Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Архив RSS Карта сайта
Православие.Ru Поместные Церкви Православный Календарь English version
Православие.Ru
Интернет-Журнал Сретенского монастыря
Православие.RU 
Общество
 

Царство судей.
Еще раз о ювенальной юстиции. Часть 1

«И что вас так пугает?..»

Когда сталкиваешься с каким-то новым сложным явлением, сколько его ни рассматривай, сколько ни анализируй, обязательно что-то упустишь из виду. Особенно если его суть старательно утаивают, и правду приходится добывать по крупицам, с большим трудом. Казалось бы, мы достаточно подробно разобрали, что такое ювенальная юстиция. Писали и про невозможность воспитывать детей, когда в них будет поощряться доносительство на родителей и педагогов. И про то, что в современном контексте понимается под правами ребенка. (Например, право на личную жизнь, включая ранние половые связи; право на выбор сексуальной ориентации или на свой стиль жизни, в том числе на стиль, связанный с наркотиками; право на досуг, который может протекать где и как угодно; право на информацию, которая может быть какой угодно, и т.п.).

Мы писали также, что жертвами ювенальной юстиции станут прежде всего культурные родители и неравнодушные педагоги, пытающиеся в очень трудных условиях, при нынешнем разгуле вседозволенности удерживать детей от соблазнов. Высказали предположение, что истцами, обращающимися в ювенальные суды, станут в основном избалованные, развинченные, демонстративные дети, а вовсе не истинные жертвы родителей-злодеев (которых, впрочем, вполне можно наказывать в рамках уже существующих законов). Писали мы и об опасности отказа от «репрессивного» подхода к несовершеннолетним преступникам на фоне заметного роста и «помолодения» преступности.

Однако самый, может быть, важный аспект ювенальной юстиции мы все же упустили из виду. А вернее, не имели возможности его увидеть, поскольку у нас не было данных, которые бы направили внимание в нужную сторону. И помогли нам заметить этот аспект сами защитники ювенальной юстиции.

Как-то раз в одной из оживленных дискуссий они дали, по их выражению, «алгоритм» действия этой новой системы. Текст, как и все подобные «общечеловеческие» казенные бумаги, был безупречно гладкий, гуманистичный, акцентированный на интересах ребенка. Если читать его по диагонали, он вряд ли чем-то насторожит.

Но мы будем читать его по-другому: внимательно, по пунктам, уже немного представляя себе тот реальный контекст, в котором эти пункты будут воплощаться. Итак: «Основой системы помощи детям группы риска вместо ведомственных структур становится судебное решение, содержащее индивидуальный план реабилитации конкретного ребенка».

Главной целью лоббистов ювенальной юстиции на данный момент является создание в России ювенального суда. Закон о ювенальном суде пока окончательно не принят, но уже прошел полпути – два чтения в Государственной Думе. В дебатах на тему, нужны ли нам ювенальные суды, обычно слышишь: «А что вас так пугает? Разве плохо, если делами несовершеннолетних будут заниматься специальные судьи в отдельном здании и даже на отдельном этаже?» То есть проблему пытаются свести фактически к территориальной, чтобы выставить тех, кто выступает против, какими-то идиотами. Действительно, что плохого в отдельном помещении?

Между тем в материалах «для внутреннего пользования» не раз проскальзывала мысль, что закон о ювенальном суде – это стержень, на который будут впоследствии нанизываться остальные законы, касающиеся прав несовершеннолетних. И что без введения ювенального суда коренные реформы в этой области невозможны. Так что речь, конечно, не только и не столько об отдельном помещении, а о гораздо более серьезных вещах, в которых мы и попытаемся разобраться.

«Основой системы помощи детям группы риска становится судебное решение»… Да… Похоже, реформа действительно коренная. В функцию судов, насколько мы понимаем, раньше входило определить степень виновности человека и, исходя из этого, назначить ту или иную меру наказания (или отпустить на свободу, если доказана невиновность). При рассмотрении гражданских дел, связанных с детьми (развод, определение, с кем останется ребенок, лишение в исключительных случаях родительских прав, раздел жилплощади), суд никакого плана реабилитации не назначал.

Но это пока не было ювенальной юстиции. А теперь, утверждают ее сторонники, «нужна система обязательной, а не добровольной, как сейчас, психологической реабилитации» («Информационная подборка к круглому столу по теме “Ювенальная юстиция в Российской Федерации: проблемы правового обеспечения”». Федеральное собрание РФ: Парламентская библиотека. 2007. Октябрь. С. 70). И «ювенальные суды должны в полной мере брать на себя воспитательную функцию хотя бы потому, что другие суды с этой функцией пока не справляются».

