«О «бандформированиях» и бандформированиях»

Любимец публики Гейдар Джемаль как всегда не обманул ожиданий, выступив с баснословным заявлением, с коим нам хотелось бы разобраться, явив надлежащее рачение. (Увы, я уж не считаю, в который раз завожу речь о Гейдаре нашем Джемале. Но поручусь: мгновенно забуду о его существовании, как только этому другу Хаттаба перестанут предоставлять возможность вещать по федеральным каналам. Но сегодня старина Катон по-прежнему кивает из глубины веков, советуя набраться терпения: и мне, дескать, до оскомины надоели тогда карфагеняне…)

Итак, явившись на фоне букета пурпурных роз, Гейдар Джахидович четырежды (sic!) в течение нескольких минут назвал РИСИ (Российский институт стратегических исследований) «бандформированием». Что есть, как нынче говорят, сильно.

«Мы живем в эпоху смешения понятий, когда слова утрачивают смысл», – еще недавно сетовал Джемаль, открывая клуб «Флориан Гейер» (о том, что при формировании концепции клуба сильно сказалось юношеское членство «философа» в «Черном ордене SS», я уже упоминала, но сейчас нам явственно не до SS). Там же Джемаль провозглашал, что «"Флориан Гейер"» ставит задачу восстановления смыслов».

Если то, чем занимается «философ», называется нынче восстановлением смыслов, что тогда будет их затемнением?

Это важнее, чем кажется. Увы, мы плачевным образом привыкли к тому, что брань на вороту не виснет. Мало ли, кто кого как обзовет. Да и вообще, не матом же. Минуточку, случай вовсе иной! Тут именно что размывание смысла, причем, как мы далее убедимся, намеренное.

Если бы в некоей библиотеке сотрудница абонемента, ополчившись на сотрудников отдела комплектования, брякнула в сердцах «а ваше бандформирование казенные компьютеры по домам держит», это бы действительно вышло не виснущей на вороту бранью. Потому что по обе стороны такого конфликта – мирные библиотекари.

Сколько можно повторять, что Джемаль сносился с Саидом Бурятским, ответственным за подрыв «Невского экспресса»? Бандитским патроном Саида Бурятского являлся Доку Умаров. «Невский экспресс» не единственное из его гнусных кровавых деяний. К Хаттабу, к Доку Умарову тянулись из московских «философских клубов» тысяча нитей. Напомню также, что несомненна и связь Максима Шевченки с ваххабитом же Али Евтеевым, учеником Хаттаба.

Словом, у экспертов РИСИ – Яны Амелиной и Раиса Сулейманова – действительно накопилось немало вопросов к Шевченке и Джемалю, вопросов свойства самого неприятного, отвечать на которые не весьма охота.

Когда человек, так либо иначе связанный с самыми настоящими бандформированиями, называет этим словом научных сотрудников, невольно вспоминается поговорка о том, кто громче всех кричит «Держи вора!».

Точно так же и Шевченко бегает обвинять всех в «фашизме», а на поверку выясняется, что сам-то и горланит в закрытом клубе гимны эсэсовских дивизий.

Назойливым повтором своей странной характеристики Джемаль добивается одного: чтобы в мозгу обывателя сложилась определенная картина. Такая: «Они там о чем-то горячо ругаются и обзывают друг дружку бандформированиями». Нивелировать реальность посредством уравнения с нереальностью.

Расчет сам по себе довольно хитрый. Не умный, но, опять же, ум и хитрость – вещи разные. Второго нам всегда недостает, но мне не хочется на сию тему печаловаться. Не сразу, между тем, я начала понимать некоторые модели поведения. Бывало, в телестудии, в записи передачи (то есть не в прямом эфире), задаешь оппоненту какой-то вопрос, по сути, с точки зрения нормального человека, убийственный. Задаешь и знаешь, что нечего ему тебе на это ответить. Все, туше, сейчас будет безусловная победа! Как же. В ответ тебе вдруг начинают кричать нечто вроде: «Не люблю я линолеум! Никакой линолеум мне, мамой клянусь, не нужен!» Что такое, о чем вообще речь?! Вроде бы не говорила я ни о линолеуме, ни о клубничных усах, ни о кошачьем корме, а говорила вовсе даже о наркотрафике, работорговле, оружии и терактах. Да все просто, как понимаешь потом. Если на вопрос дан абсурдный ответ, то любой грамотный редактор вырежет не только его, но и «провисший» вопрос. Что и требовалось.

