при словах «яко уготовася тебе место упокоения» слезы все же перехватили дыхание. Мне вновь по-мирскому представилось то «место упокоения» близ села Пивовариха, где на братских могилах «врагов народа» много лет сажали картошку, а ныне выгуливают псов и богатые дамочки гоняют на квадроциклах.

Я смотрела на трепещущий лепесток свечи, и мне виделось, как они, приговоренные, неловко прыгали с грузовика в снег. Деду моему Федору кто-то, наверно, помог, ведь он был хром на одну ногу. Может быть – вернее, мне так хочется, – чтобы это был батюшка Павел Крестовников. И вот уже их построили в ряд у свежего мелкого рва, и в темноте ночи сияюще белы их смертные рубахи. И привычно – в который-то раз! – прогремело над лесом, и обагрилось белое, и упали в мерзлую землю их измученные тела, а бессмертные души вознеслись туда, где нет ни допросов, ни пыток, ни очных ставок, где Один и единственно правый Судия.

Мы стоим на панихиде: моя мать Галина Федоровна, урожденная Гора, оставшаяся без отца в 14 лет, мой малолетний сын Федя и я. В нашем Михаило-Архангельском храме отпевают моего деда Гору Федора Евтихиевича.

Давно открыли архивы. Давно собиралась сходить в ФСБ и почитать дедушкино Дело. Но все как-то некогда, все какие-то дела… А тут и повод приспел: пострадавшим от репрессий – льготы… Вот и собралась в то мрачное и страшное здание, что на улице Литвинова.

Дела с двумя закладками: «от» и «до».

Милая женщина принесла справку о реабилитации и толстущий том. Дело оказалось групповое. 25 человек. Они являлись «членами контрреволюционной церковно-монархической организации, по заданию которой занимались антисоветской деятельностью». А Колбин, Ошаров, Кравец, Концевич, Крестовников, Гладышев, кроме того, занимались «шпионажем в пользу японской разведки». Фамилии подельщиков дедушки мне ничего не говорили. Кроме одной: Крестовников. О нем не раз рассказывала моя мать.

Это было настоящей пыткой – видеть издали свой дом, разграбленную церковь и не сметь прийти в село, увидеться с родными

«Мы жили в Кимильтее Зиминского района, – вспоминала она, – мне было лет семь. В нашей церкви Николая Чудотворца служил священник Крестовников. Он крестил моего младшего брата и сестру, у него я в последний раз причащалась. Храм был всегда полон народу. В начале тридцатых годов церковь закрыли, а батюшку отправили на принудительные работы в каменоломню. Разлучили с семьей: матушка и четверо (или пятеро) детишек остались в селе. Батюшке же запрещалось с ними видеться, хотя плитняк, который он колол, был километрах в полутора от Кимильтея. Крестовников (я не помню его имени) вырыл себе землянку и там жил. А бывшие прихожане, и в их числе мой отец Федор Евтихиевич, иногда ночью тайком носили ему еду. Батюшка заболел: кашлял, опух от отеков. Это было настоящей пыткой – видеть издали свой дом, разграбленную и закрытую церковь и не сметь прийти в село, увидеться с родными…»

Потом, видимо, вышло временное послабление от властей, и батюшка вместе с семьей уехал в Зиму, где недолго служил. Уже в 1937 году его вновь арестовали, как и моего деда, и еще 23 человека.

Я листаю ветхие страницы Дела, разбираю рукописные документы. Вот ордер на арест делопроизводителя Кимильтейской средней школы Горы Ф.Е от 15 ноября 1937 года. Вот перечень конфискованных вещей и документов. Справка-характеристика, подписанная председателем сельсовета Шиковым. Вот свидетельские показания, по сути – доносы, односельчан Первушина и Корзуна. «Хлеб сдавать не нужно, так как он отправляется за границу, – цитировал слова Горы Степан Корзун. – Говорил также, что колхозы – кабала для крестьян…»

Каждая фраза, каждое слово казались мне булыжниками, летевшими в моего одноногого деда, у которого дома осталось трое детей. Младшей дочери было 8 месяцев. Сотрудница ФСБ сидела напротив меня, и я уже ответила на ее вопрос: «Зачем знакомитесь с Делом?», что хочу знать, как все это было, и нет, мстить родственникам доносивших не собираюсь (оказывается, случается и такое).