Ну и что, казалось бы, такого? Разве детей группы риска не надо реабилитировать, то есть помогать им исправиться? И чем плохо, если план исправления будет исходить от суда?

А тем, что решение суда обязательно к исполнению. Это вам не рекомендация врача, педагога или психолога, которой хочешь воспользуйся, а хочешь – нет. Конечно, бывают случаи, что решения суда не выполняются. Но это когда «хромает» механизм контроля за выполнением решений. Например, пока не заработал институт судебных приставов, взыскивать с ответчика денежную компенсация было порой весьма затруднительно. Когда же приставы появились, дело пусть не всегда гладко, но пошло. Касательно ювенальной юстиции можете не сомневаться, что контроль за выполнением решений будет налажен неплохо. Благо есть обширный международный опыт. Да и отечественный потихоньку накапливается в многочисленных пилотных регионах.

«Ну и что? – опять возникнет возражение. – Очень даже хорошо, что решение суда обязательно надо выполнять. Больше будет порядка. А то развели тут анархию, никто ни за что не отвечает…» Но порядки бывают разные. Некоторые ничуть не лучше, а то и хуже анархии. В современной западной реальности, откуда приходит к нам ювенальная юстиция, реабилитация подростков группы риска строится на вполне определенных принципах. Они, эти принципы, достаточно хорошо известны и у нас, поскольку десять с лишним лет длится в нашей стране противостояние таким, к примеру, реабилитационно-профилактическим программам, как «снижение вреда».

«Главная суть программ снижения вреда состоит в попытках внедрить заместительную терапию: заменить героин на тяжелый наркотик метадон с его последующим легальным ввозом. Такая практика применяется на территории ряда европейских стран. В России метадон запрещен. Российские медики считают, что наркотик героинового ряда метадон ничем не лучше героина. Генерал-лейтенант А. Михайлов из Госнаркоконтроля назвал представителей программ снижения вреда “откровенными пропагандистами наркомании”. Кроме заместительной терапии представители ВССВ (Всероссийской сети снижения вреда) устраивает растлевающие молодежь акции по раздаче шприцев на “полевых точках доверия”. То есть если ваш ребенок, на дай Бог, попробовал наркотик, представители вышеупомянутой программы любезно предоставят ему бесплатный шприц для следующей дозы под предлогом борьбы со СПИДом. Кроме того, в рамках программ снижения вреда делаются попытки легализовать проституцию в России и даже сформировать “трудовые династии секс-работниц” – как указано в издаваемом Всероссийской сетью снижения вреда бюллетене (2006, март, № 17). Представители ВССВ издают и распространяют огромное количество буклетов, обучающих “грамотному” сексуальному бизнесу и рекламирующих метадон. На обложке значится: брошюра выпущена АНО “Центр АнтиСПИД” при содействии фонда “Открытый институт здоровья населения” и при поддержке института “Открытое общество” (фонд Сороса – Россия) и департамента международного развития Великобритании» (Чалых М.А., член Центрального совета Общероссийского общественного движения «Всероссийское родительское собрание». «Россия в объятиях Сороса»).

Сеть снижения вреда создала в интернете правозащитную библиотеку, заведующий которой Лев Левинсон выступает за смягчение наказаний для малолетних преступников. Естественно, на данном сайте размещаются и сообщения, касающиеся ювенальной юстиции.

Нет, конечно, есть и другие методы реабилитации. Например, усиленно рекламируемая сторонниками ювенальной юстиции отправка несовершеннолетних преступников в альпийский турпоход или принудительное посещение спортивной секции. (Подобные методы поддерживает и только что упомянутый Лев Левинсон. По его мнению, оптимальное воздействие на малолетних правонарушителей – «пробуждение у них позитивного интереса, когда общественная организация в качестве наказания за кражу или за драки наказывает подростка спортклубом, джаз-бендом, походами на байдарках; и даже ребенок-убийца может найти не надзирателя, а наставника и будет жить с ним на пасеке»).