Еще раз – не стоит огорчаться, что мы так не умеем. Просто надо вовремя ловить семантических шулеров за руку. Что я сейчас и делаю, говоря: «Товарищ Джемаль, термин "бандформирования" вошел в русский язык в 1991 году для обозначения групп вооруженных боевиков, ведущих преимущественно партизанские боевые действия против государственных вооруженных сил и мирных жителей. Это определение идеально подходит, к примеру, к вашему кумиру Саиду Бурятскому со товарищи. Употребление сего термина в адрес научного учреждения, отнюдь не имеющего складов оружия и не проводящего террористических актов, является лингвистической некорректностью, переходящей в возможность судебного иска. Вы имеете право обвинять ученых в некомпетентности (каковую надобно уметь доказать), а вот называть "бандформированием", извините, не имеете».

Ловить, ловить за руку, а смыслы не лениться восстанавливать самим – вот все, что нам сейчас необходимо.

Далее в своем баснословном заявлении Джемаль утверждает, что «люди, которые занимаются созданием единого исламского поля, никакого отношения к ваххабизму по определению (sic!) иметь не могут». Извините, а кто дал такое определение? Не сам ли Гейдар Джахидович, певец «подвигов» Саида Бурятского и Доку Умарова? Я нарочно не поленилась воспользоваться поисковиками: слово «ваххабит» отовсюду выскакивает применительно к обоим орлам ну прямо как deus ex machina. Или события и словеса 2008 года – ошибки молодости «философа», а теперь, занявшись «созданием единого исламского поля», он отошел от ваххабитских симпатий столь резко, что сие должно быть «по определению» ясно всем, кто не отстал безнадежно от веяний общественно-политической жизни? Я, видимо, отстала. Была бы признательна за ссылки на документы, выступления, научные трактаты, где сей отход убедительно обозначен.

Не будет мне таких ссылок. Чуть дальше в своем же обращении, позабывши, что рек раньше, Джемаль сообщает «для нас и ваххабизм не является ругательством». Верим, вот тут верим безусловно! Ради «гражданского мира внутри исламской уммы» Джемаль со други готовы усадить за стол переговоров ваххабитов и законопослушных мусульман.

Вот только устраивает ли это нас, тех, кто полагает, что за гибель невинных граждан РФ кое-кто должен отвечать по законам РФ?

Вопрос таков. В границах ли упомянутой РФ находится то самое «исламское поле», возделыванием которого так заняты Джемаль и Шевченко? Да ни на минуточку. Оно далеконько через границы переходит. В той самой работе, где называет джихад «лучшим из деяний», Джемаль всячески подчеркивает интернациональность политизированного ислама. Саида Бурятского и Доку Умарова он хвалит как раз за то, что им нужен не какой-то там национальный сепаратизм, а интернациональный джихад ради джихада. (Кстати, работу эту «философ» за собой подтер, только ведь интернет – это такая штука, из которой единожды размещенное топором не вырубишь.) Я, впрочем, сохранила и распечатку с оригинала.

Итак, мы имеем двух человек, чьи декларируемые цели вроде как не совпадают. Максим Леонардович Шевченко, как мы помним, землю ест, что является державником и государственником. При этом они слаженно работают над единым проектом. Каков вывод? Один из них декларирует не то, чего добивается. Проще говоря, лжет. И заподозрить во лжи Гейдара Джахидовича, предположить, что он тайно является российским патриотом и государственником, у меня недостает воображения.

Единожды солгавший, как известно, доверия не вызывает. Максим Шевченко еще не дал убедительного ответа относительно своего участия в магометанском погребальном ритуале. Поэзия, что да, на леденящем ветру, слил свою скорбь со скорбью суровых кавказских мужчин, в счет не идет. Мы люди скучные, нам нужна проза.

Собственно, ответов может быть только два. Первый ответ – Шевченко убежденный экуменист. Таковое признание снимает обвинение в криптомагометанстве, хотя курьезным образом выставляет Максима Леонардовича в непривычно либеральном ракурсе. Второй ответ – да, Максим Леонардович скрывал то, что с такого-то года перешел в ислам. Нам будет интересно узнать, почему нас вводили в заблуждение. Мог бы быть третий ответ «не знал, что в ритуалах иноверцев православным нельзя принимать участие», но в нашем случае третьего не дано. Человек, худо-бедно преподававший в православной гимназии, не знать такого просто не может.

Картина получается, как ни кинь, интересная. Особенно не понравилась мне скрытая угроза в адрес Амелиной и Сулейманова, прозвучавшая в финале обращения.

Что тут можно добавить? Яна и Раис – молодые ученые, ребята решительные, неподкупные, смелые. Но, кроме того, они – принципиальные охранители даже и нынешней власти. И если оная прислушивается не к ним, а к пособникам бандформирований (без кавычек) – дни такой власти действительно сочтены.