Не успела я прочесть несколько страниц, как час, отведенный мне, промелькнул. И вот, попросив разрешения прийти еще раз, выхожу «на волю». Так свободно, так легко и буднично выхожу на февральский ветер из проклятого здания иркутской «Лубянки».

С удивлением, подозрением, страхом вглядываюсь в лица прохожих. Кто они, чьи дети и внуки? Может, вот эта, вся в норке, молодящаяся старушка – дочь доносчика; или тот рыжий паренек в джинсах – внук замученного диакона?

Кто часто бывает на Центральном рынке, тот знает, что к контрольным весам всегда очередь. Обвешивают практически все и всех. И вот присматриваешься не к товару, а к лицам продавщиц: в каком меньше этой подлой торгашеской плутоватости? Откуда они, чьи дети – те бойкие бабенки с лживым взглядом?..

Нет, не делились они, люди в иркутской толпе, на своих и врагов. Кто мы, чтобы судить?!

Неужто же та, лагерная, тотальная подозрительность, то стремление мгновенно прочесть главное в человеке, от чего зачастую зависела сама жизнь, так въелась, так срослась с нами, потомками жертв и палачей тех трагических, смутных лет?

За что страдали наши родные? За то, чтобы яд подозрительности и осуждения и сегодня отравлял наши души?

За что страдали и умирали наши совсем еще недальние родные? За то, чтобы яд подозрительности, осуждения, вражды и сегодня отравлял наши души? Слава Богу, вновь открываются храмы, и мы совершенно открыто и безопасно можем ходить на службы, участвовать в Таинствах. Но вот смотришь: вроде бы люди формально из одного православно-патриотического лагеря, а сколько же здесь взаимного неприятия, недоверия, злобы. И зараженный ими, вдруг озадачиваешься: Т.Т. – хороший честный человек, но невоцерковленная и поэтому печатается в «желтой» газете, а Н.Н. из Союза российских писателей, но крестившийся в Православие еврей и стоит рядом с тобой на Литургии… Кто друг, кто недруг? Спрашиваешь себя и вдруг ясно осознаешь, что нелеп и тщетен твой суд и даже душа самых близких твоих для тебя потемки, и плачешь, понимая, насколько же Господь добрее, милосерднее и непостижимее нас, слабых маловеров. Он, одинаково желающий спасения каждому приходящему к Нему.

Так в смутных, тяжких раздумьях во дни Великого поста я пришла в ФСБ во второй раз. И, Боже милостивый, что ожидало меня здесь!

Мемориал у с. Пивовариха Мемориал у с. Пивовариха
    

На допросе 24 февраля 1938 года мой дед признавался, что «был завербован весной 1932 года попом Павлом Крестовниковым в церковно-монархическую организацию. Знаю его с 1921 года, бывал у него дома, оба высказывали контрреволюционные взгляды»… В Деле говорилось также о том, что сближение со священником Крестовниковым произошло после похорон двух малолетних детей Горы.

Значит, сначала показания дал Крестовников, а потом уже ими «приперли к стенке» деда?

Да ничего это не значит!

Читать дальше не было сил. Но всё же я просмотрела оставшиеся страницы и обнаружила, что в тот же день, 24 февраля, была проведена очная ставка деда с Павлом Крестовниковым, где они взаимно признаются в сотрудничестве. Узнать, что дед дал показания против своего батюшки и, видимо, друга, было для меня невыносимым. И я, пролистнув том, нашла протокол допроса отца Павла, состоявшегося 20 февраля 1938 года. Здесь, начиная с признания, что «я был завербован архиепископом Василием Виноградовым в 1923 году», батюшка называет многих людей, в том числе и моего деда. Значит, сначала показания дал Крестовников, а потом уже ими «приперли к стенке» Гору?

Да ничего это не значит! Верно только то, что уже через три дня после очной ставки дедушку расстреляли. Как расстреляли и отца Павла. У него остались сиротами шестеро детей.