В Швеции, где ювенальных судов не существует, но ювенальные подходы действуют вовсю, самым тяжелым наказанием является помещение в закрытый воспитательный дом, этакий своеобразный санаторий с замком на дверях. На выходные и праздники юных преступников отпускают по домам, периодически вывозят то покататься на лыжах в Альпы, то развлечься дайвингом на греческие острова. Правда, эффективность такой реабилитации, на наш взгляд, весьма сомнительна: треть осужденных малолетних преступников совершает повторные преступления в течение первых трех лет после наказания («Информационная подборка…». С. 72). Но мы сейчас не об этом, а о том, что в подобных «санаториях», можете не сомневаться, вкупе с турпоходами применяются все те же программы снижения вреда и программы сексуального просвещения, без которого образование в цивилизованных странах уже немыслимо.

По свидетельству очевидцев, столкнувшихся с реабилитационными программами, проводящимися по решению судов по делам несовершеннолетних во Франции и некоторых других европейских странах, в ряде программ в качестве «реабилитаторов» выступают уголовники, недавно выпущенные из тюрем. Считается, что для них общение с подростками – тоже своеобразная реабилитация.

Об участии в реабилитационно-профилактической работе с девиантными подростками наркоманов, «находящихся на пути к исцелению» (которое может длиться всю жизнь), даже как-то неудобно говорить, настолько это общее место в западной недирективной педагогике.

В объятия к дедушке Фрейду

В истории российской борьбы с растлением детей важную роль, помимо Православной Церкви и неравнодушных родителей, сыграли педагоги. Многие из них отказывались преподавать на уроках «теорию и практику секса» (выражение из учебной программы тех лет). Они созывали конференции, обращались по инстанциям, писали в газеты, присылали материалы на экспертизу. А еще больше учителей протестовало скрыто: не отказывались от преподавания какой-нибудь там валеологии, но ничего гадкого детям не сообщали. Не работали по той методичке, по которой их обязывали работать.

Ювенальная юстиция лишит их этой свободы неучастия во зле. Потому что «каждое судебное решение дает возможность корректировать поведение и функции отдельных служб и ведомств через механизм частных судебных определений». В переводе с юридического языка на обычный это означает, что если, например, несовершеннолетнего наркомана решат «реабилитировать» по программе снижения вреда, то педагоги, работающие в центре реабилитации, не смогут отказаться и применить вместо нее программу, больше соответствующую их профессиональным и нравственным понятиям. Ведь что такое «частное определение»? Это указание суда по какому-то конкретному поводу. В разбираемом случае – по поводу того, как следует поступать с несовершеннолетним наркоманом.

И уже бессмысленно будет созывать конференции и писать письма в РУНО, Минздрав или Госнаркоконтроль. Они не только не смогут повлиять на суд, но и в определенных случаях должны будут «скорректировать свое поведение и функции», подстраиваясь под судебный вердикт. Госнаркоконтроль, скажем, будет против программы снижения вреда (во многих регионах так оно и есть), а суд – за. И решение суда перевесит полномочия ведомства.

Или возьмем нейролингвистическое программирование (НЛП). Не все специалисты к этому методу относятся положительно. Верующие же психологи в массе своей и вовсе его отвергают, считая неприемлемым для себя манипулировать психикой пациента в обход его сознания и воли. Пока что психологи и социальные работники, занимающиеся коррекционной работой с детьми и подростками, вольны отказаться от этого или какого-то другого метода, вызывающего у них возражения. И никто их за это с работы не выгонит. Но если суд, разрабатывая конкретную программу реабилитации, найдет нужным применение НЛП либо, скажем, психоанализа, тут уже никуда не денешься. Или применяй, или увольняйся.

Кстати, в аспекте ювенальной юстиции уже совсем не абсурдным, а очень даже дальновидным представляется указ, подписанный самолично Б.Н. Ельциным, о том, что в России необходимо как можно шире распространять психоанализ. Когда-то нам казалось (о чем мы написали в статье «Башня терпимости»), что это неуклюжая попытка удружить кому-то из своих, а заодно хоть частично ослабить напряжение в обществе. Психоанализ ведь склонен объяснять беды и трагедии человека (в том числе и социальные) нижепоясными проблемами, обусловленными «ранними сексуальными травмами», вина за нанесение которых, как правило, возлагается на родителей.

