Материалы 4 мая 2010 г.

Кедрова Марина

Книга греческого богослова Астериоса Геростергиоса «Юс­ти­­ниан Великий — император и святой» представляет собой богословско-историческое исследование религиозной политики Юстиниана Великого. Провозгласив христианство государ­ст­венной религией, император создает новый тип общественных отношений — симфонию, что означает взаимную поддержку и ответственность государства и Церкви. Художественно выполненный перевод этого богословского исследования делает его увлекательным чтением всех, кто интересуется историей великой Византии.

Серафим (Розенберг), архимандрит

Счастливы мы, христиане, во свете ходим, Бога имеем, вечной жизни ждем. Какого же Бога имеем мы? Сотворшего небо и землю, все сущее. Природа создана для нас, для нашего наслаждения ею. А создал ее Бог. Посему Его следует любить более всего, Его заповеди хранить. Главная же из них — возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею (Мф 22, 37).

Христианский путь познания — любовь. Если хочешь познать небесные тайны, люби Бога всем своим сердцем, всей душой, всеми помыслами своими. И Господь вселится в тебя, и будешь в Боге, а Бог — в тебе. И ты ощутишь реальность многих вещей, которые стоят за пределами человеческого знания и разума.

Доброделание такое, без веры и желания Богу угодить, не свято бывает, как дом неосвященный или комната без иконы; не имея же любви, оно подобно зданию, наполненному изваяниями безжизненными и, кроме того, отдающему затхлостью и плесенью.

Юстиниан (Овчинников), архиепископ Элистинский и Калмыцкий

Священник и тем более монах не должен противиться воле священноначалия. Я просил Господа о прощении, на горьком опыте научившись, что нельзя противиться воле Божией, и в сердце своем решил: что бы мне священноначалие ни благословило, буду принимать с благодарностью. Когда Великим постом Святейший Патриарх сказал мне о необходимости ехать в США, у меня внутри все похолодело, и я отвечал ему охрипшим голосом, что исполню послушание, которое мне дается.

Стеняев Олег, протоиерей

Многим со школьной скамьи хорошо известна эта книга Гарриет Бичер-Стоу, американской писательницы середины XIX века. Но в ней ставятся совсем уж недетские вопросы, которые при повторном чтении открываются совершенно иначе. Ее христианская составляющая, которую мы, увлеченные острым сюжетом, в детстве не замечали, взрослому взгляду становится очевидной. Весьма примечательно, что «Хижина дядя Тома», изданная в США в 1852 году, вызвала такой резонанс, что трехсоттысячный тираж разошелся мгновенно. Тогдашний президент Авраам Линкольн при встрече с писательницей сказал: «Вот маленькая леди, которая начала такую большую войну!» Попробуем же взглянуть на эту книгу с христианских позиций.

Советская, а не американская армия вошла в Берлин и положила конец войне в Европе. Формально победила коалиция, фактически – наша страна. И вряд ли все это стало бы возможным в стране лишь «тотального рабства и сплошного ГУЛАГа».

Моя первая встреча с Оригиналом произошла летом 1965 года. Хорошо помню, как мой отец припарковал наш новый “Москвич” в центре Габрово и мы пошли в близкую кондитерскую, где папа угостил меня оригинальной “Coca-Cola”. Честно говоря, этот напиток мне не особенно понравился – вкус его напоминал сироп против кашля. А стоил он целых 30 стотинок – помню хорошо это, – столько же, сколько целых шесть бутылок лимонада!

«Последний советский патриарх», «патриарх застойной эпохи» – так часто характеризуют его многие исследователи, оставляя читателя в неведении о том, какой тяжелейший путь прошел иеромонах Пимен в первые двадцать лет своего монашества. Наименее известному периоду жизни будущего Патриарха – двадцатилетию, прошедшему от принятия монашества до возведения в сан игумена (1927-1947 гг.) – хотелось бы посвятить данный небольшой очерк.

In Turkey, which is the canonical territory of the Patriarchate of Constantinople, there are very few Greek parishioners left. The Orthodox community has been supplemented to some degree by Russians who have taken up permanent residence there. However, there are also some Turks who have become Orthodox in the Patriarchate. Lately their numbers have grown. Orthodox literature is being printed for them in Turkish, and articles about the newly-converted are being published. Achmet and Nejla are two of the thousand or so Turks who have changed their faith; and unlike others, they do not hide this at all.