Конечно, судьба священника Крестовникова и моего деда была лишь крупицей огромной трагедии, что, по попущению Божию, разыгрывалась в нашей многострадальной стране десятилетиями. Вот, например, что мы читаем в статье историка Ирины Терновой, опубликованной в 1998 году в сборнике «Из истории Иркутской епархии».

Третья «ликвидация» так называемой контрреволюционной церковно-монархической организации пришлась на 1937–1938 годы. На этот раз было репрессировано 50 человек.

Первые аресты начались в июле 1937 года, но они носили одиночный характер. Осень и зима 1937-го – время массовых арестов среди иркутского духовенства. В октябре 1937 года было арестовано 11 человек, в ноябре – 5, в декабре – 13. В 1938 году волна массовых арестов пришлась на февраль – 18 человек.

Архиепископ Павел (Павловский) Архиепископ Павел (Павловский)
Согласно обвинительному заключению, на этот раз «организацию возглавлял» архиепископ Павел (Павловский), приехавший в Иркутск в 1933 году: «Павловским, в соответствии с заданиями, полученными от Московского центра контрреволюционной церковно-монархической организации (митрополита) Сергия Страгородского, была развернута работа по вербовке новых кадров и оформился актив контрреволюционной организации в составе: Верномудрова Федора, Концевича Михаила, Ильенко Николая, Попова Иннокентия.

Основной задачей контрреволюционной церковно-монархической организации являлось свержение советской власти путем организации вооруженного восстания при помощи интервентов и восстановления монархии во главе с Кириллом Романовым. Практическое осуществление данных задач проходило по линии:

1. распространение пораженческих настроений и формирование повстанческих кадров из числа контрреволюционно настроенных религиозников;

2. развертывание шпионской работы по заданиям японской разведки;

3. развертывание диверсионно-вредительской деятельности на предприятиях оборонного значения;

4. систематической антисоветской агитации путем проповедей и популяризации идей монархии».

Данное обвинение было юридически не обоснованно, поэтому его рассматривал внесудебный орган – тройка УНKBД по Иркутской области.

Решением «тройки» 49 человек были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу, в том числе семь человек, обвинявшихся в участии в этой организации в 1933 году.

Репрессиям подверглось духовенство и других городов и сел Иркутской области: священник церкви города Зима П.С. Крестовников, священник церкви с. Егоровщина А.Ф. Гриценко, священник церкви села Лиственничное А.Д. Иванов, священник церкви села Кудинское Н.И. Днепровский, священник из села Большое Голоустное И.К. Ильенко, священник из Тельмы Н.П. Успенский. Все они были расстреляны.

Так чего же стоят эти чужой рукой записанные взаимные обвинения репрессированных? Сколько я ни вглядывалась в какую-то корявую и жирную роспись деда под каждой страницей, мне казалось: она начертана кровью. И тщетно пыталась представить, что с ним было в страшных застенках в эти 102 дня от его ареста до расстрела. Только мать вспоминала, как оставшийся в живых знакомый ее отца инженер Шаркевич рассказывал: истерзанный, обессилевший от долгого стояния на плинтусе (так издевались над заключенными) Гора упал и пил воду из помойного ведра, из которого уборщица мыла полы. И все же одна мысль, мысль, сколь нелепая, столь и страшная, засела в голове. Так, если никакой церковно-монархической организации практически не существовало, значит, те 25 расстрелянных были добропорядочными гражданами, одобрявшими советскую власть? И снова душа корежилась в мучительном тупике. И что-то предостерегало, говорило мне: остановись, довольно, хватит!.. Но мое журналистское, въедливое, еще по-советски «принципиальное» сознание бесплодно билось над вопросом: как, с каким сердцем, с каким отношением друг к другу расстались они, батюшка и прихожанин, как встретили смерть?

