Материалы 20 октября 2009 г.

Действие книги разворачивается четыре столетия назад на древней Вологодской земле, в Ярославле, у стен Троице-Сергиевой обители… В ту далекую пору на Русь обрушилось нашествие поляков-завоевателей. На защиту Отчизны встали православные русские люди, и среди них ― юный вологжанин Данила.

Паломников и гостей у входа в монастырь в Первейзе встречают икона святителя Мартина Турского (миссионера и епископа, жившего в IV столетии и обратившего в христианство Галлию) и… образ русского святого – Иоанна (Максимовича). «Интересно, почему же на всех, кто прибывает в обитель, взирает именно святитель Иоанн, почивший за десять лет до основания первейзского монастыря?» – задумался я.

Чрезвычайно важно дать то духовное наполнение, которое поможет человеку не потеряться среди житейских соблазнов. Приобщение молодежи к Церкви – это хороший добрый якорь, который удержит от каких-то греховных шагов и поступков. Но здесь, конечно, важна мера. Нельзя довлеть над человеком, но важно позволить увидеть, что ему предлагается жить по совести, по тем нормам, которые человечество хранит уже 2000 лет, и предлагается добрым человеком.

Между прочими всесвятыми и спасительными завещаниями Своими Господь заповедал нам непрестанную молитвенную бдительность над собою, состояние, называемое в деятельных отеческих писаниях священным трезвением. Бдите и молитеся, да не внидете в напасть, сказал Господь ученикам Своим; а яже вам глаголю, всем глаголю: бдите.

Я каждый раз азербайджанским родственникам и знакомым отвечаю, что я чужой веры не принимал, я вернулся в свою веру. Дело в том, что когда еще не было Азербайджана, была Кавказская Албания. И в ней жили предки азербайджанцев, которые приняли Христианство еще за семь веков до того, как крестилась Русь. Это самое начало второго века, и целых пять веков предки азербайджанцев были христианами.

В первые годы моей службы недалеко от нас жил старенький священник, всю жизнь предстоявший перед престолом Божьим. Все у него было: и гонения, и ссылки, и тюрьма, и запреты, но когда бы я к нему ни приезжал, он всегда встречал меня с пасхальной радостью. Как-то во время беседы с ним на крылечке церковного дома я с раздражением хлопнул комара, впившегося в мою руку. — Нельзя так, батюшка, — с укоризной сказал отец Иаков. — Что ж ты злишься-то так? Надобно просто с любовью сказать ему «кыш!», и улетит тварь Божия.

Феномен хрущевских гонений на Церковь многих приводит в недоумение. Перед Западной общественностью и прогрессивной интеллигенцией внутри страны он стяжал славу либерала, освободителя заключенных, человека, сказавшего правду о жестокостях сталинского режима (правда, не всю), освободителя крестьянства от колхозов и т.д., короче, славу автора оттепели. Как же совместить это с гонением на Церковь, с закрытием половины приходов и трех четвертей монастырей, с арестами священников и даже епископов, с издевательствами и избиением верующих?