Правда, в 1990-е годы сей метод не приобрел в нашей стране той популярности, на которую рассчитывали вдохновители указа. Не побежали обездоленные «совки» к психоаналитикам. Что поделать! Дремучий у нас народишко… Но если введут ювенальную юстицию, то перед отечественными психоаналитиками откроются широчайшие перспективы. Поскольку один из главных постулатов «ювенальщиков» – «во всем виноваты родители», то метод психоанализа подходит тут просто идеально. Тема родительской вины в нем разработана многопланово и в деталях. В Германии – по крайней мере, в 1990-е годы, но, думаем, и сейчас – он насаждался прямо-таки железной рукой. Психологи, с которыми мы там контактировали, жаловались, что им не оставляют свободы выбора: по страховке оплачивается лишь коррекционная работа по психоаналитическим методикам или по методу игротерапии. Конечно, если у тебя частная практика, ты волен работать, как тебе заблагорассудится, но далеко не все в состоянии приобрести лицензию, да и «клиенты» в массе своей не готовы платить. Широко применяется психоанализ и в других странах. Почему же в России, пытающейся взять за основу западную модель ювенальной юстиции, должно быть иначе?

Ну, а применение знаний в области «планирования семьи» может напрямую предписываться законом. Во всяком случае, статья 22 законопроекта «Основы законодательства о ювенальной юстиции» (под ред. Н. Мелешко) гласит: «В системе ювенальной юстиции должны работать специалисты, владеющие знанием социологии, педагогики… планирования семьи». Те, кто не будут владеть этими знаниями (и, соответственно, применять их в работе с подопечными), не смогут пройти аттестацию. Уже одного этого достаточно, чтобы понять, кому будет отдана на откуп реабилитационная работа. Недаром бывший исполнительный директор Российской ассоциации «Планирование семьи» (РАПС) И.И. Гребешева высоко оценила в своем официальном отзыве законопроект о ювенальной юстиции.

Не позавидуешь и медикам, которым придется работать по указке ювенальных судов. Пробьют, например, в России применение риталина (метилфенидат, возбуждающее средство, производящее фармакологические эффекты, подобные воздействию кокаина и амфетамина) или метадона – будь любезен, применяй, забыв не только об индивидуальном врачебном искусстве, интуиции, но и о главной врачебной заповеди: «Не навреди!». Мало ли что риталин – препарат наркотический, после которого дети обычно «пересаживаются» на героин? А в решении суда сказано: «Применить». Еще вопросы есть? Иди и выполняй.

А ну-ка, возрази!..

Но не надо думать, что ювенальная юстиция создается только для малолетних наркоманов, хулиганов и преступников. «Ювенальный суд прежде всего рассматривает дела несовершеннолетних, находящихся в ситуации опасности, то есть детей, еще не совершивших правонарушений. Таким образом, реализуется профилактическая функция судебного решения».

В ситуации опасности, по отзывам специалистов, в России находятся практически все дети. Довелось как-то выступать вместе с бывшей (а может, и нынешней?) сподвижницей Е.Ф. Лаховой Э.С. Кумулдиновой, много лет проработавшей в аппарате Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей. Она весьма проникновенно говорила о том, что жизнь в России такая тяжелая, такое огромное количество социально незащищенных семей, столько сирот, бедных, многодетных, столько разведенных, столько алкоголиков, наркоманов и прочего негатива, что фактически 100% детей находится в ситуации опасности. «Ребенок в опасной ситуации» – это уже не просто фигура речи, а юридическое понятие, включенное в российское законодательство. А поскольку от опасности надо спасать, то таким спасением и занимаются во всем мире ювенальные службы. Суммируя вышесказанное, нетрудно сделать вывод, что когда ювенальная юстиция заработает (если мы допустим) в России на полную мощь, ее представители получат беспрепятственный доступ в каждую российскую семью.

Пока что социальный работник не может прийти в любой дом, рыться в шкафах, заглядывать в холодильник, допрашивать детей, как к ним относятся родители, не нарушают ли их права. Такое возможно лишь в исключительных случаях: или когда дети живут в действительно неблагополучных семьях, или когда они уже стоят на учете в милиции. Но большинство семей не относятся ни к той, ни к другой категории. Взрослые члены этих семей расценили бы такой приход «спасателей» как грубейшее вторжение в частную жизнь и не пустили бы их на порог. И что самое важное – никто им пока за это ничего не сделает!

В ювенальной реальности все по-другому. На Западе вы не можете не пустить к себе работников служб, которые занимаются защитой детей. А если не пустите, вам же хуже. Они ведь не просто приходят с инспекцией, а составляют рапорт, от которого зависит судьба вашей семьи. Напишут, что все у вас хорошо, – ребенок останется с вами. Придерутся к чему-нибудь – и у ювенального суда появятся веские основания изъять ребенка из семьи. Ведь его необходимо защищать от опасности!