И ужасаясь тому, что я никогда не узнаю ответа, чувствовала: не могу, не хочу уже больше читать о всестороннем, демократически дозволенном развращении детей наших, видеть всюду эти кучи мусора и изуродованные деревья, слышать о врагах и провокаторах. И, отчаявшись, немощно ищу спасения не в мудрости святителей, а в солнечно-чистой и понятной гриновской Ассоль. Но пристально вглядываясь в самую глубину сердца, всё же верю и знаю: там, на Страшном суде, мы все узнаем, как и что было. А вы, о ком пишу, сейчас, здесь простите меня, если задела кого-то несправедливым, неосторожным словом.

«Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная».

Простая житейская истина состояла в том, что верующих многодетных мужиков оторвали от семей и убили

В конце концов мне открылась она, спасительная суть: простая житейская истина состояла в том, что верующих многодетных мужиков оторвали от семей и убили.

И не было, не было той ночной поездки в переполненном грузовике, и не ехали, плечом к плечу, рядом батюшка Павел и его прихожанин Федор, обмениваясь последними «прости» и шепча молитвы. Их убивали по одиночке. Вот так:

«Приведем отрывки из свидетельских показаний из Дела об обнаружении массовых захоронений в районе села Пивовариха Иркутской областной прокуратуры: “В НКВД был подвал, стены которого были обшиты железом, а на полу были настелены опилки. В этот подвал ночью или рано утром из тюрьмы привозили людей и расстреливали. Расстрел производил один мужчина, вооруженный маленьким пистолетом. Он вызывал людей по списку, приказывал встать на колени и производил выстрел в мозжечок… Так продолжалось в течение ночи, пока трупов не набиралось на две автомашины… Во время расстрела во дворе стоял с включенным двигателем трактор. Люди умирали с криками. Люди кричали: "Да здравствует Сталин!" Другие кричали: "Я не враг народа". Трупы отвозили в совхоз имени 1-го Мая, на территории которого и производили захоронения по ночам. Сверху приваливали землей, используя при этом трактор”» (Из истории Иркутской епархии. С. 106).

В 1959 году моя бабушка Пелагея получила справку о реабилитации мужа, свидетельство о смерти, где сообщалось, что он умер от инфаркта в заключении в декабре 1943 года. Ложь! Всюду ложь, как показания рыночных весов, когда торговки с блудливыми глазами взвешивают 700 граммов колбасы, которые может купить на «репрессированную» прибавку к пенсии моя мать.

Мы стояли на отпевании раба Божиего Феодора: его дочь, внучка, правнук. Его внук, мой брат, привез нас всех на машине, но в церковь не вошел. Узнав, что я ходила в ФСБ, раздраженно заметил: «Столько лет прошло, зачем эту тухлятину ворошить?..» Прости его, Господи! Прости, дед. Слава Богу, брат хоть на свечку денег дал. За тебя, дед. Вы свое дело сделали. Очередь за нами. И теперь, поминая всех святых, всех мучеников, исповедников и подвижников благочестия Русской Православной Церкви, можем ли назвать себя истинными христианами, готовы ли испить свои чаши страданий? Мы, ежеминутно осуждающие друг друга. Мы, с трудом постящиеся рядом с набитыми едой холодильниками.

