Время сказок не прошло!

Наш гость – Ольга Петровна Клюкина. Писательница, главный редактор журнала «Шишкин лес» и альманаха «Доброе слово». Перечислим лишь несколько её книг, предназначенных детям и взрослым: «Улыбка бешеной собаки», «Эсфирь», «Братская победа», «Верный страж Мардохей», «Никита Мизинчик и его чудесный клад», «Огненный меч Гедеона», «Огоньки в пустыне», «Пророк Иона: одинокий воин», «Однажды: 100 христианских притч для чтения и размышления». Когда идёт снег и устанавливается морозец – хочется поговорить о сказке.

– Ольга Петровна, разрешите сомнения! Можно ли в ХХI веке написать сказку, которая вошла бы в сознание – как "Буратино", "Старик Хоттабыч", "Малыш и Карлсон". Или, как говорил Юрий Олеша, время сказочников прошло?

– Олеша-то говорил, но сам написал сказку «Три толстяка», ставшую классикой детской литературы. На мой взгляд, в ХХI веке тоже будут написаны замечательные сказки. Только они будут совсем другие – сейчас нам даже трудно представить, что будет впечатлять детей, которые появятся на свет, к примеру, в середине ХХI века. Если учитывать возрастающий уровень информированности, то, возможно, это будут такие полифонические сказки на основе мифов и преданий разных народов мира, с включением узнаваемых исторических персонажей и героев уже всех известных сказок – это я сейчас так фантазирую. Но в них будет всё, что любят дети всех времен и народов: приключения, чудесные превращения, путешествия и – вера в бессмертие.      

– Читатели современной детской православной литературы – кто они? Что любят? Каких уроков ждут, а от каких испытывают оскомину?

– По моим наблюдениям, основные читатели современной православной детской литературы – это дети воцерковленных родителей, которых с младенческих лет водят в храм, причащают, рассказывают о вере. И для подкрепления им покупаются в церковных лавках детские книги, игрушки, поделки. Вы заметили, как в последнее время разрослась православная детская «индустрия»? Дети научились сами делать рождественские вертепы, раскрашивают пасхальные яйца, могут рассказать о жизни святых. На этом поле – если хотите – чудесной полянке могут вырасти прекрасные «цветы жизни». На мой взгляд, важно только не переборщить с оранжерейностью и выбрать правильный момент, когда пришла пора подружиться и с ветром, и с градом, и с холодом… Детям нужны самые разные уроки, в том числе – с трудными, неудобными вопросами и ответами. Назидание и излишнее сюсюканье даже взрослых раздражает, а в детской душе может вызвать и бунт.           

– Как рассказывать детям о Боге? Как это было в XIX веке и что происходит сегодня?

Трудно рассказывать детям о Боге, если мы сами мало думаем о Боге. И стесняемся на эти темы говорить. На мой взгляд, эта советская фобия еще не изжита. Просто прежде молчали, опасаясь репрессий, теперь – из боязни показаться несовременными, высокопарными, скучными... Рассказывать о Боге детям нужно через себя, свой собственный опыт, делясь личными открытиями. Бог для всех нас одинаково непознаваем и непостижим, и мы можем Его видеть лишь в ярких отблесках чьей-то жизни. Мне кажется, именно такая доверительная, личностная интонация есть в книге архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые», которая стала настоящим «православным бестселлером». Ведь с точки зрения монахов мы, мирские люди – все дети, вот примерно так и надо писать о Боге, о своем пути к Богу. И о святых угодниках Божиих отец Тихон пишет так просто, как о наших современниках: «Жила одна девушка…», высвечивая главную суть поступка, христианского подвига.        

– Каков был Ваш круг чтения в детские годы – от самых первых книжек до юности? Расскажите о первом литературном потрясении.

– Не думаю, что круг моего детского чтения был каким-то особенным: сказки, дальше – Жюль Верн, Конан Дойль… Еще я очень любила читать книги о Великой Отечественной войне: «Девочка ищет отца», « Мой добрый папа», «Четвертая высота» – такие, чтобы в них были подвиги, реальные переживания. Пытаюсь вспомнить – и теперь не могу точно сказать, какое литературное потрясение было самым первым. Но одним из сильнейших литературных впечатлений для меня, несомненно, стала сказка Маршака «Двенадцать месяцев».

– Замечатльная рождественская сказка, которая всегда вспоминается в зимние дни!

Меня изумило, что времена года, месяцы, нечто неуловимое можно представить в виде людей разного возраста: юноша апрель, седой декабрь… И то, как они вместе собираются на поляне возле костра – для меня это было похоже на стрелки часов, некий таинственный циферблат. Наверное, во мне, как говорится, с «молодых ногтей» сидит любовь к притчам, легендам, образным иносказаниям… К тому же, сказка «Двенадцать месяцев» написана в виде пьесы, что тоже стало для меня открытием. Оказывается, можно по-всякому писать – и всё равно интересно.  

– Современная массовая культура приучает к остроте, к громким и ускоренным ритмам. Боюсь, как бы мы не потеряли слух к настоящей музыке, вкус к несуетной литературе. Замкнуться в башне из слоновой кости – по-моему, это тоже не выход. Но как остановить агрессию "современных ритмов"? Как Вы думаете, возможно ли возвращение к классической культуре и фольклору?

Думаю, что остановить то, что Вы называете «агрессией ритмов» у нас не получится, как бы мы дружно ни старались. Да, я согласна: время убыстряется – с каждым веком люди быстрее передвигаются по всему миру, говорят, усваивают информацию. Но ведь многое из того, что сейчас воспринимается, как несуетная классическая литература или музыка, для кого-то тогда тоже было «агрессией», вторжением в область нового, сломом привычного ритма.

– Это точно!

Мне кажется, нужно опасаться не новых форм, ритмов и красок, а того, как бы в спешке не расплескать содержание. Которое, по сути, заключено в классической формуле, чтобы художник «чувства добрые лирой пробуждал». Пусть даже теперь это не древняя лира, а другой, более громкий и быстрый инструмент.  

– Традиционный фольклор пропитан языческими мотивами. Стоит ли оберегать от них юного читателя?

Вы имеете в виду русский фольклор?

– Да в общем-то любой. Но нас, конечно, интересует русский…

Лично мое мнение, что – нет, не стоит. Ведь помимо наших соловьев-разбойников, еще есть шумерский эпос, античные мифы, скандинавский эпос, где вообще заправилами являются древние боги. Просто нужно научить детей относиться к этим произведениям именно, как к фольклору – великой копилке мировых сюжетов. Когда над всем – единый и невидимый Бог, и в душе – Бог, никакие знания навредить человеку не могут. Даже, если ребенок на какое-то время и полюбит Геракла за его подвиги – он не будет его обожествлять. И это как раз то, что я говорила раньше по поводу того, что мы должны научить детей жить не в оранжерее, а в реальном мире, чтобы они постоянно возрастали в вере.