Таким образом, практически любая семья лишается независимости. Твой дом уже не твоя крепость. Отец с матерью уже не главные в своей семье, а главные – сотрудники ювенальных служб, которые лучше знают, как правильно воспитывать ребенка, чем его кормить, чему учить, как лечить и одевать. Чтобы нас не обвинили в некомпетентности (этот аргумент обычно используют, когда нечего сказать по существу), сошлемся на заключение, составленное весьма компетентными юристами НП «Родительский комитет». Эти люди именно профессионально, пользуясь российским законодательством, противодействуют либеральным тенденциям, направленным на разрушение семьи. Выдержка из заключения: «В рамках проектов ювенальной юстиции родители превращаются из законных представителей, обладающих правом на преимущественное воспитание своих детей, в мишень для правовых органов и социальных служб. Не может не волновать каждого родителя то, что данными законопроектами ставится под угрозу независимость семьи, ее право самостоятельно решать вопросы семейной жизни, право родителей определять приоритеты воспитания и устройства семейной жизни, традиционные детско-родительские отношения, исходящие из подчинения младших старшим. Возможность неконтролируемого вмешательства разнообразных структур в дела семьи и ограничение естественного права родителей на воспитание ребенка в избранной ими системе ценностей ведут к размытию функций семьи, ее естественных прав на независимое и саморегулируемое устройство, нивелируют конституционные принципы, Закон о семье. К примеру, по мнению авторов проекта федерального закона “Об основах системы ювенальной юстиции”, предметом регулирования данного закона становятся “отношения, складывающиеся в ходе реализации и обеспечения прав, свобод и законных интересов ребенка судами, иными государственными органами, органами местного самоуправления при участии неправительственных организаций”». То есть родители не только фактически устраняются от решения вопросов защиты прав своих детей, но становятся предметом пристального контроля со стороны этих самых органов.

В интернете имеется примерный контракт одного муниципального образования с неправительственной организацией на продвижение ювенального проекта стоимостью более чем в миллион рублей. А ведь такие деньги надо освоить. Значит, нужны конкретные дети. Чем больше выделено денег, тем больше детей и родителей требуется вовлекать в эту систему (надзирать, проверять, лишать родительских прав и т.д.) (Раздаточный материал конференции «Родительское общественное движение: семья и образование» XVI Международных образовательных Рождественских чтений. М., 2008).

Изъять ребенка из семьи при переходе на ювенальную юстицию будет гораздо проще, чем сейчас. Пока что для этого нужны очень весомые аргументы, доказательства фактически преступного отношения родителей к детям. Но это только до тех пор, пока жив традиционный взгляд на семью. Пока общество и государство убеждены, что родную мать, даже не очень хорошую, никто не заменит. Что самые лучшие, самые богатые и образованные приемные родители не могут дать ребенку того, что дает ему кровная семья. И ее поэтому нужно сохранять до последнего.

Ювенальная юстиция смотрит на проблему совершенно иначе. Кровное родство – ничто или почти ничто. Недаром словосочетание «родная мать» так назойливо заменяется вроде бы более современным, наукообразным, а по сути оскорбительным – «биологическая мать». Потеря «биологической семьи» никакая не трагедия, неизбежно откладывающая отпечаток на всю последующую жизнь ребенка, а наоборот, это защита ребенка, находящегося в опасном положении. И чем скорее его удастся защитить, тем лучше. А поскольку современные родители якобы ничего не умеют (тема их несостоятельности, некомпетентности педалируется вовсю), опасную для детей ситуацию «ювенальщик» волен усмотреть на каждом шагу. Идеология и практика применения ювенальных законов таковы, что позволяют весьма расширительно толковать понятия прав ребенка, физического и психического насилия, а также опасной ситуации. Слишком многое тут зависит от настроя, взглядов и произволения судьи и сотрудников социальных служб. Мы хотим лишний раз подчеркнуть: корень этой коренной реформы в области защиты прав детей в том, что резко принижается, фактически обесценивается роль настоящих, кровных родителей. Ребенок искусственно вычленяется из семьи, наделяется приоритетными правами и противопоставляется родителям. Они же фактически лишаются права голоса и вынуждены подчиняться диктату всемогущих и всёведающих специалистов, которые не только не видят никакой особой разницы между родной семьей и приемной, а даже считают приемную семью предпочтительней, поскольку легко изымают детей из родной семьи и отдают в приемную или в приют.