Мы, убивающие в абортах детей своих…

Людмила Листова

24 февраля 2016 г.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Подвиг святителя Подвиг святителя
Иером. Иов (Гумеров) о сщмч. Кирилле (Смирнове)
Подвиг святителя Подвиг святителя
О священномученике Кирилле (Смирнове; † 7/20 ноября 1937)
Иеромонах Иов (Гумеров)
Что связывало владыку Кирилла с отцом Иоанном Кронштадтским? Почему Патриарх Тихон назначил его своим первым преемником? Как складывались отношения с митрополитом Сергием (Страгородским)?
Оспариваемый святитель Оспариваемый святитель
Свящ. Александр Мазырин об архиеп. Феодоре (Поздеевском)
Оспариваемый святитель Оспариваемый святитель
Священник Александр Мазырин об архиепископе Феодоре (Поздеевском), мифах и спорах вокруг его личности и жизни
Будет ли прославлен Русской Церковью архиепископ Феодор (Поздеевский)? Можно ли доверять следственным делам НКВД?
Хождение по водам в эпоху бурь Хождение по водам в эпоху бурь
Нина Павлова
Хождение по водам в эпоху бурь Хождение по водам в эпоху бурь
Нина Павлова
Звонит знакомая журналистка и спрашивает: а правда ли, что идет деканонизация святых, пострадавших в годы гонений при советской власти?
Комментарии
Александр26 февраля 2016, 21:14
Господи, помяни в Царствие Твоем всех убиенных в годы "красной смуты" и прости им всем их прегрешения вольные и невольные.
А судьбы палачей и их жертв в Воле Божией. И сказал Господь: "Мне отмщение. Аз воздам!" Да будет так.
Фёдор Листов26 февраля 2016, 18:23
Людмила Листова. Всех спаси, Господь, за отклики! Очевидно, что тема больная. ЛЮДМИЛЕ:о существовании Общества Мемориал в Иркутске давно знаю, ещё с тех времен, когда оно организовалось. Не раз писала о нем в областной прессе, давала публикации в православной газете "Верую!", которую редактирую в иркутском Михаило-Архангельском храме (ул. Образцова, 1). Обращайтесь. ЗИНАИДЕ:помолиться можно, и не зная имен, их знает Бог. ИРИНЕ хорошо ответила ИОАННА, с которой я согласна. Добавлю, что никого не хотела обидеть, только искренне пыталась хотя бы прикоснуться к той огромной трагедии, которая коснулась всего нашего народа и моей семьи, в частности. После походов в ФСБ просто не могла молчать. В откликах не раз прозвучала настороженность, касающаяся врагов. Призываю же не делить на своих и врагов общество, но относиться к людям с разумением, к которому нас призывают отцы нашей Церкви.
АлександрГ. 26 февраля 2016, 11:47
В свое время на сайте обсуждался вопрос о грехе, который совершили дочери Лота со своим спящим отцом. Одни пытались найти смягчающие вину обстоятельства, другие в достаточно резкой форме осуждали его. Но на мой взгляд, эта история нам говорит о том, как семя греха было вынесено дочерьми Лота из Содома. В этой истории не говорится нам о том, унаследовано ли было это семя греха генетически, или оно "проросло" в дочерях Лота обильно "политое" той информационной и "культурной" средой, в которой они жили в Содоме достаточно долгое время. Но факт остается фактом, семя греха было вынесено, выношено и дало свои всходы.
Эта история вне времени, ибо с тех пор человеческая природа не изменилась. Так, что не думаю, что эта статья поднимает вопрос о "поиске врагов". Скорее это попытка задать вопросы себе. Готовы ли мы ради навязанных нам ложных идеалов снова устраивать гражданскую бойню, убивать в ней своих сограждан, писать доносы на них, предавать их, разрушать и предавать поруганию свои храмы? Или, иными словами это вопрос: живо ли в нас то семя греха, которое взошло в наших предках в 20-е, 30-е годы прошлого столетия? Это очень сложный вопрос, не понимание и упрощение, которого может вылиться в кровавую компанейщину по "поиску врагов". События последних лет на Украине, тому пример.
P.S. Касательно, библейских профилей. Ирина, они взирают на нас ликами наших Святых со стен наших Храмов. Храни, вас Бог.
Мария Сараджишвили26 февраля 2016, 10:31
Анне25 февраля 2016, 12:00 Большое спасибо за такие теплые слова. Как с Вами связаться? Напишите мне на masha1969@mail.ru Я просто хотела привлечь внимание к творчеству Людмиле Листовой. Все произведения у нее выстраданные и оставляют большое впечатление.
Иоанна26 февраля 2016, 10:22
Дорогая Ирина! Отец Александр Глаголев, - был такой известный и всеми любимый батюшка, умер в начале 20-х гг., - говорил, что крестившиеся евреи - это земные АНГЕЛЫ! И автор хотела сказать ТОЛЬКО то, что крещёный еврей ей ближе, чем безбожник-русский. Прозвучала мысль, что потомки жертв и палачей ходят по одной земле и живут в одной стране. Почему такая мысль не имеет права на существование? Почему она не может быть высказана? Или любой рассказ/очерк должен быть выхолощен и долыса отредактирован, как во времена советской цензуры, так, чтобы и зацепиться было не за что? Почему нас так задевает эта тема? Ну, давайте вообще не будем говорить об этом, многие постоянно к этому призывают. Вот молодёжь здесь однажды прокомментировала: вы можете рассказывать о репрессиях на каком-нибудь парагвайском сайте, а нас, русских, не смешите уже. Давайте не будем смешить, давайте только о времени "небывалого энтузиазма" и "невиданных свершений". Я также никого не осуждаю, а только недоумеваю: почему мы так чувствительны к СВОЕЙ боли? И так бесчувственны к чужой??
Прихожанка25 февраля 2016, 21:49
А как подавать за репрессированных бабушку и дедушку,даже имен не знаешь.У отца в детдоме в справке прочерки поставили.Потом эвакуация детдома из блокадного Ленинграда.Сам отец умер в 31 год,мама ушла следом в 35.Мы воспитывались в детдомах.Вечная память и вечный покой убенным в годы репрессий.
Нина25 февраля 2016, 21:15
Я понимаю чувства потомков репрессированных. Но я не понимаю жажды поиска врагов. Это мне напомнило один форум, где точно также обсуждалась проблема врагов. "А может быть вот этот-потомок того, кто участвовал в еврейском погроме? Или этот? Или та? Да что от них ждать, все они одинаковые! То ли дело-мы, такие все прекрасные и распрекрасные. :(. Грустно. Никого не оправдываю.
Ирина25 февраля 2016, 17:19
Уважаемый автор, я вот так может по-детски, а может лукаво, не знаю, хочу спросить, почему Вас опять интересует вопрос "врагов"? Вот Вы их(врагов потенциальных?) перечислили:
//Т.Т. – хороший честный человек, но невоцерковленная и поэтому печатается в «желтой» газете, а Н.Н. из Союза российских писателей, но крестившийся в Православие еврей и стоит рядом с тобой на Литургии… Кто друг, кто недруг?//
Зачем это ОПЯТЬ? Вы же православная, как я понимаю или это атеистический страх,что рядом "враг",который тебя завтра сдаст? Какая разница кто стоит рядом на литургии? Вот я рядом с Вами стою - не так давно крестившаяся в Православие еврейка Ирина. Объясните мне, что мне надо делать, чтобы рядом стоящие не думали так обо мне, созерцая мой профиль. Заранее благодарна.
Анна25 февраля 2016, 12:54
Мария Сараджишвили25 февраля 2016, 10:00 Дорогая Мариечка, позвольте мне Вас так называть заочно, не сразу увидела Ваш комментарий. автор очень хорош и своеобразен,пронзителен. спасибо за ссылку, Бог даст, обязательно почитаю. как Вы? очень хочется и Ваших рассказов, давно не видела здесь. думаю и помню все время о Нине Александровне, как она там. Вы уж теперь нас не оставляйте. иногда такое уныние, что только рассказами и спасаюсь. не одна я, очевидно. может, поддержат меня читатели, три солнышка (из авторов женского пола) у нас: Нина Павлова, Мария Сараджишвили, Ольга Рожнева. если их рассказ новый есть на сайте - значит все хорошо. вот, Бог даст, новый автор подтянется. Помоги вам Господи!
анна25 февраля 2016, 12:42
Людмила, спасибо Вам большое за Ваш рассказ, за Вашу выплеснутую на страницу боль. слезы стоят в глазах. Вы знаете, мне кажется, не надо переживать и даже думать о том, что кто-то кого-то мог оговорить, нас ведь там не было. а власть была лживая - видите, даже в 59-м правды не сказали вдове. все эти люди, миряне и священники - мученики за веру. святые люди. я вот боюсь, что предам, и не от страха за жизнь свою или детей, а за мнимое, лживое, мерзкое подобие мирского благополучия. а может и уже предаю. на каждом шагу, в каждом решении. вот уж страшно.