Конечно, пока они еще не осмеливаются четко и определенно заявить об этом вслух. Могут, наоборот, уверять, что они всемерно стараются наладить, укрепить семейные отношения. Но реальность свидетельствует об обратном. Официальная причина, по которой у актрисы Н. Захаровой отняли во Франции, где она жила, выйдя замуж за француза, трехлетнюю дочь, – это «удушающая материнская любовь». Так было написано в решении суда. Вдумайтесь в этот вердикт! Мать сочли недостойной воспитывать свою девочку, потому что она слишком сильно ее любила. Разве можно себе представить, что в системе, сохранившей нормальный, традиционный взгляд на роль матери в жизни ребенка, особенно такого крошечного, избыток материнской любви стал бы основанием для отнятия дочери? В ювенальной же Франции подобные случаи отнюдь не единичны. Преступным в поведении Натальи Захаровой сочли и то, что она купила ребенку такую же кофточку, как себе. Сотрудники социальных служб обвинили ее в том, что она хочет подавить индивидуальность ребенка, сделать ее похожей на себя. У другой французской матери отняли сына за то, что она слишком долго, по мнению защитников прав несовершеннолетних, держала его без движения в прогулочной коляске. Она делала это, чтобы он не бегал по онкологической клинике, куда она приезжала вместе с ним навестить больную раком старшую дочку. Но ее доводы не были приняты во внимание. Кстати, дочку тоже отняли – заодно, реализовав, вероятно, таким образом, «профилактическую функцию судебного решения».

В Америке, где запрещено оставлять без присмотра детей до 12 лет, родителям предстоит серьезное разбирательство «за создание ситуации, опасной для жизни ребенка», если они отлучатся даже совсем ненадолго. «Российской матери бы и в голову не пришло вызывать няню или, как принято называть, беби-ситер, чтобы она присматривала за одиннадцатилетним ребенком, пока она будет выносить мусор», – пишет в апологетической статье «Полная free (свобода) под строгим соблюдением law (закона)» Джамиля Сайрамова (Учительская газета. Приложение «Модернизация – шаг в будущее». Вып. 4 (10).

Список родительских «злодеяний» можно продолжать до бесконечности. Все, что угодно, может стать основанием для отнятия ребенка. Было бы желание ювенального суда… В Австралии подросток решил отпраздновать свое 15-летие в «Макдональдсе», пригласив 30 человек гостей. Отец возразил, что это многовато, он такую сумму «не потянет». Мальчик пожаловался защитникам детских прав, и отец был поставлен перед выбором: либо он все-таки изыскивает деньги на детский банкет, либо ему придется распрощаться с сыном. Ребенок ведь не должен чувствовать себя хуже других. Если в их классе так принято отмечать день рождения, значит, отец своим отказом наносит ему психологическую травму. Соответственно, психическому здоровью подростка угрожает опасность.

Честно говоря, для нас долго оставалось загадкой, почему западные родители не восстают против растления детей под видом sex-education. Неужели они и вправду, как уверяют нас его сторонники, поголовно «за»? Случай с баварской школьницей прояснил ситуацию. Родители-католики, узнав, что их 15-летней дочке Мелисе Бусекрос демонстрировали на соответствующем уроке фильм с половыми актами, перестали пускать девочку на уроки. Администрация школы, озабоченная тем, что нарушаются права ребенка на получение образования и в том числе информации о здоровье (репродуктивном, сексуальном и, вероятно, нравственном, поскольку школьная программа утверждена наверху и по определению не может никого растлить), обратилась в соответствующие инстанции. Девочку отвезли к психиатру. Он поставил диагноз «фобия школы», возникновение которой, естественно, бросало тень на родителей. После обследования Мелису отправили домой, но через некоторое время, поскольку она упорствовала в своем нежелании ходить в школу, ее изъяли из семьи и поместили в клинику для душевнобольных. А что еще оставалось делать? Девочка впала в депрессию, пыталась покончить с собой. Когда же попытка не удалась, Мелиса написала письмо в группу защиты прав ребенка, умоляя воссоединить ее с родителями. Но, как было сказано в публикациях на эту тему (см.: интерент-сайты «World Net Daily», «Седмица.Ru», а также: «Православная газета для простых людей». 2007. № 2), власти не спешат вернуть девочку в семью, мотивируя это заботой о состоянии ее здоровья. За год до этого других немецких родителей и вовсе посадили в тюрьму за то, что их ребенок получал образование дома. В Германии, где сексуальное просвещение школьников обязательно (идеал, которого пока не удается достичь у нас), образование на дому считается тяжким преступлением.