Мария Сараджишвили25 февраля 2016, 10:19
Обратите внимание на автора! Ее другие произведения можно почитать на прозе ру
https://www.proza.ru/avtor/lakiab
Василий25 февраля 2016, 08:19
Люди, всё те же люди с страстями и слабостями. Но, ради нас Христос пришел, что бы взыскать погибающих.
Ирина25 февраля 2016, 00:15
Дорогая Людмила, прочитав статью, чувствуешь боль вашего сердца.
Но у меня возникли сложные чувства, может я и не права, простите: зачем думать о том какие люди рядом с нами, какие у них души? В первую очередь меня мучает вопрос: а как я поступила бы на месте наших предков, а я не предам, устою, если попаду в такие условия?
В недавней статье на этом сайте прочитала, что отец преподобного старца Гавриила из Грузии участвовал в разрушении храмов, а сын святой...
Зинаида25 февраля 2016, 00:01
И в нашей семье были репрессированные родственники, правда, дальние. Ничего о их судьбе не знаю, и помолиться поимённо о упокоении убиенных не могу. Когда читаю о судьбах и страданиях репрессированных, о страданиях их родственников- больно. И когда читаю, что кто- то оговорил под пытками, может уже в состоянии невменяемости, своих коллег , друзей, знакомых,- тоже больно. Как бы я повела себя , не доведи Господи, в такой ситуации? Не могу судить, они все мученики. Только Господь рассудит. Царство Небесное, Вечный покой всем убиенным. Простите нас ...
Галина Ц.24 февраля 2016, 22:37
Моего деда Фёдора расстреляли в октябре 37-го в Минске. Маме, младшей из шестерых детей, не быдо и 4-х лет. О каких-то льготах даже и не слышали. А теперь и обращаться не хочется, маме уже 82, лежит после инсульта. Упокой, Господи, души невинно убиенных.О втором деде ничего не знаю, пропал в 30х.
Людмила24 февраля 2016, 17:38
Дорогая Людмила, надеюсь Вы знаете ассоциацию жертв политрепрессий в Иркутске. Сейчас ассоциация активно продвигает мероприятия по благоустройству кладбища жертв политрепрессий. Если вам интересно, скажите как с вами связаться. Может вы укажите свой профиль в соцсети или авторы этого сайта нам помогут встретиться в нашем городе
Андрей24 февраля 2016, 17:10
Помяни, Господи, прежде усопших отец и братий наших и упокой их идеже приседает свет лица Твоего.
Лариса24 февраля 2016, 16:46
Поминать надо. И помнить тоже надо, кто в течение 20 века в России предавал и убивал православных. У нас до революции почти все крещеные были. Спрашивается, кто же убивал своих братьев? А то у нас сейчас самая страшная беда - католики оказались. Вот о том, что написано в статье, надо бы поразмышлять.
Иоанна24 февраля 2016, 11:07
Благодарю вас за трогательный рассказ, Людмила! Характерна реакция вашего брата; в самом деле - нам не нужна и неинтересна "вся эта тухлятина". Нам и так хорошо живётся. Даже помолиться о своих убиенных предках мы не желаем. Теми, кто погиб на войне, мы гордимся. А вот эти, принявшие смерть от своих же и поэтому страдавшие ещё больше из-за этой страшной несправедливости - эти нам не нужны. Они только мешают нам гордиться собой и своим великим прошлым. Простите нас! Помяни, Господи, во Царствии Твоем всех невинно убиенных, замученных, замёрзших и умерших от голода наших предков! И сотвори им вечную память!
Николай-пенсионер24 февраля 2016, 10:56
И я мучаюсь тем же вопросом кто они ходящии рядом люди.Кто стоит со мною на литургии.Знаю моих дедов что не служили в НКВД,но были в те года молодыми 30 летними мужиками ,как вели себя в этой антицерковной гонке не знаю.Бабушек застал в живых мне было 7-8 лет,молились.Дед однозначно нет.Были фронтовики.Остались в ранениях но живы.Вся надежда на милость Бога.Прости всем им и нам прегрешения наши.........
Лидия24 февраля 2016, 08:10
Милостивый Боже! Спаси, помилуй и сохрани нас своею благодатью... Спасибо.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×