Так что, похоже, единодушная или почти единодушная поддержка западными родителями детского секс-просвета и прочих либерально толкуемых прав ребенка (включая усиленно утверждаемое в последние годы право на выбор сексуальной ориентации) весьма сродни тому, как при тоталитарных режимах народ всегда единодушно одобряет очередные решения очередных партсъездов. Не потому, что народ такой монолитный, а потому, что рыпаться опасно.

Кстати говоря, случай с Мелисой прекрасно иллюстрирует еще одну специфическую особенность ювенальной юстиции: «Система ювенальной юстиции решает не проблемы детей вообще, но проблему конкретного ребенка в конкретной жизненной ситуации, что в конечном итоге позволяет решать проблемы детей вообще». Немецкие родители получили на конкретном примере несчастной Мелисы наглядный урок, который, можно не сомневаться, будет полезен и германским чиновникам системы образования в решении «проблем детей вообще», а именно: проблемы дальнейшего внедрения сексуально-просветительских фильмов в школы страны.

Продолжение

Ирина Медведева, Татьяна Шишова

30 / 06 / 2008





Смотри также:

    Интернет-журналГость сайтаМониторинг СМИ

    Код для вставки статьи на сайт / в блог

    Посмотреть, как это будет выглядеть в браузере
    Царство судей. <BR>Еще раз о ювенальной юстиции. Часть 1Ирина Медведева, Татьяна ШишоваЦарство судей.
    Еще раз о ювенальной юстиции. Часть 1
    Пока общество и государство убеждены, что родную мать, даже не очень хорошую, никто не заменит. Что самые лучшие, самые богатые и образованные приемные родители не могут дать ребенку того, что дает ему кровная семья. И семью поэтому нужно сохранять до последнего. Ювенальная юстиция смотрит на проблему совершенно иначе. Недаром словосочетание «родная мать» так назойливо заменяется вроде бы более современным, наукообразным, а по сути оскорбительным – «биологическая мать».
     версия для печати

    Комментарии читателей:

    2010-04-22
    14:15
    Михаил:
    Ведётся плановая война против России! Введение ювинальной юстиции это атака на будущее России. Они хотят отнять наших детей и сделать из них тупое стадо бездумно жующее американскую жвачку, что бы потом свободно придти и подмять под себя нашу страну и её ресурсы!!! ЛЮДИ!!! Неужели вы не видите это?!! Оглядитесь вокруг, включите телевизор и Вы увидите какую "культуру", какую "мечту" и какие "ценности" нам хотят навязать!!!!

    2010-04-19
    22:47
    Марина:
    Спасибо за статьи.Вставила к себе в блог.Хочется что бы люди читали и знали.Первое что приходит на ум: почему же мы так любим копировать все что не попадется,слова,законы,образ мысли...У нас своя история,другой менталитет,нам нельзя бить самих себя-уже хватит.Кстати в стране есть неплохой опыт-люди разумные взяли лучшее с советских времен-преобразовали и получили неплохую модель работы с подростками,детьми и их родителями.Об этом часто пишут в газетах.Жаль что это не видят те,кто проталкивает закон.

    Ваш комментарий:

    Здесь Вы можете оставить свой комментарий к данной статье. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.

    Ваш комментарий:
    Ваше имя:
    Ваш e-mail:
    (опубликован не будет)
    Введите число,
    напечатанное
    на картинке:



    Также в этом разделе:

    Выбор веры

    Семейные конфликты: профилактика и лечение.
    Беседа 11


    Как воспитать уважение к матери? Часть 2

    Вера и дело на Соловках

    «Перед гробницею святой…»

    Семейные конфликты: профилактика и лечение. Беседа  10

    Как воспитать уважение к матери? Часть 1

    Карцер. Рассказ

    «Архив напоминаний и размышлений»

    Семейные конфликты: профилактика и лечение. Беседа 9

    Верность и любовь – залог благополучия

    Что такое семейное счастье?

    Трансляция в формате RSS 2.0